Всю ночь Лерга не отпускала своего слугу ни на шаг, требуя то бинты, то кипяченую воду, то уксус, то компоненты для зелья. Сказывались попытки Домна Директора сманить её на травницу: в зельях Лерга разбиралась куда лучше стандартного мага-воина, чему Григ и обязан теперь если жизнью, то отсутствием паралича как минимум.
Под утро кобольд пришел сам, молча положил на стол огромный фолиант, заложенный огромным зеленовато-лиловым пером неизвестной, но наверняка удивительно красиво птицы.
– Откуда это? Я не просила! - шепотом удивилась Лерга, боясь разбудить только-только забывшегося сном Грига.
В ответ, как всегда, - тишина и молчаливый поклон.
– Ладно, иди, - махнула на нубийца рукой дисцития, беря в руки книгу и раскрывая на закладке.
Фолиант оказался жутко древним, чудом не рассыпавшимся на отдельные страницы от времени. Спас, должно быть, огромный, дорогой, кожаный и твердый переплет с массивными застежками - неизменным атрибутом всех старых или особо ценных книг, чтобы дольше сохранялся текст: поди-ка перепиши этакую громадину, особенно если она ещё и на крылатом наречии написана, так что половину букв ты, вроде бы, знаешь, а вот все остальные приходится перерисовывать, как иероглифы. Лерга со всей возможной осторожностью, словно хрустальную, раскрыла книгу на заложенной странице. Прищурилась, разбирая меленькие и заковыристые, но вполне митьесские руны, хотя и в древнем начертании.
Итак, мьердона. Хищная водная нежить, о которой раньше Лерга ни слова не слышала, но это ещё ни о чем не говорило: как ни крути, а она ещё всего лишь недоучившаяся ведьма. Фолиант же, кажется, был хоть и старым, но не иноземным: черта с два бы там стали на митьесском наречии писать. Если это делали маги - воспользовались бы Крылатым, чтобы текст стал хотя бы относительно общедоступным.
Описывалась в фолианте не сама нежить, а раны, ею нанесенные, и способы облегчения страданий потерпевшего. Насмотревшись на талантливые миниатюры, изображающие разнообразные раны, какие может нанести эта паукообразная тварь, Лерга поняла, что Григу ещё здорово повезло, и дала себе зарок никогда не вступать с мьердоной в бой один на один. Честь и подвиги - это, конечно, замечательно, но голову на плечах иметь тоже иной раз не помешает.
Зелье, описанное в книге, пришлось варить весь остаток ночи, снова гоняя кобольда то за ринницей, то за лугоцветкой, то за каштановым медом. В его все ещё довольно равнодушных глазах все же появились нотки тоскливой безнадежности. Но зелье того стоило: жар и воспаление оно сбило почти моментально, боль приутихла, так что поутру Лерге удалось даже вырвать полчасика и подремать, уронив голову на руки.
Весь следующий день она не отходила от его кровати, слушая бессвязный бред, успокаивая, пытаясь напевать колыбельные, но смущаясь и замолкая. Еду кобольд носил все с тем же достойным похвалы постоянством, но Лерге было не до неё, так что нубийцу пришлось даже дергать её за рукав и указывать на стынущий обед, жестом предлагая самому напоить больного из ложки, пока дисцития поест.
Зелье сделало свое дело: к вечеру Григ почти успокоился, уснул, но только Лерга облегченно упала на свой матрац, как дисцитий вдруг решил прийти в сознание и добиться от неё в третьем часу ночи связных объяснений по поводу того, где он вообще находится. Обычно от неё в такое время можно было без особых усилий добиться только связной, образной, заковыристой и длительной ругани без повторов, но на этот раз Лерга чудовищным усилием воли напомнила себе, что больных надо жалеть, и сумела-таки выдавить из себя хоть что-то цензурное, вопреки обыкновению…
Григ исподволь ещё раз рассмотрел эту странную девушку в зеленом платье, которая сидела, чуть ссутулившись, на стуле, смотрела невидящими глазами куда-то на стену, сжимала в тонких пальцах давно остывший чай и рассказывала…
Что за черт, а ведь он полагал, что это ему крепко досталось за последнюю неделю! Куда уж там… Эта… несостоявшаяся ведьма, государственная преступница в бегах - и дальше по списку - вызывала уважение пополам с восхищением. Большинство Григовых знакомых уже на первом же этапе этой игры не на жизнь, а на смерть, сели бы и заплакали, ожидая, что придет кто-нибудь добрый и им поможет. Хотя, безусловно, интересно было бы взглянуть на ту, вторую, которую Лерга, выделяя тоном и взглядом эти восемь букв, почтительно называла Ристанией. Тоже наверняка незаурядная личность с массой личных странностей и достоинств.
– Ладно, теперь стало немного понятней, - решительно подвел черту Григ. - По крайней мере, некоторые моменты осветились, остальное будем выяснять по ходу дела.
– Какого ещё дела? - несколько заморожено, ещё не успев включиться в разговор, переспросила Лерга.
– Ну… придумаем, какого, - преувеличенно бодро заверил Григ. - Не век же здесь куковать, правда? Ну, так и чем мы займемся сейчас?
– Сейчас? - дисцития окончательно опомнилась и взяла прежний уверенный, чуть скептичный тон. - Сейчас кое-кто выпьет зелье и будет отсыпаться. А я пока сварю очередную порцию - дело, как ни крути, не минутное.
– Я выспался, - отмахнулся Григ. - Так что можешь больше не мучиться со своим зельем, хотя спасибо за заботу.
Лерга посмотрела на него со святым терпением сестры милосердия.
– Григ, перестань нести чушь.
– Это почему ещё чушь? - возмутился дисцитий. - Мне действительно намного лучше, так что я не вижу смысла лежать тут день и ночь! Если плечо получше перебинтовать, то оно не будет сильно протестовать против хотя бы ходьбы. И если ты очень уж настаиваешь, то выпью я на ночь твое зелье, хотя дальше, полагаю, процесс регенерации пойдет и сам.
– Нет, не пойдет, - печально покачала головой девушка. - Григ, я не могу тебя вылечить. Я могу только сбить жар, остановить воспаление и вкатать анестезию - всё!
– То есть как? - не понял дисцитий.
Лерга только развела руками, словно извиняясь.
– Не знаю. В этой книге, - она кивком указала на перевернутый страницами вниз фолиант на столе. - Написано именно как облегчить последствия раны, но не как её ликвидировать. Я перерыла эту главу от первых рун и до последних - но тщетно.
У дисцития вдруг пересохло во рту. Сразу вспомнилось, как зло ругался граф, завидев его рану - а уж у него-то обычно хватало и опыта, и самообладания…
– Ты хочешь сказать, что это вообще неизлечимо? - голос, несмотря на все усилия, прозвучал глухо и почти неслышно: звук отключился. Но Лерга словно умела читать по губам.
– Нет, что ты! Нет, конечно… Просто… я не знаю, Григ. ЗДЕСЬ ничего о полном излечении не написано. Но ведь книг на свете тысячи! Эта старая, возможно, тогда способов и не знали, а сейчас просто я их не знаю, а опытный маг сможет тебе помочь…
