Рха двинул парда вперед. Тяжелый даг взлетел и опустился. Заостренный клинок пробил череп точно посередине, между макушкой и краем лба.
Носок сапога уперся в черноволосую голову: Рха с усилием выдернул кинжал.
– Вперед! – сказала Ронзангтондамени.
И отряд двинулся дальше.
Убитый остался лежать, распластавшись поперек тропы. Шустрые крабы тотчас накинулись на того, чей облик уже ничем не напоминал облик прекрасного юноши.
Сиргибр и его Охотник оказались рядом с трупом спустя несколько минут. Порскнувшие в разные стороны крабы и крысы еще не успели по-настоящему обглодать тело.
Сиргибр, равнодушный к падали, пробежал мимо, но человек остановился и, заинтересованный, склонился над трупом.
Перевернув его ногой, он подался назад, пробормотав:
– Ого! Живущий-в-Тумане! Эй, малыш! – крикнул он возвратившемуся сиргибру: – Ты видишь? Они убили Живущего-в-Тумане! Нет, они мне нравятся, малыш!
Ящер обнюхал черное лицо, кое-где уже обработанное зубами и клешнями, и свистнул, выказывая отвращение.
– Я тоже, малыш! – согласился охотник.– Но поспешим! Может, мы сумеем стать полезными Народу!
Лес остался позади. Теперь слева, справа, впереди на десятки тысяч шагов раскинулась Топь. Тропа то и дело превращалась в жидкую, отвратительно хлюпающую грязь, где лапы пардов скользили по гнилым фашинам. Ронзангтондамени, чувствующая опасные участки, то и дело «отдавала» свое ощущение пардам, чтобы звери знали, куда ставить лапу, где сделать шаг мягким, а где длинным прыжком перемахнуть через топкое «окно».
Красная трава, высокие стебли, увенчанные пушистыми «метлами», с двух сторон обступали тропу. Толстые, коричневые у оснований стебли уходили прямо в топь. Сама тропа то расширялась до пяти-шести шагов, то сужалась так, что и двоим не разминуться. Животные нервничали, чуя под ногами смерть. Без Ронзангтондамени они не согласились бы и на шаг углубиться в красные заросли.
Даже небо над головами, по счастью, затянутое серой мутью туч, казалось лишь отражением Великой Топи.
Но трясина была не единственной опасностью. Высокая трава впереди зашевелилась. Ронзангтондамени усилила власть, но красные «метлы» продолжали раскачиваться, а узкие длинные листья с сухим шорохом терлись друг о друга. Что-то двигалось навстречу, игнорируя силу Женщины Урнгура.
Ронзангтондамени остановилась.
Ее спутники тоже придержали пардов. Лишь Рха попытался объехать свою госпожу, заслонить от того, что приближалось. Но женщина велела ему оставаться позади.
Трава раскачивалась уже в пятнадцати шагах. Нечто надвигалось на них прямо из Топи, надвигалось, невзирая на магию Ронзангтондамени.
Женщина Урнгура ждала. Она верила в свою силу.
И все-таки невольно откинулась назад, когда над травой вдруг поднялась огромная рыжая кошачья голова с оскаленными клыками.
– Привет! – сказал Пятнистый Брат, облизнувшись длинным розовым языком.
Воины тут же выхватили мечи.
Ронзангтондамени подняла руку, и мечи исчезли в ножнах.
– Я тебя ждал! – прорычал Пятнистый Брат на языке Урнгура.
– Откуда ты взялся? – Ронзангтондамени сосредоточила свою силу на странном существе, внешне напомниавшем чудовищных размеров парда, но чей настоящий облик не имел никакого отношения ни к этим животным, ни вообще к существам с теплой живой кровью.
– Брось! – уронил Пятнистый Брат.
Он выбрался на тропу и уселся, поджав короткий хвост.
– Брось! Мы с тобой – на одной стороне поля битвы, хотя и с разными знаменами! Кстати, я могу проводить тебя к Санти!
– Я знаю дорогу! – отрезала Ронзангтондамени.
Этот… Это существо (Демон?) ей определенно не нравилось.
– Но ты не будешь возражать, если я пойду с вами?
– Буду!
Зверь пошевелил ушами,– одно вполовину меньше другого,– розовый шрам через всю морду придавал ему зловещий вид. Но он явно не представлял угрозы для Женщины Гнона, раз ее Сила не причиняла ему беспокойства.
– А все-таки я присоединюсь к вам! – рявкнул зверь.– Или вы – ко мне! Иногда от меня бывает кое-какая польза!
– Да? – Ронзангтондамени вложила в свою короткую реплику столько холода, что даже Рха поежился.
– Угу! Например, однажды я вытащил одного парня из переделки…
– Кого же?
– Санти! Разумеется, Санти, моя верная Генани! Но на сей раз он уперся и, знаешь, так крепко, что бедному зверьку с ним было нипочем не сладить!
Голова «зверька» была на два локтя выше головы Ронзангтондамени, сидящей в седле.
– Что не так в моих словах? – зверь встал и выгнул широкую, выпачканную красной пыльцой спину.
– Все верно,– признала Ронзангтондамени нехотя.– Хорошо. Ты можешь идти с нами.
Зверь тут же подбежал к ней. Как ни странно, пард урнгрийки не испугался, только недовольно фыркнул, когда рыже-желтое плечо коснулось его морды. Зеленые, с круглыми зрачками, глаза Пятнистого Брата заглянули прямо в сердце Ронзангтондамени. В них не было вражды.
– Я побегу впереди! – выдохнул он, развернулся и поскакал по тропе.
Сзади было заметно, что рыжий зверь слегка прихрамывает. Впрочем, Ронзангтондамени вникла в его сущность и знала, сколь многое в Пятнистом Брате – лишь видимость.
Топь кончилась. Пропали бесконечные заросли красной травы. Под лапами пардов зашуршал песок. Ронзангтондамени остановилась.
Впереди лежало озеро. Над серой водой висел серый туман, цветом своим напоминающий серое небо над головами. Латы воинов блестели от влаги. Но жара была вполне терпимой даже для непривычных горцев. Проглядывающий сквозь облачную вату солнечный круг был похож на луну – синевато-серый, с проплывающими по нему грязными пятнами.
Впереди урнгриа не видели ничего, кроме шевелящейся дымки над водой и пологого песчаного берега. Ронзангтондамени могла разглядеть не больше, чем ее воины, но чувствовала там, за туманом, нечто более осязаемое.
– Надо немножко подождать,– проворчал Пятнистый Брат и растянулся на песке.– Они обязательно приплывут. А мы пока могли бы подкрепиться. Как насчет кофе, Генани?
– Кофе? – удивилась женщина.– Тебе?
– Ну да! – отвечал Пятнистый Брат.– Я пью кофе. С удовольствием, кстати. Так что же?
– Рха! – позвала Женщина Урнгура.
Воин подошел. Его черные сапоги по щиколотку утопали в песке.
– Разведите огонь и поешьте,– сказала женщина.– И сварите большой котел кофе. Для него,– она указала на Пятнистого Брата.
На коричневом лице воина выразилось изумление, но он кивнул головой.
– Можно и поменьше,– проурчал Пятнистый Брат.– Я не так прожорлив, как выгляжу!
И мгновенно уменьшился до размеров некрупного (пара локтей в холке, не более) пса.
Рха прищелкнул языком в восхищении.
