Рик устало прикрыл глаза, словно вслушваясь в себя. Несколько секунд я размышляла над только что сказанным, а потом неожиданно вспомнила о еще одной не менее важной вещи:
— Эвирикус, я тоже сегодня гуляла, — кажется, волнение в голосе скрыть подностью не удалось. Во всяком случае, мужчина тут же перестал изображать памятник скорби по себе любимому и обернулся ко мне, — Ну, шла по улице, и вдруг в меня врезался какой-то мальчик. Весь зареванный, чем-то расстроенный. Я хотела его расспросить, что случилось, а он потянул меня к дальней стене пещеры. Сначала мне на ум пришло, что он просто потерялся или его обидели. Но вместо этого малыш ткнул пальцем в один из драгоценных камней на стене и начал говорить мне о… пути к океану.
— Погоди, — потряс головой приятель, — Ты нечего не путаешь? Это точно было здесь, в этой пещере, ты никуда не ходила, кроме нее?
— Нет. И ничего я не путаю!
— Странно. Здесь никогда не было никаких камней, кроме гранита. А он, сама понимаешь, к драгоценным не относится. Нет, наверное, ты точно что-то путаешь. Хотя, может ты приняла обычные вкрапления слюды за…
— Я еще не совсем свихнулась! Это был самый настоящий розовый кварц, а из стены еще с сотню самых разных друз торчало. Мне самой стало странно: насколько я понимаю, обычно подобные камешки вместе не расположены. У них разный химический состав, они должны формироваться в разных условиях, а здесь и рубины, и прожилки золота, и малахиты — все в одном месте.
— Как выглядел ребенок? — постепенно Рик перестал улыбаться. До него, видимо, дошло, что подобную историю я сочинить не в силах. Про последнюю волю брата и то соврать нормально не смогла, где уж тут мне до настоящих лгунов со стажем.
— Обычный. Правда, босой. Льняные штаны и рубашка, светлые волосы, как у всех вас. Только вот глаза у него…
— Что?
И вдруг я поняла, что мальчика никак нельзя было спутать с обычным маленьким ренном. Когда я столкнулась с ним на главной улице, меня больше занимали его слова. Катившиеся по щекам слезы совершенно лишили меня способности замечать детали, сделали безоружной и податливой, как оставленный на солнце пластилин.
— У вас же не бывает карих глаз, так? — на всякий случай уточнила я. Мужчина кивнул, — Только зеленые, голубые или серые. А у мальчика были именно карие глаза.
— Не карие, Лида. Черные. Поразительно, что он явился тебе. Теперь, наверное, пришла твоя пора смеяться надо мной. Но я все же скажу то, что сам слышал об этом мальчике. Помнишь, от кого защитила Эверет-э-Ренн та женщина, которая использовала путь к океану?
— От лекверов.
— Ага. Это был очень трудный выбор, Лида. От некоторых мудрых реннов в летах я слышал, что та женщина сама была из лекверов. Но ее любовь к одному из наших мужчин была такой сильной, что даже когда он отвернулся от нее, оставив с двумя маленькими детьми, она не ушла отсюда. Вместо этого она защитила и его, и весь наш народ, погубив свою семью. А знаешь, что толкнуло ее на это? Что придало сил не дать целой армии пройти в город? Смерть ее младшего сына. Его дух до сих пор бродит в этих пещерах, продолжая защищать их, защищать свое последнее пристанище и… останки своей матери.
— И ты думаешь, что мне стоит смеяться над подобным горем? Ты слишком плохого обо мне мнения, если искренне в это веришь. Значит, я видела дух этого мальчика? Он что-то говорил о звездах, созвездиях. Что-то вроде: "Сапог, меч, три шага на север и путь к океану". Но я точно помню, что таких созвездий нет ни в моем мире, ни здесь. Все-таки мне пришлось несколько месяцев слоняться по этой стране без навигатора, а это, между прочим, весьма паршиво. Может, те звезды, о которых он говорил, есть еще где-то? Или он звезды в виду не имел?
— Нет, ты все правильно поняла. Только учти одну вещь: мальчик погиб несколько десятков тысячелетий назад. А учитывая идиотскую привычку лекверов называть многие явления пророды, а то и светила, именами своих героев, представь, сколько названий могло поменяться. Пойдем, — Рик поднялся со ступеньки, утаскивая меня обратно в дом.
Силия уже сидела за столом, попивая кипяченую воду. Стоило нам появиться на пороге, как она немедленно зажгла свечу, доставая еще две кружки. Ренн вытащил уже знакомую мне книгу с картами и принялся ее вертеть и перелистывать с таким рвением, словно забыл в ней сто рублей, а ему только что объявили, что до получки еще две недели.
— Вот, — он ткнул пальцем в небольшую схему зведного неба. Ее я пару раз видела, но даже не удостоила внимания, — Теперь до меня дошло. Это не предмет, Лида, это звезда. Не знаю, каким образом она защитила наш дом, но другого пути к океану просто не существует.
— Погодите, вы что, что-то раскопали? — всполошилась леквер, пытаясь вклинить свою голову между нашими.
— Видишь, это старая карта, здесь есть и современные названия, но еще и предыдущие в скобках обозначены. Вот это, — приятель провел по четырем симметрично расположенным точкам, — Перепутье. А это — тот самый меч, о котором и говорил мальчик. Севера у нас тоже давно нет. Не знаю уж почему, но теперь подобный термин просто не используется. Говорят либо "налево от солнца", либо — "против движения". Вот эта звезда носит название Оголовье. Рядом расположено созвездие Сапог, а это — аквамарин.
— Я вспомнила, он и о нем говорил.
— Хорошо. А теперь три шага на север. В данном случае, видимо, тоже имелся в виду не обычный шаг, а шаг солнца, то есть то расстояние, которое оно проходит за час. Подели 360 градусов на 25 часов. Ты получишь семьдесят два градуса. Это и есть стандартный шаг. А теперь следи за моей рукой. Раз, два, три, — и ренн размашисто "шагнул" двумя пальцами, которыми обычно изображают человечка.
— Убери-ка палец, — приказала Силия, подсвечивая нам свечой, — Ого! Лидка, ты не поверишь: тут в свобках так и написано: "Путь к океану".
— Эта звезда проходит путь за ночь от самого горизонта до кромки океана, поэтому, если держаться ее все время, обязательно придешь на берег. Поздравляю, девушки. Мы с вами стали первыми за несколько тысяч лет, кто нашел легендарный артефакт. Надеюсь, Лида, тебе больше никто не являлся?
— Ну, — неопределенно пожала плечами я. Не говорить же ему, что я еще и с предметами говорю. Все равно не поверит, что они откликаются.
"А ты бы поверила?" — уколола меня Мэрке.
— Вот поэтому и не говорю, — тихо отозвалась я.
Наш путь к тронному залу больше походил на приезд балагана в тихую деревушку. Стоило только первым "светлячкам" усесться на потолке пещеры, как мы уже пулей вылетели из дома. Меня обуревало такой радостное ощущение, что я едва могла себя контролировать. Я даже затянула какую-то песенку, оказавшейся лекверской балладой (вечно у меня в голове всякая дрянь хранится), которую Рик и леквер немедленно подхватили. Ничего не могу сказать, вышло у нас здорово, даром что произведение было о самой кровавой битве с описанием всевозможных убийств и плачей, а исполняли мы его с идиотскими улыбками на лицах. Нам-то с ренном еще простительно. И тому и другой лекверы успели насолить в жизни, но вот на Силию, жизнерадостно вопящую о пропавшей сущности, косились как-то подозрительно. В конце концов, нам удалось пройти к самой двери, за котрой и располагался тронный зал. Перед нею бдел страж, вытянувшись в струнку с таким выражением лица, что стало сразу ясно: такой не пропустит.
