— Милена! Проклятье, ты точно в порядке?
Чуткие пальцы пробежались по морде, аккуратно обведя надбровные дуги и больно дёрнули за усы. Милена чихнула, а встревоженные руки уже пробежались по её шее и спустились на грудную клетку и передние лапы. Оборотень поспешно отобрала лапу у щекотно мявших подушечки пальцев, и прикусила Альгруса за руку, намекая, что пора бы завязывать с этим осмотром.
— Понял, понял — ты оборотень всё такое, как же я мог забыть, что на тебе всё заживает, как после благословения светлого лика. Только ты же вся в крови… не хочешь рассказать мне, что с тобой произошло? Почему тебя так долго не было?!
Решив, что сейчас самое время стребовать ответы Тиш повысил голос, но в ответ было только тяжёлое сопение. Милена спала. Или делал вид что спит и у Тиша не поднялась рука разбудить или столкнуть с коленей тяжёлую тушу окровавленного оборотня.
Резко выдохнув, Альгрус поднял руку, собираясь провести ею по лицу и, с коротким ругательством, снова опустил вниз. Теперь он тоже весь был покрыт кровавой коркой. Но осязаемая тяжесть оборотня всё равно даровала ему спокойствие. Ведь только он сам знает, что творилось у него в голове этой одинокой ночью, когда тёплый мохнатый бок хищника не ощущался рядом.
Рассвет так и застал их лежащими в обнимку. Тиш так и не смог заставить себя закрыть глаза, тем более что от них так несло мокрой шерстью и кровью, что Альгрус едва мог подавить рвотные позывы. Немало этому помогало и то, что он уже сутки ничего не ел. Они и раньше‑то пахли не так чтобы хорошо, но это не входило ни в какое сравнение с тем, что было сейчас. Оставалось только удивляться, как же Милена может спокойно спать, имея такое чуткое обоняние.
Тиш, стараясь дышать ртом, наблюдал, как воздух в лесу медленно светлеет, заставляя всё то, что до этого момента имело только очертания, приобретать цвет и объём. В свете наступившего рассвета он смог, наконец, рассмотреть подругу. Ну, открытых ран или проплешин в шерсти видно не было, что отчасти успокоило. Но тогда откуда, же столько крови? И ещё одно, до этого дня он ни разу не видел, чтобы Милена после охоты не позаботилась бы о том, чтобы привести себя в порядок. Её вылизывания Тиш вообще считал странным действием для разумного существа. Но саму Милену это никогда не останавливало. Что же случилось на этот раз?
Оборотень заворчала и, сморщив нос, тихо чихнула, попутно открывая жёлто — оранжевые глаза с мгновенно сузившимся до булавочной головки зрачками.
Теперь, окончательно убедившись что подруга невредима и проснулась, Тиш без малейшего сожаления столкнул её со своих коленей и раздражённо выдохнул рассмотрев во что превратился его и без того бывший весьма потрёпанным костюм. Милена смотрела в том же направлении и задумчиво шевелила ушами без заметного энтузиазма на изгвазданной морде. Ей было даже хуже чем раду, шерсть за несколько часов сна успела слипнуться в бурые колтуны.
— Рад, что ты проснулась. Знаешь, больше чем есть мне сейчас хочется мыться, — он брезгливо отставил руки подальше от тела, натягивая пальцами рукава рубашки. — И если ты не собираешься в своей обычной манере вылизывать нас обоих, то я с удовольствием выслушаю твои варианты.
Милена удивлённо поставила уши торчком и склонила голову набок. Сначала ей показалось, что Тиш поставил её перед неразрешимой дилеммой. Но уже спустя мгновение она поняла, что это не совсем так.
Если как следует подумать, то та громадина, сплющившая её рёбра, не могла получать достаточно влаги из растений, наверняка где‑то тут есть водопой, а, следовательно, и возможность отмыться. Тишу она, конечно, не даст пить воду, чёрт её знает, какие бактерии водятся в местной среде. Впрочем, лесной шлос был достаточно распространён и, как выяснилось на практике, безопасен, чтобы утолять жажду им.
Она возбуждённо вскочила на лапы и прошла несколько шагов, прежде чем заметила, что рад так и остался сидеть на земле. Она удивлённо оглянулась на него и тот, вздохнув в который раз за утро, послушно поднялся следом.
В этот раз оборотень не стала играть в ездового питомца. Она шла, чутко принюхиваясь к земле, приглядываясь к окружающим растениям и даже не брезговала периодически раскапывать небольшие ямки, чутко вслушиваясь в, только ей одной слышные, запахи земли.
Альгрус послушно двигался вторым в их маленькой группке, с интересом наблюдая за действиями и передвижениями оборотня. Милена в первый раз проделывала этот трюк осознано. Ещё раньше, когда в своём родном земном лесу гоняя дичь, Милена набредала на природные водоёмы, она заметила, как изменяются запахи, растения по мере приближения к воде. Это было чем‑то, что ей никогда не приходило в голову тренировать или искать специально — это просто было. Но сейчас, в чужом мире, среди незнакомых растений и неправильных запахов оборотень ловила малейшие нюансы, надеясь, что следую ненавязчивым подсказкам самой среды — сможет найти водоём.
Она потратила много времени, прислушиваясь к окружающей атмосфере и, в конечном итоге, ей удалось вычленить необходимые мотивы. Теперь передвижение друзей заметно ускорилось. Милена двигалась уверенным шагом, и Тиш неотступно следовал за её хвостом. Иногда, увлёкшийся оборотень, не обращая внимания на двуногость спутника, просто подныривала под какое‑нибудь упавшее дерево, и Альгрусу приходилось, громко матерясь, поспешно лезть за ней следом.
И, в конце концов, выводы Милены оказались верны!
Она выскочила на берег крохотного озерца, тёмная вода которого зеркально отражала золотистую листву местной флоры. Запах сырости и тины приятно щекотал ноздри. Внезапно, на оборотня накатила слабость, она почти не ожидала увидеть так скоро вожделенный водоём, но менее реальным он от этого не стал. И Милена, по щенячьи взвизгнув, всей своей массой прыгнула в воду, суматошно стуча лапами по озёрной глади. И, только как следует наглотавшись такой сладкой воды, через неприспособленный для ныряний звериный нос, она, забывшись от переполнявших душу эмоций, перекинулась в человека. Вот только сведённое мимолётной судорогой обращения тело так легко ушло под воду, и первый вдох обернулся влагой, затопившей лёгкие.
Кто‑то, попав в такую ситуацию, начинает паниковать, а Милена неожиданно для себя пришла в ярость. Ощущения так напомнили ей недавнее ранение, когда жжение в груди и боль в горле перекрыли собой остальные впечатления. Что злость на глупость опасности, которой она себя подвергла, заставило оборотня яростно оттолкнуться от счастливо близкого дна и лёгкой тенью взмыть к поверхности.
Судорожно гребя ногами, Милена откашлялась, отхаркивая чуть не погубившую её жидкость через нос и горло. Придя в себя достаточно, чтобы оглядеться по сторонам, она в пару гребков достигла берега и, продолжая глухо кашлять, на четвереньках выползла на траву. Там она и свалилась, жадно заглатывая куски воздуха.
