Екатерина Белецкая - Настоящие

— Пара сотен лет назад, — ответил Анидо. — До зонирования.

— А… как? — спросил Пятый.

— Ну… — Йогер замялся. — Или утонем, или разобьёмся в горах. Тут очень красивые горы.

— И море, — добавил Анидо. — Правда-правда! Вы потом полюбопытствуйте, хорошо?

Пятый кивнул.

— Возможно, в следующем отпуске, — ответил он. — Хотя загадывать не стану.

— Удивительные вы люди, — сказал Клео. — «Несравненное право — самому выбирать свою смерть»? Но жаль, что так получилось. Надеюсь, ваша жизнь на Краю Радуги будет светлой.

Он замялся и опустил взгляд, кажется впервые за все эти дни смутившись. Нарелин закончил:

— Светлой и радостной. Правда, Сэфес, нам бы очень этого хотелось.

Они улыбнулись. Встали.

— Мы пойдём? — спросил Йогер — По-моему, нам тут делать больше нечего.

— Идите, — разрешил Арти. — И… Анидо, прошу тебя — посторонний свидетель. Не она.

— Конечно, — улыбнулся тот в ответ. — Неужели я смог бы так обидеть её — собственной смертью?

— Пусть дорога будет интересной и приятной, — едва слышно сказал Пятый. — Счастливо…

Они вышли, тихо затворив за собой дверь. От тени движения качнулась занавеска на окне.

— Ну вот и всё, — устало сказал Арти, садясь в продавленное кресло. — Теперь — с вами.

— Время, — торопил Пятый. — Не тяни. Кому всё, а кому ещё нет. Арти, дай решение, пожалуйста, и мы побежали.

Нарелин молчал. Врал Арти про блокировку или не врал, но сейчас вместо ожидаемого накала эмоций на него свалилось безразличие. А может, это снова «помощь» Арти?

Он пересел на диван.

— Хорошо, — ответил Арти, — Радал и Каин — решение положительное. Лин, Пятый — решение по паре будет сформировано после зонирования пассивного участка. Нарелин, Клео — решение окончательно не принято, срок — восемь суток. Что ещё от меня требуется?

— Верните нам связь с Эвеном и возможность туда возвратиться, — напомнил Клео. — А также возможность слияния с симбионтом для Нарелина.

— Через восемь суток — ответил Арти не терпящим возражений тоном. — И ни днём раньше. Хоть в себя придёте.

— Мы и так в себе — глядя в пол, проговорил Нарелин. — Что нам делать эти восемь суток? В потолок плевать?

— Почему бы и нет? — улыбнулся Арти. — Иной раз это бывает полезно. Даёт возможность подумать.

— Арти, а можно сейчас подтвердить фазу статуса, а? — жалобно спросил Лин. — И так устали как собаки.

— Нельзя, — ответил тот. — Лин, мне жаль, но нельзя.

— Вторая фаза, — мечтательно произнёс Лин. — И малиновые штаны…

— Фиолетовые. В полосочку, — зло добавил Пятый. — Всё, пошли. У нас ни минуты нет, как вы не поймёте.

— А мы? — вдруг жалобно спросил Каин. — А… как же…

— Мама? — спросил Арти. — Семья? Ты волен выбрать сам, Каин Герка. Нарелин, что бы ты ему посоветовал?

— А то он сам не знает, — ответил Нарелин. — Что тут советовать. Оживить всех, если возможно, да и дело с концом. Они ждут, неужели не ясно?! Они даже никуда не ушли!

— Это невозможно, — тихо сказал Пятый. — Так, Арти?

— В твоём случае так, — ответил тот. — А в их… Каин, я могу предложить только обмен. Считайте это проявлением моей жестокости. Вернуть родных по вектору можно, но при одном условии. Впрочем, оно уже выполнено. Вы из жизни вычеркнуты. Вас никогда не было. Если сейчас мы вернём твою семью, Каин, они не будут помнить о своей смерти ничего, но и тебя с ними не будет. Вовсе. Словно никогда и не было. Халд, Аки и Огла через месяц окажутся за решёткой, да парни ещё будут кастрированы как социально-опасные, но не за то, что сделали с вами, а за то, что украли у Руры наркотик и убили её. Ясно?

— Её убили? — потерянно спросил Каин. Арти кивнул.

— И ты про это знал? Снова кивок.

— Но почему… ты не сказал мне?!

— Потому что так было надо, — просто ответил Эрсай. — Прости. Я не хотел тебя обидеть.

— Эти малолетние мерзавцы будут кастрированы? — с интересом вмешался Клео. — Об этом нюансе я не знал. Неужели действительно так жестоко? Может, всё-таки просто стерилизация?

— Не мы придумывали этот закон, не нам его и нарушать, — вздохнул Арти. — Так что, Каин? Что ты решишь?

Каин невидящим взглядом смотрел перед собой.

— Да… наверно… — неуверенно произнёс он после почти минутного молчания. — Я согласен. Это будет… честно.

Арти кивнул.

— Радал… — позвал он. Тот обернулся. — Хатру вернуть невозможно, думаю, ты понимаешь почему.

— Потому что путь закончится так же и там же, — ответил Радал. — Я понял, не надо дальше говорить. Что же. Считай, что я тоже остался на Краю Радуги. Это можно?

— Можно. Мальчики, вы осознаете всё это потом, — пообещал Арти. — Осознавать предстоит долгие годы. Возможно, всю жизнь. Вы становитесь Сэфес, и в этом мире вас больше нет…

— Арти, что значит «остаться на Краю Радуги»? — недоумённо спросил Нарелин. — Ведь Радал будет жить в этом мире ещё долгие годы. Или ты имеешь в виду, когда его срок подойдёт к концу и он умрёт тоже?

— Это просто душа, — ответил за Арти Пятый.

Просто душа. Именно там, на Краю Радуги, находится всё, что ты любишь всей душой. И ни за какие сокровища мира ты, пленник собственной души и долга, не посмеешь взойти туда, к сияющим горним вершинам, и обнять тех, кто дорог тебе без меры. Но часть тебя остаётся там, с ними, и ты помнишь про это каждый день, каждый час, каждый миг.

И именно это делает тебя настоящим.

Пятый не говорил это вслух, но слов было и не нужно: Нарелин почувствовал, и вместе с тем пришло странное облегчение: наверное, это хорошо, что у меня пока нет никого, кто ушёл бы туда… в странный мир-после-смерти, где нет времени и где сплетаются воедино все пути. Но Клео невечен, и рано или поздно…

— Арти… — вдруг попросил он. — Арти, ты Эрсай, ты многое знаешь. Скажи, когда Клео умрёт, я смогу уйти вместе с ним? Я ведь эльф, у нас другие дороги.

— Ты уже не эльф, — усмехнулся тот. — И дорога у вас одна. Думаю, ты это чувствуешь, просто сказать себе об этом трудно, почти невозможно. Любая змея боится, наверное, менять кожу.

Арти усмехнулся, подмигнул Радалу. Тот едва заметно улыбнулся в ответ. А Клео шагнул к Нарелину и взъерошил ему волосы так, что на голове получилось настоящее воронье гнездо.

— Я же тебе давно говорил, — сказал он, улыбаясь, — а ты всё не верил. Чудо моё длинноухое!