– Вы теперь видите, какие люди окружают Миэльса и на что способен он сам, – поучительно заметил принц. – Как ему можно верить после всего этого?
Оба посла согласно закивали. Он понял, что выиграл. Судя по выражению их лиц, они почти все приняли за чистую монету.
– Когда король Миэльс собирался разорвать договор? – спросил Ицук Иашта.
– Как только воспользуется вашей помощью для избавления от принца Нермана. Ведь ваши войска все еще поблизости, а солдат империи Фегрид еще нужно ждать. К тому же он надеялся, что армия принца изрядно потреплет ваши силы.
– Какое коварство! – воскликнул Бурен. – Мой король немедленно должен знать об этом!
– А что, король Миэльс признаёт принца? – осторожно поинтересовался Ицук, чье лицо к этому моменту напоминало спелый помидор.
Иашт потупился. Было видно, что он колеблется, говорить об этом или нет, но потом решился:
– Король не очень любит общаться на эту тему. Он называет принца самозванцем, но несколько раз оговаривался, произнеся имя «Нерман».
Эта фраза возымела эффект. Михаил даже поздравил себя с тем, что так удачно выбрал Иашта на роль пленника. Любой другой справился бы с ролью гораздо хуже.
– Как твое высочество хочет поступить с нами? – спросил Ицук.
– Вы – мои гости, – вежливо ответил Михаил. – Вы можете делать все, что вам вздумается, и идти туда, куда вам захочется.
– В таком случае, не возражает ли принц, если мы откланяемся? – нерешительно поинтересовался Бурен. – Наши владыки должны немедленно узнать обо всем, что мы услышали здесь.
– Разумеется. Жаль, конечно, что вы не дождетесь обоза и обеда, но если торопитесь, то ступайте.
– Благодарю, твое высочество. А нельзя ли нам… взять с собой пленника и письмо?
Этот вопрос был ожидаем.
– В другой ситуации я отдал бы вам пленника, не задумываясь, – ответил он, – но это очень важный пленник. Он знает так много полезной нам информации, что отпускать его в условиях войны с Миэльсом было бы непредусмотрительно. А письмо мне еще самому может пригодиться. Для переговоров с империей Фегрид.
– Мы понимаем, твое высочество, – еще раз поклонились послы. – Были очень рады познакомиться с тобой.
Так Михаил провел первые в своей жизни международные переговоры.
После отбытия послов Ферен-старший тихо сказал принцу:
– Знаешь, твое высочество, я принял важное решение. Думаю, что тебе интересно о нем узнать.
– Какое же, Ронел?
– В твоем присутствии я больше не буду пользоваться своей способностью к распознаванию лжи. Если, конечно, ты не прикажешь ею воспользоваться. Прошу понять меня: мне уже немало лет, и мое здоровье не позволяет все это выслушивать.
Михаил внутренне возликовал. С его плеч свалился тяжкий груз. Ферен-старший – единственный, кто реально мог разоблачить самозванца. Молодому человеку приходилось постоянно разыгрывать собой героя-разведчика, следя за каждым своим словом в присутствии Ронела, чтобы случайно не проболтаться о своем происхождении или еще о чем-нибудь, что имеет отношение к его прошлому. Даже более того: ему приходилось быть настороже даже в отсутствие Ферена-старшего, так как была вероятность того, что тот мог внезапно появиться и что-нибудь услышать! Это было очень тяжело, ведь Михаил не был этим самым героем-разведчиком, ему хотелось хоть немного расслабляться в присутствии доверенных лиц.
– Конечно, Ронел, – участливо сказал принц, – я тебя понимаю и не буду требовать невозможного. Будет даже лучше, если ты мне станешь сообщать, когда собираешься прибегнуть к своему дару. Со своей стороны, постараюсь не отягощать тебя излишней работой. Лишь в случае необходимости. Здоровье прежде всего!
Любая победа опьяняет. Особенно в состязании «кто больше выпьет».
Тысячник в отставке Манк
Четвертый день осады принес хорошие новости осаждавшим. Они заключались в том, что «лисам» Иашта – ишибам-разведчикам, пробравшимся в город, удалось подготовить тот самый запланированный легкий бунт. По замыслу Михаила, это должно было стать одновременно восстанием рабов, некоторого числа незнатных дворян и, как ни странно, купцов. Принцу удалось подобрать ключики к гильдиям торговцев. Он обещал им упорядочить сбор налогов, а также небольшое их снижение и при этом не был голословен. Его шпионы ознакомили купцов с проектами законов, которые принц примет немедленно, как только займет свой по праву трон. Торговым людям понравились разделы проектов, касавшиеся их сословия. Безусловно, работорговцы были категорически против принца, но все остальные дружно высказались «за». Усилия, потраченные Михаилом в Сцепре на изучение разного рода архивных свитков и текущих документов, на составление проектов новых законов и распоряжений, приносили свои плоды.
– Люди в столице готовы выступить хоть завтра, – сказал Иашт принцу. – За минувшие два дня нам удалось сделать чудо. А рабы вообще готовы даже пойти на штурм королевского дворца.
– Во-первых, штурмовать дворец будем мы сами, – ответил тот, – все остальные полягут под ударами ишибов. Во-вторых, восстание нужно поднимать как можно скорее. Если завтра это возможно, то лучше так и сделать. А в-третьих, все, что требуется от восставших, – это открыть ворота и отойти в сторону. Дальше мы справимся и без толпы. Лишние жертвы никому не нужны.
Он был абсолютно прав. Последние события показали, что силы Миэльса уступают силам нападавших. К тому же принц и Аррал нанесли огромный урон защитникам столицы. Возможно, если бы не было огромных крепостных стен, то город пал бы в течение одного-двух дней.
– Тогда бунт начнется завтра сразу после заката, – сказал Иашт.
– Это было бы очень хорошо. Пусть твои люди и командиры восставших отметят всех, кто принял участие или, что еще лучше, совершил геройские поступки. Никто не останется без награды.
Михаил уже давно решил отладить систему поощрений и наказаний. Никакой поступок, принесший пользу государству, не должен остаться незамеченным. А поступки во вред не должны оставаться безнаказанными. Он в свое время читал популярные статьи по некоторым юридическим вопросам. И знал, что главное, – это не строгость наказания, а его неотвратимость. Поэтому мысленно спроецировал этот же принцип и на поощрение. Главное – не щедрость награды, а ее непременное вручение.
– Вот еще что, – добавил он, – пусть твои люди позаботятся, чтобы у восставших были какие-то отличительные знаки. Допустим, повязки на рукавах, по которым их можно было бы легко отличить от воинства Миэльса.
– Лучше тогда белые, – подумав, сказал Иашт, – они будут наиболее заметны ночью.
