Колобков весь вечер забавлялся с новой игрушкой. А наутро продолжил — он решил опробовать робоскаф в деле и прямо тут, на пристани, что-нибудь построить. Наместник Таможни, получив щедрую мзду, тут же выдал все разрешения, снабдил стройматериалами и даже предложил заказ — в одном из доков как раз требовался новый склад.
Работа «Амацумары» собрала огромную толпу. Юберийцы дивились на «медного великана», в чреве которого восседал гордый Колобков, громко ахали и делали ставки — насколько быстро он управится с объемом работ. Бригада каменщиков в тридцать шесть человек управилась бы где-то за центум.
Колобков решил ставить ленточный фундамент в распор траншеи. Траншею он проделал достаточно быстро, но потом запнулся — у туземцев не оказалось бетона, чтобы ее заполнить. Зато нашлись его составляющие — цемент, шлаки, гравий. А строительный робоскаф, как оказалось, вполне может послужить и бетономешалкой — его нижняя часть раздвинулась, щупы начали с бешеной скоростью закладывать туда весь этот мусор, а потом из выдвинувшегося трубовода потек бетон высочайшего качества, очень быстро заполнивший траншею.
С не меньшей скоростью робоскаф производил и кирпичи — рабы по приказу Колобкова доставили воду, известняк и кварцевый песок. Известняк внутри «Амацумары» был обожжен и смешан с водой — получилась гашеная известь. Ее робоскаф смешал уже с песком и спрессовал — на выходе пошли отличные силикатные кирпичи. Белые, как снег.
Восьмиметровый титан, способный заменить целую бригаду рабочих, трудился без устали. Ему подвозили все новые материалы — он преобразовывал их в кирпичи, вытягивал проволоку, штамповал бронзовые стяжки, выпиливал доски, фанеру, балки, брусья. Щупы мелькали с бешеной скоростью, поминутно меняя форму — они пилили, сверлили, строгали, циклевали, шлифовали и даже красили. Клешни размером с экскаваторный ковш укладывали стройматериалы и формовали стены, силовая нить то и дело выстреливала нипондусом, поднимая огромные тяжести…
А в кабине сосредоточенно трудился Колобков, управляя всем этим в одиночку. Прирожденный строитель, он мгновенно сроднился с этим чудом технологии будущего.
— Петр Иваныч! — орал снизу Чертанов. — Петр Ива-а-а-а-а-аны-ы-ы-ы-ыч!!!
— Чего орешь, Серега? — донеслось из динамика робоскафа. — Отойди-ка немного, а то стрелой зашибу!
Сверху действительно упал нипондус, захватывая плоскую крышу, покрытую термоводостойкой фанерой высшего качества. Ее подняли наверх, «пальцы» клешней разделились на несколько тонких лопаточек, подгоняя ее под балки, щупы удлинились, доводя до ума обрешетку.
— Заканчиваю! — крикнул Колобков. — Твою мать, Серега, и суток не прошло, а я такой офигенный склад соорудил! Один! Материалы все тоже сам сделал! Блин, я люблю этот комбайн!
— Петр Иваныч, вас супруга зовет! — несчастным голосом сообщил сисадмин. — Вы с самого утра ничего не ели!
— Как это не ел?! — возмутился Колобков. На самом деле он раз десять делал перерывы — юберийцы охотно угощали «белого бригадира», да и вина поднесли не один килик. — Не, Серега, ты меня не пугай! Работа — это хорошо, это нужно, но не в ущерб пищеварению! Понял? Если я не буду есть, то стану такой же глистой, как ты!
Чертанов набычился и заворчал.
— Ша, Серега, уже заканчиваю. Самая малость осталась. Ты еще чего спросить хочешь, или как?
— Тут с вами этот вот хочет поговорить…
— Кто?
— Я. Добрый день, капитан, — мягко донеслось откуда-то сверху.
Колобков задрал голову и испуганно дернулся — на «темени» «Амацумары» сидел Лайан Кграшан. Пушистый хумах приветливо демонстрировал крупные передние зубы, да еще и грыз какой-то корнеплод.
— Я всего лишь хотел спросить, не передумал ли ты? — вежливо сказал он. — Может быть, ты все-таки позволишь мне плыть с тобой, капитан?
— Сказал, нет! — возмущенно заорал Колобков. — Слезай с техники, хуймяк-переросток! Детям и крысам запрещено! Серега! — наклонился он. — Серега, а ты куда смотришь, а?! Пускаешь кого ни попа… а где он?
Хумах вновь бесследно испарился. Так же неожиданно, как и в прошлый раз. Ни Колобков, ни Чертанов не заметили, в какой момент это произошло.
— Мистика какая-то… — пробормотал бизнесмен. — Ладно, фиг с ним. Еще вопросы есть?
— Там ваши дочки просятся в город погулять.
— Серега, ну чего отвлекаешь по ерунде? Пусть гуляют, сколько влезет. Только Гене скажи, чтоб с ними пошел и пушку не забыл. Передай — если негры будут залупаться, разрешаю стрелять на поражение. У меня местный начальник ментовки в кармане, отмажет.
— Передам, — мрачно пообещал Чертанов.
Однако сегодня у волшебников настроения гулять не было. Бальтазар и Мельхиор открыли для себя мир детских песенок и теперь весело отплясывали под «Антошка, Антошка». Точнее, отплясывал только впавший в детство Мельхиор, а Бальтазар орал, что он старый идиот, и требовал немедленно прекратить эти глупости и заняться чем-нибудь полезным.
Например, постирать его носки.
Так что на прогулку отправился только Каспар — он все равно слабо соображал, где находится и куда его ведут. Света тоже осталась на борту — у нее с утра болела голова и идти никуда не хотелось. Поэтому Гене нужно было охранять только Олю с ее хомячком — Стефания, увязавшаяся с ними, могла и сама о себе позаботиться, а нападать на Каспара стоило только тому, кто всю жизнь мечтал почувствовать себя лягушкой.
Как только они покинули «Чайку», одноглазый мужчина в сандалиях с широкими ремешками опрометью бросился по направлению к Таалуйне, Дворцу Наместника Города.
Ты на кого батон крошишь?!
Голубь
Двадцать рослых шотелидов мрачно взирали на того, под чье начало их отдали — Шуа’лай Стазу, человека, пользующегося самой неприглядной репутацией. В том, что он злой колдун, ни один из воинов не сомневался и раньше. Теперь они убедились в этом наверняка.
Шотел — это двухлезвийный меч с двойным изгибом клинка, похожий на огромный серп. Он очень хорош, когда нужно поразить противника, прячущегося за щитом. В Юберии это оружие считается наиболее опасным, и владеть им разрешается только элитным гвардейцам, подчиняющимся самым высокопоставленным Наместникам. По оружию называют и их самих — шотелидами.
— Я еще раз напоминаю вашу задачу, — прошелся вдоль строя Стаза. — Через несколько минут вон из того переулка выйдут две девицы разного возраста, высокий воин и чародей. Девиц и воина я усыплю — их не трогать даже пальцем, они нужны мне целыми и невредимыми. Но на чародея мои чары не подействуют, взять его живым не получится… хотя очень бы хотелось. Поэтому его вы убьете. Сейчас я зачарую ваши клинки так, что никакая магия не сможет их отразить. Вытяните их перед собой.
