Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Сирен посмотрела вниз на свои натруженные руки. В некоторых местах на пальцах были открытые раны, оставленными гребнем ткацкого станка, ногти сломанные и неопрятные, а кожа — грубая и стертая. Ночи, когда бы она не падала с дрожащими и кровоточащими руками, с болью в спине и плечах на крохотный тюфяк на полу от изнеможения, были редкими в ее жизни.
Даже с открытыми глазами она могла четко представить госпожу Мод, сидящую за столом, уставленным вкусной едой. Сирен и другие ученики питались скудно. Им никогда не позволялось участвовать в банкетах гильдии.
Наесться досыта…
— Да, — сказала Магда ей на ухо. — Я вижу по твоим глазам, как ты жаждешь этого. Соблазни Керригана и у тебя всё это будет, и даже больше. Подумай о мягкости платья, которое ты носишь сейчас. Представь себе целый гардероб подобных ему.
Сирен провела рукой по нежной ткани, которая не раздражала и не царапала тело. Прикосновение материи к коже было похоже на прохладу воды.
— Стремление к лучшему не для крестьян. Не говоря уже о большем.
— Ты была рождена для великих дел, дитя. Прими это.
Но это было легче сказать чем сделать. Как могла она принять нечто полностью противоречащее всему, что ей когда-либо говорили?
Послышался стук в дверь. Магда отскочила от девушки как раз тогда, когда открылся черный портал и из него появилось уродливое серое существо, облаченное в одежду такого же цвета, как и его кожа. Посмотрев на Магду, быстро отошедшую подальше, существо перевело холодный взгляд на Сирен.
— Хозяин приглашает вас присоединиться к нему в зале.
Сирен глянула на Магду, и та провела рукой по своей шее, напоминая об амулете. Сделав глубокий вдох для храбрости, девушка кивнула, а затем последовала за существом.
Проходя по мрачному коридору, Сирен ахнула, сообразив, что светильники загораются только тогда, когда они приближаются к ним. И что, едва они проходили мимо, мгновение спустя те гасли. Поразившись этому, Сирен остановилась, чтобы изучить один из них. Подсвечник имел своеобразную форму. Как будто небольшой факел держала черная человеческая рука. С колотящимся сердцем девушка потянулась, чтобы прикоснуться к светильнику.
Рука пошевелилась.
Сирен вскрикнула от испуга и отскочила подальше. Существо рассмеялось, а затем подтолкнуло девушку обратно ближе к светильнику.
— Давай же, малышка, позволь ему еще раз почувствовать тебя.
Она издала еще один крик, пытаясь отстранится.
— Драйстэн! — сильный голос, подобно грому, эхом прокатился по коридору.
Существо немедленно отпустило девушку.
Она обернулась и увидела, как Керриган приближается к ним широкими, быстрыми шагами.
Он схватил существо и ударил его с такой силой, что оно отлетело и стукнулось о стену.
— Не смей пугать ее, — прорычал он.
Керриган переместился, чтобы ударить еще раз, но Сирен схватила его за руку, останавливая удар.
— Пожалуйста, это была всего лишь шутка. Мне не причинили никакого вреда.
Гнев исчез с его красивого лица. Существо, чьи губы кровоточили, посмотрело на нее и недоверчиво нахмурилось.
Керриган уставился на существо, и его глаза вспыхнули красным.
— Прочь с глаз моих, червь.
Оно вскочило и побежало прочь от них, пока не исчезло за поворотом коридора.
Сирен была потрясена поведением Керригана.
— Почему вы напали на него?
Каждая клеточка его тела наполнилась яростью:
— Ты не понимаешь здешних правил.
— Нет, не тогда, когда они включают в себя наказание людей за незначительные проступки. Ваша реакция на такое небольшое нарушение была слишком жестокой и ненужной.
Он издевательски усмехнулся.
— А если ты позволишь ему просто уйти после такого, он станет смелее и причинит больше вреда. Поверь мне, я знаю. Если это сразу не подавить, злоба только возрастет.
— Я не ощущала его злобу.
— Тогда ты глупа.
Сирен застыла, услышав оскорбление.
— Вы все время это повторяете. Ладно, тогда я отправлюсь со своей глупостью назад в комнату, где больше не смогу вас ею обижать, — она пошла прочь от него.
— Я думал, ты была голодна.
— Я потеряла аппетит.
Она продолжила свой путь по коридору, не оглядываясь назад. Когда Сирен приблизилась к повороту, за которым была ее комната, Керриган возник перед ней.
— Тебе нужно поесть.
Она подавила страх, который испытывала от его жутких способностей. Если она сорвется в порыве ужаса, это не принесет ничего хорошего. Мать всегда учила ее быть сильной, принимая любой вызов, однако, если честно, Сирен сомневалась, что ее мать когда-либо могла предположить вызов, подобный этому.
— Если я откажусь, вы ударите и меня тоже?
Он посмотрел на нее в замешательстве.
— Почему тебя так злит то, как я поступил с грэйлингом? Для него съесть твое сердце так же просто, как посмотреть на тебя. Они уважают только тех, кто сильнее или злобнее их самих.
— Силой нельзя добиться правды.
— Что? — теперь он выглядел еще более озадаченным.
— Это то, что бард сказал о Короле Камелота. Целью этого замка была защита от зла. Целью рыцарей Круглого стола была защита тех, кто не мог сделать этого сам.
— Здесь нет рыцарей, Сирен. Только демоны.
Его слова заставили ее задуматься.
— Включая вас?
— Да.
— Тогда мне жаль вас, милорд. Всем нужна доброта и сострадание.
Казалось, ее слова снова разозлили его.
— Ну и иди, возвращайся в свою комнату. Мне все равно, умрешь ты от голода или нет, — он отошел от нее и направился прочь.
— Милорд?
Он остановился и оглянулся на нее.
— У вас есть имя, сэр?
Он отвел взгляд прежде чем ответить:
— Нет. Я известен только под титулом, которые дают феи всем, кто командует демонами. Ты можешь звать меня Керриган.
Керриган. Это было сильное имя, и казалось, каким-то образом оно подходило той роли, для которой он был избран. Однако, это было не то имя, что она хотела услышать.
— А ваше прежнее имя, до того, как вы попали сюда? Какое оно?
Его глаза сверкнули красным:
— Меня называли мальчиком, ублюдком или червем. Сейчас же я отвечаю на это кровью на своем мече.
Сердце Сирен сжалось от его слов. Как ужасно, что у него даже нет чего-то настолько простого, как собственное имя.
— Мне очень жаль, милорд. Ни один человек не должен быть безымянным.
Он склонил голову и взглянул на нее с любопытством.
— Ты не боишься меня, не так ли, маленькая мышка?
— А мне следует?
— Остальные боятся, — его тон был холодным и констатировал факт.
