— Не признаете?
Лейтенант пару минут любовался на посланную Леворуким зверюгу, потом уверенно объявил:
— Наш. Судя по парусному вооружению, с киршенбаумских верфей. Точнее отсюда не скажу. Господин адмирал?
Ледяной принял трубу и почти сразу же подтвердил:
— Ты прав, корабль дриксенской постройки. Северный?
Северный — не северный, а лучше б тут никого не болталось! Прочистив глотку, Юхан рявкнул к повороту, матросы рванулись выполнять, рулевой приналег на штурвал. «Селезень», умничка, начал послушно заворачивать к берегу. Кальдмеер ни о чем не спрашивал, Фельсенбург тоже, но шкиперская душа молчать не желала.
— Нам сейчас хоть свои, хоть чужие — что камбале сковородка. — Свои хуже, но Ледяной не Лёффер, не поймет. — Сейчас все купцы к берегу жмутся, вот и мы свернем потихонечку вдоль Китов... Вроде как дорогу уступаем. Раз прется один, значит, дело у него какое-никакое, вот пусть и проваливает!
— Разумно, шкипер, — негромко согласился Кальдмеер. Любоваться на дриксенский флаг его тоже не тянуло.
2
Минуты тянулись, непонятный корабль постепенно увеличивался в размерах, и внезапно, как оно всегда бывает, стало ясно — там что-то меняется... Очертания парусов? Точно!
— Они меняют курс, поворачивают к нам! — выпалил Руппи, и секунду спустя о том же проорали с мачты.
Палубу «Селезня» словно бы обдало морозцем. Добряк и тот оставил в покое крабью тещу. Что-то ткнулось в ноги, лейтенант опустил глаза. Гудрун сосредоточенно терлась о сапог.
— Прибавим парусов? — глухо спросил Олаф. Шкипер безрадостно ругнулся и вытащил пресловутую фляжку; явно не для того, чтобы пить.
— С линеалом мне так и так в скорости не тягаться, — с неохотой признался он, — да и за какими кошками от своих шарахаться? Покажешь, что боишься, — точно прицепится, а так... Эдакой дуре фрошеров гонять, а не чаек китячих распугивать.
— Боюсь, ей нужны не чайки, а мы.
И снова молчанье. Только орут гнездящиеся на Китах помянутые всуе чайки и тарахтит надоеда Гудрун. Этой хоть линеал, хоть эскадра, лишь бы поотираться.
— Поворачивает! — доложили с мачты, но это было очевидно и так. Линеал маневрировал. Минуты ползли, как ползли над эйнрехтскими крышами. Юхан больше не отрывался от трубы, Ледяной, заложив руки за спину, чуть заметно покачивался на каблуках — как всегда, когда ожидал не лучших известий, а неизвестный корабль четко, будто на учениях, заканчивал поворот и, похоже, прибавлял парусов.
— Нацелился на перехват, — не выдержал лейтенант. — Не может же он знать, что мы здесь!
— Если у вас не вытекло, — живо откликнулся Клюгкатер, — то у меня и подавно.
Неоткуда было вытекать. Трактирщик Карл свел шкипера с нанимателем, но кем был этот наниматель, не представлял. Имени шкипера Руппи не назвал даже «львам», хоть, было дело, чуть не навязал Юхану в спутники монаха. Луциан и Орест при желании разнюхали бы все, но Руппи адрианианцам верил, как и Рихарду с Максимилианом. Кавалеристы могли бы проследить всадника до Щербатой Габи, но они не были подлецами, да и не успевал линеал на перехват при таком раскладе даже из Ротфогеля. Тогда что этому битюгу здесь нужно? Куда-то ведь он шел, да еще в одиночку. Сейчас не время для праздных прогулок...
— ...если из-за моего бегства по всем портам не разосланы приказы осматривать в том числе и торговые суда. — Олаф думает о том же. — Пожалуй, если они из Ротфогеля...
— Господин адмирал, не успели бы.
— Почему же? Неглупые люди вокруг Фридриха есть. Не стали ждать исхода погони, а сразу же отправили эстафеты во все порты. Как раз успевали добраться.
— Кошки с две! — Юхан щелкнул по своей фляге. — До Ротфогеля, может, и успели, только оттуда до Китов при нынешних ветрах раньше завтрашнего вечера покойный Бюнц и тот бы не доскакал, а он эти места облазил — не чета другим. Не знают они про вас и знать не могут. Скорее уж какому-то болвану в башку стукнуло всех проверять.
— Тогда причина не важна... Неважно, почему повернул Альмейда, он повернул. Неважно, почему за нами гонятся, они гонятся.
— И на здоровье, — хмыкнул шкипер. — Мы — обычные торговцы, идем с грузом, все честь по чести. Кораблик у меня не маленький, пара-другая укромных местечек найдется. Если пальнет на досмотр, я вас вниз сведу. Посидите с Лёффером, выпьете... У меня там кэналлийское, только чур не петь, пока за вами не приду.
— Разумно, — коротко согласился Ледяной. — Мародеров на кесарской службе, хвала Создателю, пока нет.
А хоть бы и были — солонина и сухари не меха, тащить же за собой «купца» вояка не станет, разве что припугнет фрошерами и велит идти в Ротфогель, беды-то! Юхану явно не впервой, выкрутится, а потом намекнет на прибавку.
Что Добряк — малый ушлый, Руппи понял еще при первой встрече, а военные моряки всяко не таможенники — пробегутся по палубам, сунут нос в трюмы, посчитают пушки, и до свиданья!
Линеал приближался, хоть и не слишком быстро. Несколько минут, и можно будет различить какие-то характерные детали. «Селезень» смиренно полз своим курсом, готовый по первому требованью предъявить охотничью снасть и припасы. У кого в голове хоть что-то имеется, сразу поймет: с таким грузом — лишь в Полуночное море. Подошел Лёффер, поздоровался. Руппи ответил и в очередной раз запнулся о кошку. Раздался укоризненный писк. Пушнина на «Селезне» все-таки была, хоть и живая, а вот кто после дезертирства Гудрун проверяет вернувшихся из города в Адрианклостер?
— Странная рыба, — заметил Лёффер, щурясь на чужие паруса, — и странное место.
— А то! — откликнулся шкипер. — Где-где, а у Китов ловить нечего... Если что, составите господам компанию? В кладовушке?
— Почту за честь. Господа играют в кости?
— Не имею обыкновения. — Олаф, позаимствовав у шкипера его трубу, внимательно вглядывался в непонятный линеал. — Трехпалубный... Ну-ка, Руперт...
Лейтенант послушно поднес окуляр к глазу. Светло-коричневый цвет бортов теперь был ясно различим.
Да, трехпалубный, светло-коричневый, такой... знакомый! Корабли Северного флота красят в серый и зеленоватый... Еще взгляд: на мачты, на невысокий по обычным меркам ют... Ах ты ж, тварь паскудная!
— Господин адмирал, это «Верная звезда».
— Мне тоже так кажется.
3
Бермессер собственной персоной, чтоб его четыре дня крабы жрали. Ну удача, ну удружила!
— Это так, господин адмирал? — Лёффер посерел, но о субординации не забыл. — Ваш лейтенант не ошибся?
— Корабль мы узнали. — Ледяного, надо думать, тоже корчи бьют, но хоть говорит спокойно. — Адмиральский флаг на грот-мачте поднят. Будем считать, что адмирал на борту есть и адмирал этот нам известен.
