Ойкнула от сотрясения и, пошатываясь, направилась к дханну.
Люди неосознанно расступались и перед ней, и перед отцом Николаем. До монаха, кажется, только теперь дошло, что на участие в своем «креативе» он привлек не просто женщину с хорошим голосом и даже не обычную ведьму, а принятую. Служанку нелюди. Подданную одного из великих Домов. И сейчас хозяин Аллы будет выражать неудовольствие от покушения на свою собственность, причем какие формы его раздражение примет, одному Господу известно.
Пособницу Шурик встретил неласково:
— Ты что делаешь? — Слово «идиотка» не прозвучало, но тоном подразумевалось. — Ты зачем человечков привораживала?
— Я нечаянно. — Алла сама поразилась писклявости голоса. — Я не хотела.
Верхняя губа у дханна приподнялась, тускло блеснули клыки. На мгновение. Затем лицо вернулось к обычной форме, то есть стало походить на круглый блин с торчащим ровно посередине горкой-носиком. Мозг, задержавший дыхание при виде вспышки демонического гнева, осторожно выдохнул. Действие с его стороны вышло неосмотрительное и привлекшее излишнее внимание. Шурик переступил с ноги на ногу, плавно разворачиваясь корпусом, склонил голову набочок, словно прицеливаясь, и тихим шелковым голосом поинтересовался у монаха:
— А что здесь вообще происходит?
Отец Николай быстро, точно и нецензурно оценил обстановку. Но делать нечего — ситуацию надо как-то разруливать. Поэтому, призвав на помощь весь свой дипломатический опыт, он принялся объяснять:
— Возможно, могущественному Ассомбаэлю, — священник на одних рефлексах заморочил подошедших слишком близко гостей, — известно о наложенной на меня, многогрешного, тяготе? Я имею в виду работу с трудными подростками.
Дханн сморгнул:
— И?
— Алла Борисовна, по доброте душевной, согласилась оказать посильную помощь этим несчастным, забитым жизнью детям. Мы верим, что душевная теплота и участие окажут чудодейственное влияние на их огрубевшие души! Твоя принятая показала настоящий пример христианского милосердия, и будь уверен, — Мозг специально понизил голос, привлекая внимание к последующим словам, — ее поступок не останется проигнорированным.
Шурик слегка оживился. В преддверии грядущих неприятностей поддержка или хотя бы благожелательный нейтралитет церкви могут здорово укрепить его позиции. Конечно же толстяк уточнил:
— Благодарственный адрес от скита напишешь?
— Зачем тебе справка? — вылупился в ответ Мозг. Бумажную работу он ненавидел в принципе и с подозрением относился к юристам, нотариусам и бухгалтерам. Конечно же в просьбе демона он заподозрил подвох.
Ассомбаэль минуты на полторы впал в ступор. С одной стороны, давать церковнику лишнюю информацию не хотелось. Однако следовало учитывать, что в ближайшем будущем весть о готовящемся испытании разлетится если не по всей стране, так по Центральной России точно, и священник сам все узнает. Опять же возможная помощь… Все равно говорить о неприятностях не хотелось.
Наконец дханн встряхнулся, зыркнул исподлобья по расходящимся смертным, развернулся и, пальчиком поманив за собой собеседников, вышел в холл. Здесь им никто помешать беседовать не мог, а кроме того, местные диваны выглядели крепче ресторанных стульев. Недоумевая, Алла присела рядом с повелителем, практически сразу напротив уселся почуявший недоброе отец Николай. Задержка произошла из-за Уральцева, возжелавшего обсудить перспективы дальнейшего сотрудничества.
Шурик побарабанил сосискообразными пальцами по колену и выдал:
— Меня хотят свергнуть.
— То есть как? — Его визави выдохнули это одновременно, но никто не улыбнулся.
— Официально. Кое-кто из родни считает, что я слишком молод и слаб и потому землей владеть не должен.
Первым сориентировался Мозг:
— Подожди, я не понял. Владение же не признано?
— По факту оно есть. Я подчинил Источники, меня приняла земля. Местные ведающие признают мою власть и суд, Алла пользуется весом и авторитетом в глазах смертных, являясь проводником моей воли. Церковь не подавала протестов, а схватку с чужеземными магами я выиграл. Да, — демон не позволил монаху возразить, — того чародея из Ордена Розы убила Эвиар. Ну и что? Моя принятая находилась рядом с ней и не остановила, так что обстоятельства можно трактовать по-разному.
Судя по внешнему виду, отец Николай воскрешал в уме забытые сразу после экзамена внутренние уложения дханна. Алла же из короткой беседы поняла одно — дело серьезное. Шурик не просто собран и решителен, чего с ним давно не случалось, так еще и жрать не просит, чего не происходило вообще никогда! Женщина затребовала объяснений. Толстяк принялся объяснять настолько просто, насколько мог:
— В теории любому владетелю можно бросить вызов и в схватке отобрать территорию. На практике за каждым стоит семья и род, так что наезды случаются редко. Это очень старые законы, тщательно прописанные и обросшие массой традиций, уточнений, подробностей. Мое положение двоякое — я еще не прошел второй инициации, но уже являюсь самостоятельным. Поэтому старейшины определили, что испытание будет проходить в три этапа.
— Зачем?
— Созидание, сохранение и разрушение, — пояснил Шурик. — Если я покажу, что осознаю все аспекты бытия, никто не поставит моих прав взрослой личности под сомнение. Ну с созиданием все просто. Требуется представить нечто новенькое, какую-нибудь собственную разработку. Заклинание, артефакт, тактику боя. Лет пятнадцать назад одна халявщица роман про любовь принесла, и ничего, старейшины приняли. Чего-то глобального не требуется — достаточно показать самостоятельность мышления. Я курсовик отдам.
— Какой курсовик? — дернулся святой отец.
— Свой. «Влияние разлива нефти в Мексиканском заливе на гибель рыбы в Балтийском море». Я университет закончил, заочно.
Пока святой отец переваривал новый факт из жизни подследственного, Алла потребовала продолжать. Ей было интересно.
— С сохранением тоже все понятно, — почесался дханн. Он понемногу успокаивался, его жесты становились более живыми и расслабленными. — Обязательно попробуют нарушить печати на источниках или через людей удар нанесут. Милицейскую проверку организуют, например. Вообще, может быть произведено любое действие, способное поколебать контроль владетеля над его подданными и ресурсами, но только одно. И опять же оценивается не столько результат, сколько реакция.
— Странный подход, если честно.
Услышав реплику Аллы, священник одними губами уточнил: «Нелюдской». Толстяк не согласился.
