— Я все еще боюсь, что это сон — чудесный, сказочный сон: величественный и сумрачный Замок, и четырехрукие Нали, и Кристалл в Башне Небесного Огня, и ты, мой солнечный лучик. И что скоро я проснусь, и все исчезнет, чтобы никогда больше не повториться. Хорошие сны редко повторяются, Айли.
— Я не сон, Орвис. Почувствуй это. — Айли потянула его за руки, и Волк опустился на колени, спрятав лицо на ее груди. И услышал, как бьется ее сердце. Наклонившись, Айли поцеловала его в губы — неумело, ведь она никогда не целовалась раньше. И тогда бившийся в нем пламень вырвался на свободу.
"Зачем ты это сделала, Айли? Зачем освободила мой огонь? Ведь я могу нечаянно сжечь тебя".
"Во мне бьется тот же пламень, что и в тебе, Орвис. Разве ты не чувствуешь это?"
"Но ты такая хрупкая. Я боюсь нечаянно тебя ранить".
"Ты же знаешь — я сильная. А твоя любовь сделает меня еще сильнее".
Он ласкал ее, стараясь не причинить боли, хотя знал, что в первый раз бывает больно. А она, никогда не знавшая мужчины, каким-то чутьем угадывала, как говорить о любви на новом для нее языке, и тела их сплетались в огненном танце, который вели то она, то он. Они сгорали и возрождались, они разлучались и встречались вновь и вновь — две половинки Великого Круга, неразлучные, вечно стремящиеся друг к другу. Которые на самом деле — одно…
На восходе первого солнца Айли вплела Волку в косичку голубую ленту — таков был обычай Скаарж.
— Боги, как это долго — два месяца… — Орвис провел рукой по плечу Айли, коснулся золотистого кольца с белой молнией на цепочке: — Можно я возьму этот знак с собой, чтобы он напоминал о тебе?
Айли задумчиво улыбнулась:
— Ты не знаешь, что просишь… Это — Знак Великого Кольца. Тот, кто получает его, становится связанным с Рыцарями Кольца и принимает на себя часть их служения.
— Вот и хорошо. — Орвис осторожно снял с шеи девушки Знак Кольца. — Я вернусь в Замок и буду рядом с тобой, ученица Рыцарей. Это и будет моим служением.
Прошло четверо корабельных суток с того времени, как "Арвита", крейсер дальнего следования, забрал с На Пали "Бродягу" и его экипаж. Стоя у окна, Волк смотрел на звезды. Впереди больше двух недель полета. И еще три — обратно. Как безумно долго… Он разжал ладонь, прижал Знак Кольца к щеке. Знак был теплым, словно все еще помнил прикосновение рук Айли. А она сейчас одна. И сражаться с ахурами ей придется в одиночку. Никто не встанет рядом, никто не поддержит, если она упадет. Боги, если это в ваших силах, сократите дни пути!..
Чутьем пилота Волк ощутил, что двигатели сменили режим работы. Звезды начали перемещаться — "Арвита" маневрировала. Согласно графику полета, здесь предстояло забрать дипломатическую миссию, возвращавшуюся с Тэссы. Возглавляли ее князь Арсан и княгиня Рижи ска-Тайра…
Услышав шаги Ристара, Волк обернулся. Воевода сиял, как начищенный чайник:
— Князь Орвис! Прибыли ваши родители.
А двое суток спустя "Бродяга" несся через пустой и холодный космос. Волк сидел за пультом, время от времени корректируя курс. Скоро надо будет готовиться к гиперпрыжку. А там — всего лишь одни корабельные сутки до На Пали.
Его неотступно преследовало видение, как надвигается на Замок огромный корабль ахуров, как вспарывают землю невидимые клинки, и как Айли, без кровинки на лице, медленно опускается на пол, выпуская из рук магические лучи. Этого не случится, если он, Орвис, будет рядом. А значит, надо поторопиться.
Все-таки у него самые лучшие на свете родители. Они все поняли, хотя разговор был долгим и тяжелым. И Ристар совершенно неожиданно поддержал его, сказав, что промедление даже на сутки может закончиться тем, что Орвис прилетит к разрушенному Замку.
А еще он узнал, что Нирсана больше не ждет его. Она устала от бесконечных ожиданий. Жаль, что Волк так и не смог сказать ей "прости". Но может, это и к лучшему. Зачем бередить старые раны… Все равно его место — не в милой сердцу Ар-Кронне, а в далеком На Пали, в суровом и сумрачном Великом Замке. Ведь он сам попросил Знак Кольца у ученицы Рыцарей.
Только бы успеть до того, как в небе над Замком появится остров-корабль и Айли возьмет в руки магические лучи. Он, Орвис, должен встать с ней плечом к плечу. И почему-то он был уверен, что успеет.
