Весь наш отряд следует за ней в долину. Остановившись на некотором расстоянии от городских стен, мы ждем. Точно в полдень ворота распахиваются, и в сопровождении четверых солдат выезжает маршал Рье. Мы собираемся кругом герцогини — вдруг и тут подстроена ловушка? Но других всадников в воротах не видно, и мы расступаемся, чтобы Анна могла встретиться с маршалом.
Рье останавливает коня в нескольких футах от герцогини:
— Ваша светлость.
— Маршал Рье.
— Если вы оставите своих спутников здесь, взяв с собой лишь десять безоружных стрелков, я буду рад сопроводить вас в город.
Дюнуа стребовал с нее слово, что без вооруженной охраны она с места не сдвинется.
— Но ведь это же мой город, маршал, — произносит Анна. — Мои люди и мой дом. Мне подобает прием, сообразный моему положению. Я не тать в ночи, а герцогиня, приехавшая навестить собственную столицу.
— Тогда мы в тупике, ваша светлость. — Он хочет отвернуться, но звонкий молодой голос останавливает его:
— Вам известно, что французы перешли наши границы?
Он наклоняет голову:
— Очень надеюсь, это известие вернет вам здравый рассудок и заставит примириться с д'Альбрэ.
Капитан Дюнуа с отвращением фыркает, но герцогиня вскидывает руку, призывая к тишине:
— А известно вам, что они взяли Ансени?
Маршал Рье медленно разворачивает коня обратно:
— Ансени?
Герцогиня кивает:
— Да, маршал. Они захватили ваши владения.
Ее слова действуют именно так, как и следовало ждать. Потрясение сменяется на его лице недоверием.
— Это ложь.
— Маршал Рье! Не забывайте, с кем разговариваете! — напоминает ему капитан Дюнуа.
— Но почему я должен вам верить? — спрашивает тот.
— А зачем бы нам лгать? — отвечает герцогиня. — Более того, вы легко можете все проверить. Если сомневаетесь, пошлите гонца.
Рье медлит, потом кивает двоим из своих людей. Те отделяются от его свиты и без промедления направляются к дороге, что ведет в Ансени.
— Вы этим все равно ничего не выиграете, — говорит маршал, но былой твердости в его голосе не слыхать.
Капитан Дюнуа выезжает вперед.
— Жан! — говорит он. — Неужели ты допустишь, чтобы твоя ссора с герцогиней сыграла на руку французам?
Маршал что-то отвечает, но очень тихо, и я не могу расслышать. Двое мужчин съезжаются вместе и что-то обсуждают негромкими, напряженными голосами. Не знаю, что заставляет меня отвернуться от них, занятых ожесточенными переговорами. Уж не сам ли Мортейн шепнул мне на ухо: «Туда! Посмотри во-он туда!..»
И я обращаю взгляд к городской стене как раз вовремя, чтобы заметить, как от каменной башни отделяется тоненькая тень. Стройная фигурка подходит к самому краю стены, и я даже пугаюсь: не надумала ли она броситься вниз?
Но нет. Она стоит в промежутке между зубцами и смотрит через реку на поле. На вооруженных мужчин. На меня.
Даже на таком расстоянии я чувствую, как скрещиваются наши взгляды, и в тот же миг понимаю: это Сибелла. Она двигается украдкой, очень опасливо, — должно быть, находясь там, подвергается немалой опасности. Убедившись, что привлекла мое внимание, она как бы перечеркивает свое тело рукой, потом выпрямляет ее в сторону. Семена на ветер бросает? Хлебные крошки в крепостной ров? Я перевожу взгляд вниз, надеясь что-нибудь рассмотреть на поверхности.
И тут-то я замечаю потерну — скрытые ворота. Они открываются, и наружу двумя колоннами выходят солдаты. Их накидки окрашены в желтое и голубое. Цвета д'Альбрэ!
Я снова нахожу глазами Сибеллу, и она повторяет свой жест.
Она ничего не бросает. Она без слов кричит нам: бегите!
Дюжина, другая, третья. После пятидесяти я прекращаю считать.
— Капитан Дюнуа! — кричу я.
Мое предупреждение заставляет оглянуться и маршала Рье. При виде такого вот «подкрепления» он и его люди поворачивают коней и галопом несутся назад в город. Они сделали свое дело: задержали и отвлекли нас, давая время д'Альбрэ захлопнуть капкан.
Дюнуа бледнеет:
— Ваша светлость! Вам надо бежать! — И принимается выкрикивать распоряжения: — Варох! Де Лорнэй! Прикроете наш отход! Вы трое! — Это относится к двоим здоровенным охранникам и ко мне. — За мной! Спасем герцогиню!
Пока мы разворачиваем коней, открывается южная потерна, и оттуда вырываются всадники. Скоро мы окажемся меж двух огней.
Тут рядом со мной оказывается Чудище. Его глаза горят безумной радостью битвы, она пьянит, как вино.
— Поцелуй на счастье, сударыня?
Я смотрю в его безобразную и такую милую рожу. А ведь он не вернется из этого боя. Ни он, ни де Лорнэй. Своей гибелью эти храбрецы купят герцогине некоторую отсрочку; что еще они могут сделать, противостоя двум сотням солдат? Если его хоть самую малость порадует мой поцелуй, я дам его с радостью.
Чудище обхватывает меня невероятно мощной рукой, прижимает к себе и накрывает мои губы своими. Вот это поцелуй! Силач с легкостью держит меня в воздухе над седлом, я всем телом выгибаюсь назад.
И горюю в сердце своем, что наш поцелуй, скорее всего, окажется для него последним.
А еще, прежде чем отпустить, он шепчет мне на ухо:
— Это тебе от Дюваля. Он велел передать, коли случай представится.
И, пришпорив коня, отъезжает к маленькому войску, которое должен вести на верную смерть. Ко мне подъезжает де Лорнэй и молча отвязывает один из двух арбалетов, висящих у него при седле.
— Этот стреляет подальше той рогатки, которую ты с собой носишь, — говорит он.
Подмигивает и присоединяется к Чудищу.
Капитан Дюнуа уже скачет прочь, низко пригнувшись к луке седла и прикрывая герцогиню собственным телом. Двое стражников смыкают позади него широкие спины. Уже нагоняя их, я бросаю последний взгляд через плечо.
Глаза Чудища горят вдохновенным безумием битвы. Он выкрикивает приказ, разделяя своих людей надвое, чтобы схлестнуться с передовыми обоих наступающих отрядов.
— По моему сигналу, — начинает он, но долгий зов трубы перекрывает его голос.
Я оборачиваюсь на звук.
Появившись неизвестно откуда, к нам отчаянным галопом летят вооруженные конники. Де Лорнэй первым узнает их цвета:
— Это гарнизон Ренна!
Они с Чудищем восторженно переглядываются, и тот довершает начатую команду.
— Вперед!!! — оглашает поле его зычный рев. Потом он оглядывается, видит, что я медлю, и кричит: — Уезжай!
Могу ли я пренебречь шансом, который он со своими людьми такой дорогой ценой добывает для нас? Я пришпориваю коня и несусь прочь.
У рощицы на краю поля оборачиваюсь. Чудище стоит в стременах, в одной руке у него боевой топор, в другой — меч. Потом они сшибаются с войском д'Альбрэ. Грохот оружия, скрежет металла, визг напуганных лошадей.
