– Например, как это делаешь ты?
– У меня веская причина, – возразил Герд хмуро. – А у других?
– Любой системе можно противопоставить другую, помощней. Разве ты не ощущаешь Леса, Герд? Ведь это не простой набор деревьев, это организм, и каждый агрессор, даже голый, как младенец, для него – источник болезненности. Пока Лес терпит, но не вечно же его терпение.
– У него иные ритмы – пробуждение может затянуться на годы.
– Ну так надо его ускорить! Или тебе не дорога Уэ?
Герд подобрался, хищно оскалился, но устрашить Дана было непросто – он только благодушно улыбнулся в ответ.
– Предлагаешь устроить повторное избиение огров? – сдерживаясь, спросил Герд. – Далеко же ты зашёл, Дан!
– Почему бы нет? Тратить жалость на Псов – вот ещё!
– В армии не только Псы.
– Уверяю тебя, Герд, там всё провоняло псиной насквозь! Не заблуждайся на этот счёт: людей чести уцелело немного, последних добивают сейчас каратели. Кто не сумел ужиться с Псами – обречён, а об остальных стоит ли сожалеть?
– Я не доверяю перевёртышам, – произнёс Герд, будто случайно уронив руку на ложе игломёта. – Дан, против своих я не пойду.
– В самом деле? И сколько этих «своих» ты уже уложил?
– Защищаться – не значит предавать.
Дан помолчал, сосредоточенно шаря в сумке. Но, видимо, запас ягод иссяк, потому что ладонь показалась наружу пустой. С сожалением вздохнув, Дан кивнул и легко поднялся.
– Дозреешь – позови, – сказал он. – Думаю, ждать недолго.
Скользнув мимо Герда, он исчез в проёме, и даже листья не зашуршали у него на пути – наловчился ходить вельможа, хоть сейчас в разведчики!..
Герд перевёл взгляд на Уэ, заметив вдруг, как сильно девушка исхудала – до проступивших на спине рёбер. Что там толковал Дан о жизнестойкости диланов? Если это и верно, то лишь на приличном удалении от огров. Наше присутствие для них губительно, слишком серьёзно воспринимают они наши боевые игры… Ну почему Псы не оставляют меня в покое, на что я им сдался? Да был бы я один!.. Но Уэ, бедная девочка, – такая жизнь не для неё, надолго её не хватит.
Однако ночью и Герда ждала расплата. Снова будут взрываться миры и гибнуть планеты, звёзды и целые галактики, а он – истерзанный, оглушённый, беспомощный – будет ползти по бескрайнему хлюпающему болоту из трупов и крови, задыхаясь от смрада, вымаливая себе прощение… у кого?
Лес вывел Дана к ближайшей из пастбищных полян, где по грудь в высокой траве спокойно кормились могучие длинноногие лоны. Выбрав животное покрупней, Дан взобрался на его широкую спину, устроившись вполне уютно в подобии глубокого кожаного кресла. Затем повернул лона, устанавливая направление, и наподдал пятками. Флегматичный гигант сорвался с места и понёсся, как ветер, – так же стремительно и плавно. При желании можно было даже вздремнуть на скаку, однако спать не хотелось: не остыли ещё впечатления от разговора с Гердом. По оценкам Дана, разведчик был близок к перелому, следовало лишь чуть поднажать. Либо подтолкнуть.
Спустя примерно час бешеной гонки лон вырвался на другую пастбищную поляну, мало чем отличавшуюся от первой. Одним махом Дан перелетел в седло свежего скакуна и продолжил гонку, не сбавляя скорости.
На свою беду, лоны пришлись по вкусу одичавшим ограм, и те с увлечением на них охотились – если эти бойни можно было назвать охотой. Правда, находить места их пастбищ становилось всё труднее: Лес (или туземцы) научился прятать этих кротких силачей, спасая их от истребления, а убийц – от перегрузки совести, если последнее было возможно. На Дана это не распространялось, поскольку у него-то хватило ума обратить свой охотничий пыл на менее полезных животин.
К исходу третьего часа Дан достиг наконец пункта назначения и отпустил запыхавшегося лона, третьего по счёту. Прислушиваясь к Лесу, Дан прогулялся ещё немного пешком и очутился на узкой тропинке, извивающейся сквозь чащу сравнительно низкорослых деревьев. Местность здесь круто поднималась, и, чтобы не нарушить единообразие крыши, Лесу пришлось верхние, ветвистые ярусы спустить чуть ли не до земли. Дан взобрался на длинную толстую ветку, протянувшуюся вдоль самой тропинки, и сел спиной к стволу – ждать.
Скоро они появились: четыре кряжистых панцирника-Пса, а между ними – маленький прямой дилан со связанными за спиной руками. Дан не стал вглядываться в широкие, тупо-сосредоточенные физиономии карателей: все они были для него на одно лицо, усреднённое и невыразительное, – простые фишки в его большой игре с таинственным антагонистом. Значение имели только их физические качества, поскольку это могло повлиять на исход схватки, но и здесь Псы были как на подбор – рослые и грузные, не слишком проворные, но с мёртвой хваткой.
Каратели торопились: день клонился к закату, а ночёвка в диком Лесу их не прельщала, хотя кого им было здесь опасаться, кроме Дана? Но днём Дан был для них даже опасней.
Коротко разогнавшись Псам навстречу, Дан с силой оттолкнулся от ветви и взмахом обеих рук закрутил тело в клубок. В точно выбранный момент резко распрямился и выстрелил длинными ногами в головы передней пары Псов. Их разметало по сторонам, а Дан, приземлившись вплотную ко второй паре, единым ударом кистей разбил карателям кадыки.
– Оп-ля! – удовлетворённо заключил он, озирая место.
Никто не шевелился, и не удивительно: Дан не любил рисковать напрасно и потому бил без жалости, насмерть. Даже дилан застыл столбом, будто сведённый судорогой, – типичная реакция туземцев на перенапряжение психики. Дан уже сталкивался с этим раньше и знал, что диланы выходят из каталепсии сами, но тем быстрее, чем дальше отнести их от места насилия. Поэтому он поднял на плечо лёгкое тело, более походившее сейчас на искусно раскрашенную статую, и пружинисто зашагал вниз по тропинке – туда, откуда пришли каратели себе на беду.
Дан шёл, пока дилан вдруг не обмяк, расплывшись по его плечу воском и пробормотав что-то неразборчиво. Тогда Дан опустил его на траву, прислонив спиной к стволу, и сел напротив, терпеливо насвистывая. Несколько минут туземец не двигался, только чуть заметно покачивал головой, затем глубоко вздохнул, распахнул глаза и нашёл взглядом Дана.
– Очухался, малыш? – спросил Дан. На благодарность он не рассчитывал, уверенный, что этот спасённый, как и все предыдущие, сдался карателям сам. Эта потрясающая жертвенность туземцев была не так бессмысленна, как казалось, – своей цели они достигали, хотя для окончательного успеха их могло просто не хватить.
– Ты убил их? – спросил дилан.
– Надеюсь, – отозвался Дан небрежно. – Да ну их в Подземелье! Скажи лучше, как себя чувствуешь?
