В подтверждение своих слов, вампир сорвал амулет с запястья и бросил под ноги ошеломленным развитием событий старшим.
– Вы освобождены от обязательств, готов принимать вызовы!
В комнате повисло напряженное молчание. Данте стоял, ожидая, тем временем, орки с гномами медленно переглядывались между собой, пока взгляды старших не остановились на сжавшейся в комочек девушке. Тихий голос Алетагро буквально взорвал тишину.
– Ралого, что означают его слова о самоубийстве и близости?
Девушка пролепетала еле слышно:
– Не знаю, я его не стала слушать.
Орк вопросительно посмотрел на Данте. Вампир, скользнув безразличным взглядом по лицам старших, отрезал:
– Однажды предпринятая попытка все объяснить окончилась плачевно, второй не будет и оправдываться перед вами, я не собираюсь. Так же как и оставлять в живых бросившего вызов всего лишь из-за ничтожного недоразумения. – Данте подождал еще тинду, прошедшие в полном молчании. – Раз вызовов не будет, я спать, а вы решайте сами, что нам делать дальше. Халайры, имею в виду вас, ученики, на сон осталось не более трех тандов.
***
Едва лучи Эйфель-Тиль озарили багрянцем восходящего светила небосвод, Данте чуть не пинками поднял учеников с разложенных на полу матрацев и погнал на утреннюю тренировку. После изнуряющей разминки, плавно перетекшей в весьма болезненное растягивание сухожилий, Данте заставил всех проделать стандартные упражнения в виде бега, отжиманий и тому подобного, не отставая сам, и только после этого перешли к приемам рукопашного боя и упражнениям с разнообразным оружием, позаимствованным у отряда сопровождения. Вволю поиздевавшись над собой и учениками, извалявшись в пыли и довольный собой, Данте повел учеников в купальню, так как до полудня оставалось не больше двух тандов.
– Так, сейчас в купальню, затем легкий завтрак, шагом марш! – ученики облегченно застонали. Элкос в полголоса пробормотал.
– От таких тренировок запросто можно отправиться на свидание к АйкенМа досрочно и никаких врагов не надо.
Вампир весело фыркнул, хотя было видно, что и его самого эта тренировка изрядно вымотала.
– Это еще не тренировка, а только подготовка к серьезным тренировкам, Эл. Я и так ее сократил, чуть ли не вдвое, и только потому, что нам сегодня еще трястись в седлах, а затем и на спинах хьердов.
Ученики нестройно застонали от представившейся перспективы.
– Не стоните, я такие издевательства пятьдесят лет терпел и неизвестно, сколько столетий еще терпеть буду, по крайней мере, до тех пор, пока не надоест жить, точно терпеть буду. Хотя нет, оговорился, халайры, терпеть придется совсем недолго, пока мышцы не пройдут и пока изъяны ауры не выправятся, потом будет только доставлять удовольствие, даю гарантию.
Посмотрев на вампира мутными от усталости глазами, Элкос поинтересовался.
– Наст…, эм, Дан, что означают слова Архайриана, Архайр и Дхатхайр?
Вампир помрачнел.
– Древнеорочьи и древнегномье обращения, Эл. Если хочешь знать, что именно они означают, спроси у старших, я не желаю говорить на эту тему.
Полукровка кивнул, смахнув выступивший на лбу пот.
– Дан, я еще кое-что спросить хотел. – Элкос скосил глаза на правое запястье вампира, где красовалось изображение оскаленной черно-серебристой волчьей головы. – Почему у тебя нет руны?
– Когда ученик достигает высшего мастерства и сам может стать кому-то наставником, руна ученика пропадает, потому и нет ее у меня. Согласись, было бы глупо брать учеников, и самому красоваться перед ними руной ученика. Кстати, когда руна пропадает, это будет означать, что вы уже сами можете наносить руну ученика и принимать клятву ученичества и наставничества. Запомните на будущее, за нанесение одной руны, наставнику приходится расплачиваться воздержанием в течение двенадцати дней. Близость с женщиной в течение этого срока – гарантированная смерть, пусть и приятная.
Экитармиссен, с интересом прислушивавшийся к разговору, как и все остальные, присвистнул и пробормотал.
– Так вот что вчера произошло!
Сверкнув глазами, Данте рявкнул:
– Бегом в купальню, болтуны!
Учеников как ветром сдуло, Данте не спеша, направился следом за ними, но по дороге был перехвачен магом земли все это время наблюдавшим за тренировкой со стороны. Айран с решительным видом преградил немного уставшему вампиру дорогу.
– Дан, нам нужно поговорить.
Отойдя на несколько руайхов от дома вслед за магом, Данте остановился напротив Айрана. Маг, чуть прикрыв глаза, что-то зашептал одними губами, в тот же миг по земле пробежала легкая рябь, вслед за ней к ним отовсюду устремились потоки красного песка. Не доходя одного руайха, песок постепенно начал складываться снизу вверх, накрывая их песчаным куполом и погружая в непроглядную тьму. Уже привычный глазу вампира щит тишины, видимый в обычном спектре зрения, осветил мага с Данте неярким золотистым сиянием. Облегченно переведя дух, Айран внимательно посмотрел на Данте.
– Дан, я хочу кое о чем тебя попросить. Видишь ли, у меня есть сестра близнец, она, как ты понимаешь тоже маг. К тому же она вопреки воле главы рода вместе со мной и не без моей помощи сто пятьдесят лет назад поступила в Менайканскую школу магии. – Данте хотел задать вопрос, но Айран предупреждающе поднял руку. – В халифате не принято, чтобы женщины обучались таинству магии. Но сейчас не об этом. После обучения я вернулся в стан, а сестра осталась в княжествах, не пожелав возвращаться, так как дома ее бы не ждало ничего хорошего. Так вот, Хайла из нашего с ней рода Хъентайр, по моим сведениям лет двадцать назад вышла замуж за мага воздуха. К сожалению, я не знаю ни имени, ни имени его рода, знаю только, что они обосновались в Росском княжестве. Немного поразмышляв, я пришел к выводу, что Айшар все же может попытаться отомстить, не мне конкретно, конечно, а семье сестры. Я Хайлу прикрывал в меру сил и возможностей, а вот Ассар может напомнить роду о блудной дочери пустынь, как раз этой мести я и опасаюсь. Ведь по законам Халифата, нынешний глава рода может потребовать ее выдать роду Хъентайр, сам понимаешь, в таком случае Хайлу ждут лишь кандалы из хитина дарта до конца дней.
Данте недоуменно посмотрел на мага.
– Айран, я что-то не пойму, чего тогда ты вчера мялся и сразу не сказал?
– Дан, пойми меня правильно, я тебя знаю чуть меньше суток, а за сестру опасаюсь все сто лет, что не видел ее. Хайла единственная близкая родственница и одновременно уязвимое место, больше мне попросту нечего и не за кого опасаться, потому и мялся, как ты говоришь. Я решился-то только из-за того, что тебе Айтер доверяет.
