- Согласен, позавчера я видел много ваших женщин, действительно, они красивы, но ты, только ты, запомнилась мне.
- Это потому, что я накричала на тебя?
- Может быть!
- А что у тебя в руке?
- Цветы белые. Я несу их Верховной жрице в Туле.
- Белых цветов не бывает, - она покачала головой.
- Смотри, - и я раскрыл коробку.
- Ой! - возглас удивления, склоненная над коробкой головка, прядь волос около моей щеки и тонкий аромат девушки. В голове зашумело, я откинулся от нее, испугавшись, что сейчас схвачу ее в объятия, прижму к себе и зароюсь лицом в ее волосы: - Уходи, - прохрипел я. Она отскочила от меня и с испугом спросила: - Что случилось?
Мне стало стыдно, и тут я вспомнил: - За мной могут следить!
Но она облегченно рассмеялась: - Уф, как ты напугал меня. Не бойся, за тобой никто не следит. Я всегда вижу ваших жуков или бабочек. Я смотрела на тебя, когда ты шёл по дороге.
- В прошлый раз твой отец тоже сказал, что никого нет. А они видели тебя!
- Но как? - в широко раскрытых глазах появился испуг.
- Не знаю, - пожал плечами. - А почему вы так боитесь нас?
- У нас женщины и девушки пропадают, - шепотом сказала она, - совсем пропадают, и наша прорицательница говорит, что они умирают в муках.
- А ты уверена, что это наших рук дело? - также шепотом спросил я.
- А чьи же еще? Только вы, чужеземцы, смотрите на наших женщин голодными глазами. Среди вас есть страшные люди, несущие смерть!
- А я? - между нами была только коробка с цветами, но мне мерещилось, что огромная растущая вширь пропасть все больше разделяет нас, сидящих по разным ее сторонам.
- Ты? Ты - другой. У тебя сила хорошая, светлая, - она улыбалась.
- Нет, - слова давались с трудом, - я один из них. Прошу тебя, уйди. Спрячься и никогда не выходи больше навстречу чужеземцам. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось! Слышишь! Прошу тебя, будь осторожна! Уходи!
Девушка поднялась на ноги, пошла прочь, а я стоял на коленях у своих цветов, и смотрел ей вслед. Хотелось плакать. Перед моими глазами проплывали лица мужиков базы, они могли. Могли! - стон вырвался против моей воли. И я закрыл лицо руками. Женщины с базы приелись. А местные эфирные существа... - Я даже боялся мысленно закончить фразу. Ведь только что, я тоже чуть не сорвался. Я такой же! С трудом поднялся на ноги. Мне казалось, что на меня вылили ведро помоев.
Остальную дорогу помню плохо. Меня не волновали больше красоты чужого мира, я думал только об одном: - Как? Конечно через пост, тащить упирающихся женщин никто бы не стал. Но они роют норы. Может быть через них? И там, в подземелье...А комендант? Он что не знает? А что, если и он? Он же тоже мужчина, черт подери! И, насколько мне известно, женщины у него нет! Верить не хотелось!
Вышел я к городу с другой стороны, чем в прошлый раз. Дорога шла между холмов, и вывела меня к мосту без ворот. Полуметровые каменные перила были ажурными, что с трудом укладывалось в голове. Но даже это не удивило меня. Просто принял как факт. Встал на середине моста и стоял как столб.
Стоять пришлось недолго, вскоре появились два давешних дружинника, а за ними Верховная жрица. Подойдя ко мне, она участливо спросила: 'Что-то случилось?'. Вместо ответа, я поставил коробку и открыл ее. Она сначала наклонилась, а потом встала на колени, и долго смотрела на цветы, когда же подняла голову, на меня смотрели радостно удивленные глаза: 'Они белые, они белые!' Я ничего не ответил, развернулся и пошёл восвояси.
По возвращению на базу, тут же отправился к Вороиру, доложил, что цветы отдал, но на этот раз диалога не получилось. Директор был зол. Он слушал, молча, а сам кипел от гнева. Это меня насторожило.
- Может быть, ты сам не захотел?
- Чего не захотел?
- Разговаривать не захотел?
По спине побежали мурашки. Они все знают. Они следили! Значит, знают и о моем разговоре с Никке. Теперь понятно его злость. Но как? Что-то в последнее время я только и делаю, что задаю себе вопросы. Правда, ответов на них нет.
- С чего вы взяли? - я попытался сделать как можно более удивленное лицо. - Еще как хотел. Шёл и в уме речь готовил. А когда увидел ее, все слова потерял. Вы же видели - какая она красивая! А потом, я же говорил, она на колени встала, я совсем растерялся. Стоял и смотрел на нее. Сам себе таким дураком показался, что стыдно стало. Мы, между прочим, дипломатии не учились. А когда на тебя весь мир смотрит, надо быть умным, а не таким косноязычным, как я. Звал же вас! А вы пойти отказались. Теперь не взыщите!
И развернувшись, ушёл, хлопнув дверью.
Два дня я промаялся, на третий не выдержал, улучив минуту, подошёл к коменданту, и тихо предупредил: 'Нам поговорить надо, сегодня приду, не пустите, шум подниму, так и знайте!'
Вечером после отбоя, направился к коменданту. Он сидел за столом. В комнате пахло спиртом, на столе стояла бутылка виски.
- Ну, что тебе? - зло спросил хозяин комнаты.
- Поговорить надо, - ответил я
- А не пойти ли тебе... - огрызнулся комендант, глядя на меня с отвращением.
- Я уже там был, если хотите сами туда сходите. Вам должно понравиться!
- Вынюхивать пришёл? Ну, и что на этот раз надо твоему Вороиру? Захотел увидеть, что пью? Так он и сам пьет. А потом пью в нерабочее время. Имею право. Бумагу показать?
- Вы что белены объелись? Уж, кто стучит директору, так это вы сами! Кто рассказал ему о моих розах? Кто зачем-то просил его отправить меня в Туле? Он сам сказал, что это вы!
- Я? Да, знаешь ли ты, щенок, что я с этой сволочью и двух слов не скажу, руки ему не подам.
И вдруг уставился мне прямо в глаза и захрипел:
- Ты еще подчиненных против меня настраивать вздумал? Думаешь управу на тебя не найду ё.... Запомни, мразь, читал я твои докладные на себя, все читал. Но и у меня связи в военном ведомстве имеются, я им такое могу про тебя порассказать! И кое-что уже рассказал. До правительства дойдет, всем вам крышка! Удавлю...
И он пошёл на меня. Я с размаху врезал ему пощечину. Он замотал головой, и как-то сразу придя в себя, спросил: 'Ты чего парень?'
- Хочу, чтобы вы мне ответили на один вопрос: вы знаете, что наши воруют раттерианских женщин?
- Что??? - большие черные южные глаза коменданта, казалось, выпадут из глазниц. - Когда? Сколько? Как? Откуда информация? Ей можно верить?
Но тут распахнулась дверь, в комнату влетел помощник коменданта
- Ты что тут делаешь? - напустился он на меня. - А ну марш в свою комнату, отбой, что не для тебя? - И вытолкал меня за дверь.
Всю ночь я проворочался с боку на бок. Сон не шёл. Мысленно проживал этот день снова и снова. Поведение коменданта, было странным, очень странным. Про женщин он ничего не знал. Я ему верил. Но у меня от разговора осталось ощущение, что он хотел мне что-то сказать, и в тоже время боялся чего-то. Вороира он не боится, тогда кого же? Меня? С чего бы это? А что, если он боится не меня, а за меня? Последний наш с ним разговор перед выходом в город! Он тогда предположил, что директор лаборатории, что-то задумал, и на следующее утро тот меня вызывает к себе, будто чего-то испугался и хотел меня перетащить на свою сторону, коньяк, кофе, улыбка... По словам коменданта, наношпионов у него нет. Были он и я. Я? Он зацепился за больницу. Спрашивал, не замечал ли я за собой что-то необычное. Стоп. Он разговаривал с Вороиром, глядя мне в глаза! Ё моё. Ни Никке, ни ее отец не видели наших шпионов, потому что им был... я сам. Они видят моими глазами, слышат моими ушами. Где-то уже это было. Фильм по мотивам повести Стругацких 'Трудно быть богом'. Холодный пот прошиб меня. А потом зубы сами застучали лезгинку. Сволочи! Подонки! Я - наношпион!
