После исчезновения храма Призрачного Облака и его настоятеля, магия в Поднебесной изменила свою… э-э-э… философскую суть, она перестала быть общей и стала индивидуальной. Теперь каждый имеющий дар должен был сам его развивать, сам подбирать, составлять и испытывать заклинания, а чужие, разработанные кем-то другим, использовать стало очень опасно. Многие молодые маги, уже привыкшие обучаться магическому искусству погибли, полностью потеряв свою ци, потому что не могли справиться с непознаваемостью чужого заклинания.
Старик вздохнул и снова посмотрел на меня, но теперь в его взгляде читалось некое грустное беспокойство:
– Ну а теперь о Нефритовой Книге… В народных сказаниях утверждается, что перед своим исчезновением Старый Ребенок записал свое последнее заклинание, столь сильно изменившее Мир в некую Нефритовую Книгу и положил ее на нефритовый алтарь своего храма. Более того, в тех же легендах утверждается, что храм существует доселе, и книга по прежнему лежит на алтаре, но найти храм и взять Нефритовую Книгу с алтаря сможет только маг, равный по силе Ляо Дэну!.. Что произойдет, если Нефритовая Книга действительно будет найдена, никто не знает, и разные люди говорят по этому поводу совершенно разные вещи!
Старик замолчал, рассказав, видимо, все что знал.
«В изложении Фун Ку-цзы история выглядит несколько иначе, нежели то, что я слышал от Шан Те… – подумал я, – Хотя, возможно, они пользовались разными источниками…»
Рассказ моего учителя ничего нового мне не дал, я по-прежнему не знал главного – чем грозит этому Миру появление в нем Нефритовой Книги?.. А ведь я уже принес ее в этот Мир! Мне очень не хотелось стать для Поднебесной… Геростратом!
В этот момент учитель воровато огляделся и, склонившись к самому моему уху, прошептал:
– Некоторые легенды… говорят… что после своего исчезновения Старый Ребенок встречался с повелителем царства Цинь, и тот стал… Желтым Владыкой!..
Умолкнув, старик тут же выпрямился в седле, словно он не сказал мне ничего заслуживающего внимания!
Далеко впереди, справа от дороги показались низкие крыши какого-то селения. Бежавший первым Гварда остановился и присел, поджидая нас, рядом с ним остановил свою лошадь Поганец. Когда мы с учителем приблизились, синсин бросил взгляд в сторону далеких крыш и негромко проговорил:
– Нам, наверное, не стоит показываться в деревне, лишние следы оставлять ни к чему?..
– Разумно, – благосклонно кивнул Фун Ку-цзы, к которому вернулась его уверенность и покровительственный тон, – Нам, действительно не стоит показываться на людях вблизи Пакита, чтобы не дать ориентир преследователям.
– Тогда я предлагаю свернуть и обойти деревню вон той рощицей, – предложил Гварда, кивнув влево.
Слева от дороги, метрах в двадцати от обочины, начинался небольшой лесок с довольно густым подлеском. Я засомневался, было, что нам будет удобно продираться сквозь эти невысокие, плотные кусты, но Гварда, словно отвечая на мои невысказанные сомнения, коротко тявкнул:
– Там и тропка есть…
– Свернем на тропку, – усмехнулся я, – Нам не привыкать…
Синсин снова вскочил на ноги и сбежал с обочины дороги на траву. Мы, двигаясь гуськом, последовали за ним. Уже через несколько минут мы въехали под низкие кроны деревьев.
Как и обещал Гварда, в густых кустах и между нечастыми стволами прихотливо петляла узкая тропка, уводя нас все дальше от дороги. Поскольку по тропе могла пойти только одна лошадь, мой разговор с учителем прекратился. Так в почти полном молчании мы ехали в течение двух-трех часов, только Гварда с Поганцем изредка обменивались односложными замечаниями.
А затем мы неожиданно оказались на довольно широкой поляне, полностью лишенной растительности. Земля на поляне была плотно утоптана, а центре странно… обуглена.
Синсин остановился на краю поляны, под последним деревом и, дождавшись, когда мы собрались вокруг него, спросил:
– А куда мы, собственно говоря, направляемся?.. Если вы хотели пробраться вслед за господином правителем и молодой госпожой в Цу Ду, то нам надо сворачивать на восток…
Совершенно неожиданно для меня ответил на вопрос синсина Фун Ку-цзы:
– Я хочу нанести визит… э-э-э… – тут он опасливо огляделся и слегка понизил голос, – Желтому Владыке, а… э-э-э… Сор Кин-ир со своим учеником сопровождают меня!..
Гварда бросил быстрый взгляд в мою сторону и медленно протянул:
– Понятно… – затем, оглядев зачем-то поляну, он мотнул своей черной башкой и констатировал, – Значит, двигаемся на запад!.. – и снова взглянув на меня, добавил, – Но вы, надеюсь, знаете, что нам придется пересечь владения Великолепного Цзя?!
Я-то этого точно не знал, а вот Фун Ку-цзы и Поганец утвердительно кивнули.
Гварда снова тряхнул черной ушастой головой и неторопливо потрусил по краю поляны, направляясь, видимо, к продолжению нашей тропы.
Я, совершенно автоматически, в очередной раз прощупал окружающее пространство и мгновенно понял, что сравнительно недавно на этой поляне произошло мощное возмущение магического фона – здесь явно творилась сильнейшая волшба! И мне почему-то показалось, что она касалась нас!!
Не отрывая взгляда от обугленного пятна в центре поляны, я медленно спустился с лошади и двинулся к нему. Краем глаза я видел, как остановились мои спутники, как Поганец прыгнул с лошади и дернулся следом за мной, и как синсин мгновенно преградил ему дорогу, но не обратил на эти движения никакого внимания. Все мое существо было поглощено, внезапно вспыхнувшим желанием, узнать, что происходило на этой поляне. И, что самое интересное, я точно знал, каким образом это можно сделать!!!
Не доходя метров трех до края обугленного пятна, я медленно опустился на колени и, наклонившись, бережно коснулся утоптанной земли ладонями. И она ответила на мое прикосновение едва слышным стоном. Одними пальцами я приласкал серую, твердую, как асфальт, почву, а затем осторожно, на четвереньках, чуть ли не ползком, стараясь как можно меньше давить коленями и ладонями на исстрадавшуюся почву, двинулся вперед.
Прошло несколько долгих минут, и вот я оказался у самого края выгоревшей до золы Земли. Вот мои пальцы пересекли четко очерченную границу ожога, тут глаза мои закрылись, и я забормотал слова, которые, казалось, сами собой приходили мне в голову!.. Ласково, нежно, бережно я уговаривал Землю показать мне кто и как сотворил с ней такое страшное зло?! Кто, зачем, ради чего опалил ее безжалостным, смертельным пламенем, убившим все живое, убившим саму Землю?! Я стонал и плакал вместе с Землей, я не сострадал ей, я страдал вместе с ней!
Таково было мое заклинание! Заклинание, которое я слагал с ходу, опираясь только на свое внутреннее чутье, на свои ощущения, на свой Дар!! И это заклинание, как ни странно, начало действовать еще до того, как я закончил его плести. Мне вдруг показалось, что мои распростертые над ожогом Земли ладони покрываются волдырями, что кожа на них трескается и чернеет, что руки мои распадаются в пыль, в пепел, и пепел этот смешиваются с выжженной Землей! Но я терпел эту страшную, эту непереносимую боль, я продолжал шептать нужные, необходимые слова, я уговаривал… уговаривал… уговаривал Землю, поведать мне, что здесь произошло!
