'Я похож на всезнайку? Между прочим, я здесь такой же гость, как и ты!' – они выбрались на берег, и Аргент зло стряхнул с себя холодные капли.
– П-прости, не хотел т-тебя обидеть, – молодой человек скинул ставшую ледяной рубаху, штаны, сапоги и уселся, обхватив руками колени. Удивительно, что всего за несколько минут пребывания в реке он так замерз! Кожа покрылась мурашками, губы посинели, конечности дрожали, а зубы выбивали громкую дробь. В таком состоянии не поговоришь.
'Ладно, не буду вредничать, – сжалился над другом единорог, который таких неудобств не испытывал. – Судя по всему, это Ларания. Морозная река Лайранской долины. За тысячу лет она не пересохла, и осталась такой же холодной'.
– П-почему ж т-такая ледяная?
'Долгая история. Мы с тобой почти приблизились к Карпусу, надеюсь, не забыл, что там отсутствует всякая магия?'
– Уг-гу, зона от-тсут-тствия волшеб-бства.
'Ну и вот, существует легенда об этой реке и о солнце. Давным-давно воды Ларании были теплыми и ласковыми, и магия, растекавшаяся по Анделору, миновала ее границу и уходила дальше, на запад. Но однажды река исполнилась жадности и забрала себе все волшебство, которое до нее дошло. За это солнце навсегда отвернулось от нее, отчего ее воды и стали невероятно холодными'.
– Отк-куда т-ты з-знаешь ст-только легенд?
'Детишек на ночь развлекаем, зачем еще нужны старые сказки? По мне так ледяная вода Ларании – это естественный барьер, не пропускающий нечисть вглубь Анделора. Не забыл? Тролли в наше время расхаживают по Ориэллу и по другим городам из-за проделок Фаридара'.
Коля кивнул в знак согласия, разговаривать, стуча зубами, ему надоело, а потому просто попытался согреться. Единорог привалился рядом, делясь теплом своего тела. Такая 'терапия' вскоре принесла свои плоды. Он, наконец, перестал трястись как осиновый лист, и вполне внятно произнес:
– Спасибо.
'Согрелся?'
– Вроде бы. Но как нам перебраться на ту сторону? Должна же быть какая-нибудь переправа?
'Тогда поищем ее!'
Мостик и вправду оказался неподалеку. Там, где берега наиболее близко подходили друг другу, с края на край перекинулась узкая доска. Такая тоненькая и хрупкая, что на нее не отважился бы ступить даже ребенок.
– Может, дальше есть что-нибудь прочнее? – Николай с трудом мог представить, как эта жалкая дощечка сможет выдержать его и Аргента.
'У нас нет времени, чтобы искать другое место. Нужно добраться до Карпуса засветло. Мы в Приграничье, а здесь кто не нашел укрытие на ночь – не жилец'.
– Ладно, спорить не буду.
Стараясь не смотреть вниз, Коля ступил на мост и начал осторожно двигаться вперед, раскинув руки в стороны, чтобы сохранить баланс. В голове снова закружились воспоминания, он увидел себя, делающим свои первые шаги на тренировочной леске во дворе у Артиса. 'Равновесие' – вот что позволяло удержаться телу даже на самой крохотной веревочке. Только сейчас Николай снова почувствовал ту силу, которая поддерживала его на весу. Он снова увидел то самое Равновесие, которое существовало в мире испокон веков. Значит, пропали не все магические способности. Похоже, здесь он остался вейлингом, опустившись на низшую ступень волшебного искусства. Быстро преодолев оставшееся расстояние, он оглянулся.
Естественно, Аргент и не думал переправляться через шаткий мостик. Он отбежал подальше, оставляя себе место для разгона, и прежде чем Коля успел что-то прокричать, рванул вперед, серебряной птицей сиганув через реку. Приземлился рядом с опешившим человеком и, гордо приподняв хвост, зашагал дальше. Даже не глядя назад, чинно произнес:
'Ну, что уставился? Идешь?'
– Т-ты… ах ты! – только и смог выдавить из себя пораженный свидетель проделанного трюка.
* * *
Карпус показался ближе к вечеру. Воображение рисовало картины дивного города ученых: высокие стены, старые здания, кривые мощеные улочки, ведущие к центральной площади, где возвышается замок – самая большая библиотека во всем Анделоре. Только ожидания не оправдались. Вместо крепостной стены путешественники увидели проломленные в ней тут и там дыры, вместо крепкого жилья – деревянные лачуги и землянки. Создавалось такое впечатление, что город подвергся нападению многотысячной армии и совсем недавно снялся с осадного положения. Разруха, грязь и хмурые лица – вот как приветствовал Карпус своих гостей.
'Ничего себе захолустье!' – недовольно заметил единорог.
– Не забывай, в процветающий город его превратил Адамар. Похоже, к этому занятию он еще не приступал.
'А если мага вообще здесь нет?'
– Тогда будем искать его в другом месте, – упрямо сжал губы Николай. – Пока не найдем.
'Или пока ты не превратишься в гворра', – не удержался от шпильки Аргент.
Впрочем, молодой человек на шутку не среагировал. Он сосредоточенно рассматривал холупы горожан, с трудом понимая, как в них можно жить?
Суровая реальность Приграничья ощущалась везде: в руинах крепостных стен, в серой гнили, покрывающей низкорослые деревца, в покосившихся и дышавших на ладан строениях, в низких тучах, угрюмо нависших над городом. Хмурые люди не спешили раскрывать свои объятия путникам, чаще просто молчали и игнорировали расспросы приезжих.
После часа бесполезных поисков Николай уже отчаялся отыскать здесь не только волшебника, но еще и приют на ночь.
– Зря мы сюда приехали, – вздохнул он. – Не найти нам Адамара, может, маг действительно не добрался сюда?
– Добрался, – вдруг послышался тоненький голосок.
Маленькая девочка, лет шести, сидела возле домика, больше похожего на шалаш и чистила какой-то полусгнивший овощ.
– Малышка, ты знаешь, где живет Адамар? – он опустился рядом с ней на корточки, заглядывая девчушке в глаза.
– Да, – она воровато огляделась. – До конца улицы и направо. Дом из пестрых ковров.
– Спасибо тебе, – Николай сунул ей в ручку золотой. – Скажи, а почему здесь никто со мной не разговаривает? Я пришел с миром и никому не желаю зла.
– Хорошая у тебя лошадка, – вдруг широко улыбнулась малышка, демонстрируя дырки вместо передних зубов.
– Я открою тебе страшную тайну, – он прищурился и загадочно прошептал, – это единорог!
– А что такое единорог?
'Нет, с местными надо что-то делать!' – возмущенно фыркнул Аргент.
– Потом расскажу, спасибо, что дорогу указала.
– А тебя тоже изгнали? Как маму и папу?
– В некотором роде, да. – Коля выпрямился и вернулся к Аргенту. Когда оглянулся, чтобы махнуть маленькой собеседнице, единственной, кто осмелился с ним заговорить, уже и след простыл.
