— Пока ничего страшного не случилось. — Ролло и в этой критической ситуации не потерял присутствия духа. — Если бы у меченых была твердая уверенность в твоей вине, ярл, то ты бы уже гостил сейчас у Тета в подземелье. Нет у них против нас никаких свидетельств. А просто так, ни за что ни про что, схватить ярла Хаарского они не решатся. Уж поверьте моему опыту, благородные господа. Я меченых знаю не первый десяток лет.
Спокойный голос старого воина привел Гольдульфа в чувство. Действительно, у страха глаза велики. Хаарский даже почувствовал неловкость за слишком уж откровенный испуг, да еще в присутствии владетеля. Впрочем, сегодняшний день уже показал Альрику, с кем он имеет дело в лице меченых. Его бы еще с молчунами познакомить, вот тут столичная спесь слезет с него разом. Но это, конечно, ни в коем случае не пожелание. Дьявол их возьми, этих молчунов. А на Нидрасского у ярла были свои виды. И даст бог, все сладится у них к обоюдному удовольствию.
Деревня, казалось, вымерла. Только ребятишки копошились в пыли, но и те, завидев всадников, стремглав бросились врассыпную. Меченые не спеша проехали мимо покосившихся хижин и остановились у одинокого полузасохшего дерева в самом центре деревни.
— Небогато у ярла людишки живут, — заметил Чуб, осматриваясь.
— Мы не за барахлом приехали, — усмехнулся Чиж.
Чье-то любопытное лицо мелькнуло на мгновенье в дверном проеме ближайшей лачуги и тут же, распознав меченых, скрылось.
— Прячутся, — заметил Чиж, — придется выкуривать.
— Погоди, — остановил его сержант.
— Годить — не родить. — Меченый лениво хлопнул плетью по голенищу сапога.
— Эй, ты, — крикнул Туз долговязому мужику, не в добрый час выскочившему из лачуги по хозяйственной надобности, — иди сюда.
Мужик заробел, сиротливо потоптался и, одергивая на ходу грязную рубаху, неохотно подошел к меченым.
— Где староста? — Туз грозно глянул на долговязого сверху вниз.
Мужик перетрусил не на шутку. Беспрерывно вытирая потеющие руки о подол рубахи, он начал что-то путано объяснять сержанту. Несколько мальчишек, пересиливая страх, приблизились к меченым и теперь, разинув рты, смотрели во все глаза на грозных пришельцев.
— Где староста? — спросил у них Туз, ничего не разобравший в ответах перепуганного мужика.
Ребятишки дружно указали на долговязого пальцами. Туз рассвирепел:
— Ты что, навозная твоя душа, шутить со мной вздумал!
Мужик тоскующими глазами взглянул на притихших ребятишек. Подскочивший Чиж огрел косноязычного старосту плетью так, что у того на плечах расползлась ветхая от пота рубаха. Длинный, набухающий кровью рубец потянулся через всю спину. Дети брызнули во все стороны, словно стайка испуганных птиц. Староста громко вскрикнул и рухнул на колени.
— Собирай людей, — приказал ему Туз.
Долговязый медленно поднялся с земли и, покачиваясь на ослабевших ногах, потрусил по деревне.
— Зря ты с этим придурком связался, — заметил вслед мужику Чиж. — Запалить все эти халупы — и делу конец.
На краю деревни замаячил Бес. Сержант махнул в его сторону рукой — рано. Бес скрылся. Зато народ стал потихоньку собираться. Мужики кучковались у ближайшей изгороди, настороженно поглядывая на меченых и о чем-то тихо переговариваясь. Бабы стояли тесной группой поодаль от мужиков, и это обстоятельство вполне устраивало сержанта. Подошел, наконец, и долговязый староста, в новой рубахе, но с тем же испуганным выражением лица.
— Зачем народ собрал? — накинулся на него костлявый мужик с всклоченной бородой.
— А я откуда знаю, — огрызнулся староста. — Господа скажут.
— Господа из Башни, а мы люди ярла Хаарского.
Мужики одобрительно загудели. Староста растерянно оглянулся на Туза, ища поддержки. Сержант поднял руку с зажатой в ней плетью, толпа притихла, ожидая, что меченый сейчас заговорит. Но Туз говорить не собирался — поднятая рука была сигналом для Беса.
— Начинайте, — крикнул сержант, опуская плеть на плечи ближайшего ротозея.
Меченые ринулись на толпу, оттесняя баб от мужиков. Люди закричали и, спасаясь от ударов, ринулись в разные стороны. Туз оглянулся: меченые Беса уже успели поджечь несколько крайних лачуг и теперь с гиканьем и свистом летели по деревне. Следом за ними, поднимая тучи пыли, катили телеги. Чиж, Сурок и Чуб погнали мужиков на дальний конец деревни, охаживая их плетьми и тесня конями.
Туз расчетливо выбрал первую жертву: догнал и на ходу перебросил на холку коня одну из самых красивых девушек. Девушка обмерла от страха и не оказала сопротивления. Сержант передал ее на телегу, в руки расторопных возниц. Бабы, сообразив, в чем дело, кинулись к зарослям, словно перепелки, застигнутые врасплох черными коршунами. Перепуганные дети хватали матерей за юбки, мешая им бежать. Меченые без труда настигали беглянок и переправляли их на телеги, где привычные ко всему смерды-возницы сноровисто вязали строптивицам руки.
На дальнем конце деревни трое меченых с трудом отбивались от наседающих смердов. Мужики отчаянно и остервенело махали кольями. Меченые, отбросив плети, взялись за мечи. Встревоженный сержант поспешил им на помощь.
— Бей плашмя, — прокричал он в самое ухо Чижу, развалившему на его глазах надвое костлявого мужика.
Чиж невидящими глазами посмотрел на сержанта, лицо его пылало от возбуждения, а тренированные руки работали без устали. Мужики не выдержал и дружного напора четырех всадников и побежали к лесу, на ходу осыпая меченых проклятиями.
— Рвань немытая, — выругался им вслед Чуб. — А туда же, кольями махать.
Туз вернулся к телегам, где Зуб с Волком, тяжело отдуваясь, с трудом удерживали молодого смерда богатырского телосложения. Пан, прислонившись к изгороди, отрывисто ругался, словно лаял, зажимая рукой резаную рану на левом плече. Связанные бабы голосили, ребятишки, которых возницы гнали кнутами от матерей, вторили им с удвоенной энергией.
— Хотел бабу свою топором зарубить, чтобы нам не до сталась, — пояснил суть происшедшего Бес. — Пан ему помешал, но, как видишь, не без ущерба для собственной шкуры.
— Здоровый бугай, — не пожалел плетей Чиж. — На таком только воду возить.
Молодая женщина с растрепанными волосами вырвалась из рук возницы и бросилась на Чижа. Руки у нее были связаны за спиной, и она вцепилась в ногу меченого зубами. Чиж взвыл от боли и едва не вывалился из седла. Рослый Бес, несмотря на немалую силу, с большим трудом совладал с бьющейся в его руках рыжеволосой ведьмой. Подоспевшие мужики-возницы швырнули ее на ближайшую телегу, спеленав по рукам и ногам.
