Настоятель Добринион поспешно вышел.
— Думаю, он не замедлит сообщить барону, как обошлись с его племянником, — сказал брат Фрэнсис, припомнив действия Данделиона.
— Ну и пусть сообщает, — спокойно отозвался отец-настоятель.
— Барон может оказаться серьезным противником, — не унимался брат Фрэнсис.
Похоже, что и это обстоятельство не слишком-то тревожило отца-настоятеля.
— Посмотрим, — сказал он. — К тому времени, когда Рошфор Билдеборох узнает о случившемся, мы сумеем вытащить из Коннора все, что ему известно. Разумеется, тем самым мы выдадим свое присутствие, а вместе с молодым Билдеборохом станут известны личности и других пленников. После этого Коннор перестанет меня интересовать.
Отец-настоятель покинул комнату. Брат Фрэнсис ненадолго задержался, чтобы подумать о превратностях происшедшего и о нарастающей напряженности между Марквортом и Добринионом, а также о том, что для настоятеля Сент-Прешес это может иметь тяжелые последствия. Затем он поспешил вслед за Марквортом.
— Вы хотите, чтобы мы начали бой прямо на улицах Палмариса? — налетел на Добриниона раздосадованный брат Фрэнсис.
Они едва успели начать допрос Коннора Билдебороха (причем говорили с ним вежливо и по-дружески), когда у ворот Сент-Прешес появилось несколько десятков солдат с требованием освободить молодого аристократа.
— Я же предупреждал вас, что арест племянника барона Билдебороха так просто не пройдет, — столь же резко ответил Добринион. — Вы не верили, что его дядя применит силу?
— Замолчите вы оба, — потребовал Маркворт. — Приведите ко мне посланника барона Билдебороха, чтобы мы могли уладить дело.
Добринион и Фрэнсис оба направились к двери, затем остановились, бросая друг на друга свирепые взгляды.
Маркворт сделал жест Фрэнсису, велев ему идти и выполнять поручение.
— А вам, настоятель Добринион, надлежит повидать кентавра. Он хочет с вами поговорить.
— Мое место здесь, отец-настоятель, — ответил Добринион.
— Ваше место там, где я укажу, — возразил старик. — Ступайте к этому несчастному созданию.
Добринион недовольно посмотрел на Маркворта. Настоятель вовсе не возражал против беседы со Смотрителем, однако помещение, в котором держали кентавра, находилось совсем в другом конце монастыря, глубоко в подземелье. Даже если Смотритель скажет ему всего несколько слов, за то время, пока Добринион туда доберется и вернется обратно, разговор Маркворта с людьми Билдебороха давно окончится.
Однако Добринион повиновался и, поклонившись Маркворту, быстро ушел.
Вскоре появился брат Фрэнсис.
— Брат Юсеф ведет сюда баронского посланника.
— Отправляйся прямо к Коннору Билдебороху, — сказал Маркворт, бросая Фрэнсису магический камень. — Либо останься где-нибудь поблизости, но так, чтобы он тебя не видел. Вначале войди к нему в духе и не церемонься. Обшарь все закоулки его разума; мало ли, какие тайны там скрываются. Потом приведешь его ко мне. Я постараюсь задержать солдат барона как можно дольше. Впрочем, они и так не уйдут отсюда без Коннора.
Брат Фрэнсис поклонился и выбежал из кабинета. Буквально сразу же после него в дверях появился посланник барона.
— Где здесь настоятель Добринион? — резко спросил солдат, отпихнув брата Юсефа и встав прямо перед Марквортом.
Посланник был плотным, крепко сбитым человеком, полностью облаченным в кожаные доспехи с изображением орла — фамильного герба баронов Билдеборохов. Тот же герб красовался на его металлическом щите и на гребне блестящего шлема. Шлем плотно сидел на его голове, закрывая уши. Спереди узкая полоса металла защищала нос.
— А ты кто? — спросил Маркворт.
— Посланник барона Билдебороха, — грозно ответил человек. — Мы пришли освободить его племянника.
— Ты говоришь так, словно господина Коннора арестовали, — невинным тоном произнес Маркворт.
Бравый воин даже пошатнулся, застигнутый врасплох дружественной манерой отца-настоятеля.
— Мы лишь попросили племянника барона прийти в Сент-Прешес и ответить на несколько вопросов касательно его неудачного брака, — продолжал Маркворт. — Он свободен покинуть это место, когда ему заблагорассудится, ибо господин Коннор не совершил никаких преступлений против государства и церкви.
— Но ведь нам сказали…
— Как видишь, вас ввели в заблуждение, — усмехнувшись, перебил его Маркворт. — Прошу тебя, сядь и отведай вина из личных запасов настоятеля Добриниона. Отличное вино эльфов — «болотное», так его, кажется, у вас называют? Я уже послал за господином Коннором. Через несколько минут он будет здесь.
Солдат с недоумением оглядывался по сторонам, не зная, что предпринять в ответ на услышанное. Он ведь привел в монастырь более полусотни закованных в латы и вооруженных бойцов, готовых, если понадобится, сражаться за освобождение Коннора Билдебороха.
— Садись, — вновь пригласил его Маркворт.
Посланник барона выдвинул из-под бокового столика стул, а отец-настоятель раскрыл шкаф и достал оттуда бутылку.
— Мы ведь не враги, — самым невинным тоном заявил отец-настоятель. — Церковь — союзница короля, и этот союз длится не одну сотню лет. Меня удивляет, что барон проявил такую поспешность и направил в монастырь вооруженных до зубов солдат.
С этими словами Маркворт откупорил бутылку и почти до краев наполнил бокал посланника. Себе же он плеснул самую малость.
— Там, где дело касается племянника, барон Билдеборох не пожалеет ничего, — сказал солдат.
Он глотнул из бокала и даже заморгал — настолько крепким было вино.
— Пусть так, но вы же явились сюда, готовые сражаться, — возразил ему Маркворт. — Ты знаешь, кто я?
Посланник сделал еще один глоток, более продолжительный, чем первый, затем уставился на морщинистое лицо старика.
— Наверное, тоже настоятель, из другого монастыря. Как его там… Сент-Мер-Аболь, что ли?
— Санта-Мир-Абель, — поправил Маркворт. — Это главный монастырь всей Абеликанской церкви.
Посланник осушил бокал и потянулся к бутылке, но Маркворт быстрым движением убрал ее. Лицо отца-настоятеля приняло крайне суровое выражение.
— Ты ведь принадлежишь к нашей церкви? Отвечай! — потребовал он.
Захмелевший солдат несколько раз моргнул, затем кивнул.
— Так знай, что ты сейчас говоришь с самим отцом-настоятелем Абеликанского ордена! — рявкнул Маркворт. — Мне достаточно пошевелить пальцем — и ты будешь разжалован и опозорен! Достаточно одного моего слова твоему королю — и тебя объявят вне закона.