Вот почему гориане искренне считают, что в самой природе мужчины заложено стремление обладать, а в природе женщины – отдаваться.
Я наблюдал, как девушки Вьерны, принадлежащие уже не ей, а своим новым хозяевам, занимали места в баркасе.
Вьерна не просто предоставила своим разбойницам возможность выбора; она заставила их сделать выбор. Интересно, ждет ли она еще возвращения в лес хотя бы одной из них? Она сама нарядила их в шелка, вдела серьги им в уши. Вероятно, она уже потеряла надежду их дождаться.
Ее разбойницы – теперь обычные рабыни – терпеливо дожидались момента, когда баркас отчалит от берега и доставит их на «Рьоду» и «Терсефору». Они сделали свой выбор, предпочли покориться мужчинам, послушались голоса своей женской сути.
Вьерне придется в одиночестве охотиться в лесах. Она хотела свободы, и она ее получила. Она будет гордой и независимой в окружающих ее бескрайних лесных просторах, но останется в одиночестве. Интересно, сколько ночей проведет она без сна, сжимая в руке подаренный ей Марленусом перстень и глотая катящиеся по щекам слезы? Гордость непреодолимой стеной встала между нею и ее женским началом. Она останется в одиночестве, и никто не заметит в ее ушах небольшие изящные серьги, которые она так и не сняла. Эти серьги вдели ей в уши по приказу Марленуса, когда он еще был ее хозяином. Оставаясь свободной, она не сможет забыть – даже если очень захочет, – что некогда она находилась в полном его подчинении. Возможно, время от времени Вьерна будет тосковать по ошейнику убара так же сильно, как и по его прикосновению. Она сделала свой выбор, предпочла независимость, не променяла ее даже на трон убары Ара.
Ее девушки тоже сделали свой выбор. Вьерна осталась свободной. Они превратились в покорных рабынь. Я бы не взял на себя смелость судить, кто из них сейчас счастливее. Вон они сидят в баркасе с покорным видом. Руки их связаны за спиной кожаными ремнями. Новообращенные рабыни еще держатся скованно и стыдятся друг друга, но лица их не кажутся несчастными. Интересно, пожалела ли хотя бы одна из них о принятом решении? Хотя, если и пожалела, сейчас уже все равно слишком поздно. Руки их связаны за спиной. Но девушки не выглядят несчастными. Они откликнулись на голос своей женственности. Они отдали себя кандалам и – любви. И возможность сделать этот выбор предоставила им Вьерна, сама отказавшаяся от него.
Где-то в лесах сейчас, одинокая и свободная, бродит женщина-пантера. Имя ее – Вьерна. Пусть охота ее будет удачной.
Интересно, отправится ли она когда-нибудь в Ар, повидать своего убара, или, может, он сам снова решит поохотиться в северных лесах и предоставит ей еще один шанс изменить свою жизнь? Нет, едва ли.
«Женщина, что с нее возьмешь?» – сказал о ней Марленус и тем не менее подарил ей перстень с печатью Ара. Интересно, понимает ли Вьерна, что из женщин носить этот перстень имеет право только убара Ара?
– Мы сложили колья в форме башни, – прервал мои размышления Турнок. – Маяк получится отличным.
Я оглянулся. На громадном валуне высилась сложенная из кольев четырехугольная пирамида.
– Облейте ее маслом.
– Да, капитан, – ответил Турнок.
Я сидел в капитанском кресле, далеко от воды, закутанный в теплые покрывала, но мне все равно было холодно.
Костер разожгли. Языки пламени быстро взбежали на самую верхушку пирамиды. Да, маяк будет виден пасангов за пятьдесят отсюда, не меньше.
Я отвернулся. Вокруг меня стояли мои матросы.
– Приведите сюда рабыню Руиссу, – распорядился я, – ту, что была в банде Хуры.
Я услышал, как плеть Илены дважды опустилась на плечи бывшей разбойницы. Стиснув зубы, Руисса вышла вперед и опустилась на колени перед моим креслом. На ней был ошейник, от которого протянулись тонкие цепи, соединяющиеся с наручниками и ножными кандалами. Еще дважды плеть Илены прошлась по плечам девушки, и я заметил, как в этих местах у нее протянулись кроваво-красные полосы.
– Отойди отсюда, – приказал я Илене, стоящей с плетью наготове над низко склонившей голову разбойницей.
С видом человека, выполняющего чрезвычайно важную задачу, Илена отступила в сторону. На девушке была белая шерстяная туника грубой вязки, а горло ей стягивал надетый мной ошейник.
– Эта женщина, – показал я Турноку на Руиссу, – осталась в лагере Саруса охранять своих подруг по банде, опоенных наркотиками.
Турнок понимающе кивнул.
– У нее был лук и стрелы, – продолжал я. – Она могла меня убить.
Турнок усмехнулся.
– Какой участи заслуживает она, как ты считаешь? – спросил я у своего верного помощника.
– Это право моего капитана – определить ее судьбу, – ответил Турнок.
– А тебе не кажется, что это смелый поступок? – поинтересовался я.
– Это действительно поступок смелого человека, капитан, – ответил Турнок.
– Освободи ее, – приказал я.
С легкой усмешкой на лице Турнок быстро отомкнул ключом запоры на ошейнике и кандалах, украшавших руки и ноги пленницы.
Руисса подняла на меня недоумевающий взгляд. Она, казалось, не понимала, что происходит.
– Ты свободна, – сказал я ей. – Можешь идти.
– Спасибо, капитан, – едва слышно произнесла девушка.
– Уходи, – велел я.
Руисса обернулась и взглянула на Илену. Бывшая жительница Земли невольно отшатнулась.
– Позвольте мне остаться еще ненадолго, капитан, – попросила Руисса и в ответ на мой вопрошающий взгляд пояснила: – Я хочу провести обряд поединка на ножах.
– Хорошо, – сказал я.
Пытавшуюся убежать Илену схватили за руки. Она страшно испугалась. Принесли два кинжала. Один из них вручили Руиссе, второй вложили в негнущиеся пальцы Илены. После этого обеих девушек поставили в освобожденном для них круге перед моим креслом.
– Я… я ничего не понимаю, – пробормотала Илена.
– Что тут понимать? Тебе предстоит поединок на ножах. Будете драться насмерть, – пояснил я.
– Нет! – закричала Илена; из глаз ее хлынули слезы. Она отшвырнула кинжал. – Я не стану!
– На колени! – приказала ей Руисса.
Илена проворно опустилась перед ней на колени.
– Пожалуйста, не причиняй мне никакого вреда, – взмолилась Илена.
– Обращайся ко мне как к своей госпоже, – сказала ей Руисса.
– Пожалуйста, госпожа, не делайте мне больно, прошу вас, – глядя в глаза своей новой повелительнице, пробормотала Илена.
Ее испуганный вид рассмешил Руиссу.
– Без плети ты уже не кажешься такой гордой, рабыня, – усмехнулась она.
– Так и есть, госпожа, – едва слышно ответила Илена.
Двумя ударами ножа Руисса распорола по бокам шелковую накидку Илены. Легкая материя соскользнула к ногам девушки. Руисса подняла с земли кандалы, которые еще недавно сковывали ее тело, и защелкнула верхнее пристяжное кольцо цепи за ошейник Илены. После этого она надела наручники на запястья стоящей перед ней на коленях девушки, а ножные кандалы заперла у нее на щиколотках.
