Зато Браумина немало удивило присутствие вооруженных солдат, расставленных у всех монастырских ворот. Он понял, что эти люди явились сюда затем, чтобы помешать им уехать и увезти с собой пленников. Монахи шептались о новом пленнике, каком-то аристократе, которого никто, кроме Маркворта, брата Фрэнсиса и двух телохранителей отца-настоятеля, не видел. Но раз уж в монастыре появились воинственно настроенные солдаты, отец-настоятель, скорее всего, перешел все допустимые границы.
— Зачем здесь солдаты? — шепотом спросил брат Делман.
— Не знаю, — ответил Браумин, не желая посвящать этого молодого и честного монаха в суть монастырских интриг.
Он опасался: если солдаты попытаются помешать их отъезду, Палмарис увидит, что такое сила магии и какие разрушения она способна принести.
— Что же мне делать? — думал кроткий брат Браумин.
Если отец-настоятель Маркворт прикажет сражаться с солдатами, какую линию поведения избрать?
— У тебя встревоженный вид, брат, — заметил Делман. — Боишься, что солдаты нападут на нас?
— Я боюсь как раз противоположного, — удрученно ответил брат Браумин.
Он что-то пробормотал сквозь зубы и ударил по стенке повозки. Как ему сейчас не хватало магистра Джоджонаха!
— Успокойся, брат, — сказал Делман, положив ему руку на плечо.
Браумин резко повернулся к молодому монаху, взял его за плечи и заглянул прямо в глаза.
— Будь внимателен, брат Делман, — сказал он.
В ответ Делман удивленно и непонимающе посмотрел на него.
Браумин Херд вздохнул и отвернулся. Не мог он сейчас сказать этому юноше, что во всем повинен отец-настоятель. Рано. Надо дождаться, пока доказательства не станут неопровержимыми. Сейчас же подобное обвинение и раскрытие лживой сущности всего того, что Делман привык считать святым, могло бы сломать его или, хуже того, заставить броситься к Маркворту за утешением.
Что было бы потом, предугадать нетрудно: все тайное в сердце Браумина стало бы явным, и его ожидала бы участь, схожая с участью магистра Джоджонаха.
Теперь он понял, что будет делать, если последует приказ. Он будет сражаться вместе с собратьями или, по крайней мере, делать вид, что сражается. Время раскрыть то, что на сердце, еще не пришло.
— Простите меня, магистр Джоджонах, — прошептал Браумин и поспешно добавил: — Прости меня, брат Эвелин.
Вскоре суровые солдаты барона Билдебороха отступили, подчинившись приказу того, кого они явились вызволять, и караван выкатился из задних ворот монастыря Сент-Прешес. В одной из повозок везли семью Чиличанк, связанных и с кляпами во рту. Брат Юсеф следил за каждым их движением. Брат Данделион уселся верхом на измученного Смотрителя. Человеческая часть кентавра была надежно скрыта под попоной. Монахи привязали Смотрителя к повозке, следующей впереди, а безжалостный Данделион заставил его согнуться и наклониться таким образом, чтобы не вызывать ни малейших подозрений.
Отец-настоятель Маркворт и брат Фрэнсис также предпочли не показываться на глаза. Маркворт считал, что солдатам незачем видеть его, а Фрэнсис был сосредоточен на одержании Коннора Билдебороха. Добравшись до восточной части Палмариса, примыкавшей к порту, караван повернул на север. Фрэнсис повелел телу Коннора вернуться со двора в монастырь, после чего прекратил одержание. Племянник барона, еще не успевший оправиться от ударов Маркворта, рухнул на пол.
Караван беспрепятственно выехал за пределы Палмариса, покинув город не через восточные, а через северные ворота. После этого Маркворт сразу же повелел свернуть на восток. Вскоре монахи покинули земли, на которые распространялась власть барона Билдебороха. Как и прежде, сила малахита помогла им пересечь бурные воды пролива Мазур-Делавал в стороне от тщательно охраняемой паромной переправы.
Добравшись до подземелья, где держали Смотрителя, Добринион узнал, что люди Маркворта увели кентавра более часа назад. Настоятель почувствовал: наверху творится что-то неладное. Первым его побуждением было броситься по каменной лестнице вверх и позвать солдат.
Однако трезво мыслящий Добринион никуда не бросился и никого не стал звать. Он честно спросил себя: что он в состоянии предпринять? Даже если он сумеет оказаться во дворе до отъезда каравана, он что, возглавит сражение против монахов Маркворта?
Добринион заметил молоденького монаха, почти мальчишку, и узнал в нем одного из новых послушников монастыря.
— По вашему приказанию, мой настоятель, нахожусь на охране помещений! — радостно выкрикнул тот, подбегая к старому и усталому Добриниону.
Настоятель представил мысленную картину: удар рукотворной молнии — и от мальчишки остался только дымящийся почерневший труп. У Маркворта есть магические камни, и у брата Фрэнсиса — тоже. А помимо камней у Маркворта есть Юсеф и Данделион, хорошо обученные убийцы, или — как церковь именовала подобных людей — Карающие Братья.
Сколько десятков из «отряда» Добриниона окажутся убитыми, если он сейчас пойдет наверх и помешает отъезду Маркворта? И даже если они одолеют монахов из Санта-Мир-Абель, что потом?
Далеберт Маркворт — отец-настоятель Абеликанского ордена. И этим все сказано.
— Незачем стеречь пустоту, — тихо сказал Добринион молодому монаху. — Пойди-ка лучше отдохни.
— А я совсем не устал, — широко и невинно улыбнувшись, ответил монах.
— Тогда сделай это ради меня, — вполне серьезно попросил его Добринион и стал медленно подниматься по ступеням каменной лестницы.
Элбрайн протяжно вздохнул и беспомощно посмотрел на Пони. Он знал, что Джуравиль сейчас тоже наблюдает за ним, хотя эльф и держался поодаль от костра, возле которого собрались командиры отряда.
— Как только мы овладеем Кертинеллой и Ландсдауном, — сказал Томас Джинджерворт, явно пытаясь потрафить несговорчивому Элбрайну, — мы пойдем за тобою на юг. Во всяком случае, те из нас, кому не по силам остаться, чтобы защищать наши родные места.
Элбрайну захотелось схватить этого человека за плечи, тряхнуть как следует и крикнуть ему прямо в лицо, что планы его бессмысленны. Даже если они овладеют городами, в живых останется лишь горстка бойцов. Элбрайн хотел напомнить Томасу и другое: если нападение захлебнется, гоблины и поври бросятся за ними в погоню, и тогда гибель будет угрожать всем: бойцам, старикам, детям. Однако Элбрайн не произнес ни слова. В прошлом он без конца приводил им эти доводы, постоянно и на разные лады повторял одно и то же, но все это, как видно, было впустую. Элбрайну было горестно сознавать, что все усилия не допустить повторения трагедии, обрушившейся в свое время на его родной город и унесшей жизни родных и друзей, оказываются тщетными из-за пустой самонадеянности командиров отряда. Им хочется вернуться в родные дома, но можно ли называть родным домом место, в котором небезопасно жить?
