Рыцари снова стали поглощать пищу медленнее, по скорости работы челюстей могу определить, когда врубаются с ходу, а когда задумываются и стараются понять и проверить на соответствие со своими нравственными правилами.
Макс вскрикнул шокированно:
- Сэр Ричард, как можно?
- Всю грязь человек носит в себе, - объяснил я, - мир без человека вообще не знает грязи.
Он пробормотал в смятении:
- Но как пройти через грязь и не испачкаться? Так разве бывает?
- Можно вообще раствориться, - сказал я зловещим голосом. - Ага, страшно? Это смотря кто ты есть в этом мире. В смысле, алмаз или кусок сахара.
Он перекрестился и прошептал торопливо:
- Да будет и дальше над вами милость Господа, сэр Ричард!
Я тоже перекрестился и ответил смиренно:
- Аминь. Ты ешь, ешь! А то все уже перешли на сладкое, а ты холодную рыбу никак не осилишь.
Возвращались с развернутыми знаменами и с бодрой походной песней. И хотя орали не о воинских подвигах, а о бабах, но в песнях главное, как поют, с каким настроем. А так понятно, лучшие песни про коней и женщин, а о подвигах рассказывать лучше в длинных и красочных балладах.
Я едва успел принять рапорт Растера, что и как за время моего отсутствия, как в зал вбежал оруженосец Макса:
- Ваша светлость, к вам гости!
Я поинтересовался рассеянно:
- Лично ко мне? Или вообще? Если вообще, пусть примет барон Альбрехт. Или сэр Растер.
Он переступил с ноги на ногу, лицо смущенное, развел руками:
- Они не к вам лично, но… по вашему делу.
- У нас общее дело, - ответил я. - Пусть кто-нибудь примет.
Он остался на месте, ответил дрожащим голосом:
- Осмелюсь возразить, но мой хозяин настаивает, чтобы приняли именно вы.
Я сказал недовольно:
- А что с ними такое особенное? Почему Макс так непривычно настойчив? На него не похоже.
Он развел руками:
- Вообще-то ехали не к вам…
- Так в чем дело?
Он договорил:
- Они ехали к барону Эстергазэ. По очень важному делу.
Я насторожился, сказал угрюмо:
- К Эстергазэ?… Хорошо, веди их сюда. Посмотрим, что у них общего с такой сволочью.
Альбер и Растер переглянулись, Альбрехт предложил настороженно:
- Я распоряжусь насчет дополнительной стражи!
Я отмахнулся:
- Да кто что-то задумает недоброе в нашем же замке? Тем более Макс сообщает, что прибыли рыцари.
- А вдруг не рыцари? - спросил Растер. Поймал мой взгляд, пояснил: - Доспехи можно напялить на каждого.
Альбрехт встал с ним рядом, чем-то очень вдруг похожий, добавил значительным голосом:
- Сэр Ричард, не пренебрегайте! Потеряете осторожность - погибнете. Добро бы только вы, не жалко, но и мы все с вами… понесем ущерб. Некоторый.
- Спасибо за поддержку, - сказал я. - И вообще за ласковые слова.
Он ехидно ухмыльнулся:
- Не нравится, когда перенимаю вашу манеру? Но главное, как вы сами говорите, чтобы подействовало.
- Подействовало, - согласился я. - Давайте охрану. Я вспомнил, каких орлов иногда встречал… Причем и на той стороне.
- На той? - спросил Растер жадно. - Значит, все-таки побывали в аду? И кого из наших видели?
Рыцари вошли плотной группой, я сразу ощутил боевую спайку прошедших вместе через огонь и воду, когда без слов понимают, кому с какой стороны держать оборону, и когда готовы драться, пусть даже у противника впятеро больше людей.
Одежда потрепана, латы со следами жестоких ударов, я различил вмятины от топоров и молотов, не говоря уже о длинных царапинах, оставленных мечами.
Остановились, один сделал два шага вперед и тоже остановился. Злое настороженное лицо с плотно сжатыми губами, мощные надбровные кости, узкий нос, поблескивающие в глубоких впадинах близко посаженные глаза. Мне он сразу не понравился, чем-то напомнил герцога Мордвента, который едва не зарубил меня в первый же день.
- Сэр Ричард? - спросил он с великим сомнением. - Я граф Дармштадт из герцогства Брабантского. До нас дошел слух, что вы в плену у барона Эстергазэ.
Я охнул:
- Далеко же вы забрались!
- Это вы далеко, - возразил он. - Сэр Ричард, мы посланы герцогом Годфригом Валленштейном.
Я не сводил с него изумленного взгляда.
- Из самого Брабанта?
- Да.
- Как же вы добрались?
- Как только очистился Перевал, - ответил он с хмурой гордостью, - мы прошли… С нами две трети требуемой суммы, сэр Ричард.
- Суммы?… Простите, о чем вы?
Он прямо посмотрел мне в глаза.
- Барон Эстергазе захватил вас в плен и запросил за вас большой выкуп. Вы этого не знали? Как же так…
Я пробормотал ошарашенно:
- Да, припоминаю, он как-то обронил, что послал требование о моем выкупе. Но я думал, что брешет… Да все так быстро случилось, что ни о каком выкупе речи быть уже не могло.
Он с непониманием смотрел, как я хлопнул рукой по лбу и прикусил язык. Все верно, это для меня последние месяцы были полны приключений на Юге, а здесь все заснуло под снегом. Эстергазэ захватил меня в плен поздно осенью, его посланцы едва успели преодолеть Перевал до того, как дороги скрыло снегом, зиму герцог собирал нужную сумму, а едва весной открылась дорога через Перевал, тут же послал этих людей.
Граф Дармштадт коротко наклонил голову.
- Сэр Ричард, мы торопились, как могли… Знали бы вы, сколько коней мы загнали, торопясь успеть поскорее! Герцог предупредил, что вы не из тех, кто потерпит жизнь в неволе.
Потрясенный, я всматривался в их лица и видел, как смотрят барон Альбрехт, Растер, Макс, Будакер, Митчелл. Лица посланцев измождены, одежда почти превратилась в тряпки, ни один сумасшедший не предположил бы, что эти люди везут огромную сумму денег.
- Вы его неверно поняли, - ответил я с чувством вины, эти люди ехали зря. - Я в самом деле не из тех… как теперь видите.
Вперед выступил худощавый рыцарь, короткие седые усы и такая же бородка обрамляют его рот, щеки запали, а скулы выпирают, как кости отощавшего мула.
- Сэр Ричард, - произнес он с поклоном, - я - сэр Зольмс, владетельный лорд небольшого феода на севере герцогства, которое благодаря вашей победе над противниками герцога Валленштейна перестало быть от них зависимым. Пользуясь случаем, приношу вам горячую благодарность от себя и моих вассалов, а также заверяю, что торопились со всех ног, загнали в дороге десяток лошадей. Но едва спустились с Перевала, узнали ошеломляющую весть! Вы уже не в плену…
- Я в еще большем плену, - ответил я любезно, - сэр Зольмс! В плену вашей преданности долгу и слову своего сюзерена. Я в плену у герцога, который собирал непомерную сумму… Пришлось влезть в долги, как я понимаю?
