— Давай теперь поговорим о более приятных вещах. Как мальчик?
— Пойди и посмотри, — улыбнулась она. Они вместе вошли в комнату Астианакса, где рыжеволосый мальчик уже проснулся и беспокоился, можно ли выйти поиграть. Обнаженный, он сполз со своей маленькой кровати и, увернувшись от молодой няни, выбежал на террасу. Астианакс попытался убежать, размахивая своими пухлыми ручками.
Няня тщетно звала его, затем Диос серьезно воскликнул:
— Астианакс!
Ребенок тотчас остановился, услышав мужской голос, он повернулся и посмотрел на дядю с открытым от удивления ртом.
Диос подхватил мальчика и завертел его высоко в воздухе. Ребенок забулькал, затем закричал от радости, от его пронзительного крика зазвенело в ушах. Диос, у которого не было собственных сыновей, улыбнулся счастью малыша. Когда он поставил его на землю, Астианакс потянул к нему руки, прося, чтобы его покрутили снова.
— Он храбрец, — заметила Диос. — Истинный сын своего отца.
Он снова закружил мальчика, поднимая все выше и выше. Наблюдая за их шумной игрой, Андромаха не видела, как тихо вошла на террасу Кассандра. Когда она заметила девушку, то повернулась к ней с улыбкой. Кассандра стояла, убрав руки за спину, ее лицо, как обычно, было наполовину спрятано за длинными черными волосами. На девушке было скучное темное одеяние без пояса, ноги были босыми.
— Кассандра, я тебя не видела несколько дней. Ты хотела поговорить со мной?
Диос поставил мальчика и пошел обнять сестру, но она спряталась от него в тени.
— Ты пыталась помешать моему отъезду на Теру, — сказала она Андромахе, не обращая внимания на Диоса и ребенка. Ее голос дрожал.
— Только пока идет война, — объяснила ей Андромаха. — Как только на Зеленом море снова воцарится мир, ты сможешь отправиться на благословенный остров, если будешь все еще хотеть этого. У тебя много времени. Тебе всего четырнадцать.
— У меня немного времени, — со злостью возразила девочка. — Я должна туда ехать. У меня нет выбора. Отец прав, Андромаха: ты всегда пытаешься вмешиваться в жизнь других людей. Почему ты не оставишь меня в покое?
— Я просто забочусь о твоей безопасности, сестра, — ответила Андромаха.
Кассандра выпрямилась, и, когда заговорила, ее голос звучал уже не так резко.
— Ты не можешь защитить других людей, Андромаха, — мягко возразила она. — Тебе бы следовало это знать. Разве последние несколько лет тебя ничему не научили? Ты не смогла спасти Лаодику и Каллиопу. Ты не сможешь защитить этого мальчика от жестокого мира, — она показала на ребенка, который молча стоял и смотрел на девушку широко открытыми глазами. — Ты не можешь защитить его отца в Зеленом море.
— Нет, не могу, — печально согласилась Андромаха. — Но я попытаюсь спасти тех, кого люблю. А я люблю тебя, Кассандра.
Глаза девочки сузились.
— Мама говорит, что ее ты тоже любила.
Затем она развернулась и покинула комнату.
Глава 28
Троянская конница
В Родопских горах дул холодный ветер, шелестя длинной травой долин Фракии и застревая в вершинах деревьев, обступивших высокие холмы.
Спрятавшись за деревьями, Банокл сидел на лошади и выжидал вместе с тысячью других всадников троянской конницы. Внизу на равнине полторы тысячи троянских воинов готовились к привалу и расчищали место для костров. С ними были триста всадников Фракии и примерно двести лучников. Банокла мало интересовала стратегия: угодят ли враги в ловушку или нет. Если не сегодня, то завтра они разобьют мятежников. Или на следующий день.
Он посмотрел на всадника слева от себя — худого, желтоволосого Скорпиоса. Воин снял свой шлем. Его лицо было неестественно бледным, покрытым каплями пота. Банокл посмотрел вдоль линии. Повсюду чувствовались нервозность и страх. Он не мог этого понять. «Мы же троянская конница, — подумал великан. — Мы не проигрываем в битвах. А Скорпиос — превосходный боец и великолепный всадник. Так о чем он беспокоится?»
Это было тайной, а Баноклу не нравились тайны. Поэтому он выбросил из головы все мысли о Скорпиосе. Есть более важные вещи, о которых нужно было подумать.
Во-первых, он был голоден. Повозки с провиантом не добрались до них, и завтрака не было. Это было невыносимо для Банокла. Невозможно сражаться на голодный желудок. Повозки, преодолевшие большой путь, привезли мечи и запас стрел. Хотя бы, оружие которых сломалось во время сражений за последние несколько недель, с радостью встретили их, для Банокла это было разочарованием. Кончились запасы сыра и вяленого мяса, и люди ничего не ели, кроме мятого овса, размоченного в воде.
У Банокла начало зудеть под мышкой. Это особенно его раздражало, поскольку доспехи, которые носили всадники троянской конницы, были довольно сложными: маленькие бронзовые диски, словно чешуя рыбы, покрывали грудь, живот и нижнюю часть горла. Было невозможно залезть внутрь и почесать.
Лошадь Банокла зашевелилась под ним, затем подняла голову. Великан лениво погладил ее по черной шее.
— Спокойно, Ослиная задница, — сказал он.
— Во имя богов, почему они не идут?! — воскликнул беспокойный воин справа от него, человек крупного телосложения с аккуратно подрезанной бородой в форме трезубца. Джустинос снял свой шлем, вытащил кусок ткани из-за пояса и вытер пот со своей гладко выбритой головы. Откуда, во имя Гадеса, он мог знать, почему враг еще не прибыл?
— Я ненавижу это омерзительное ожидание, — добавил Джустинос.
— Нам нужно было лучше позавтракать, — вздохнул великан.
— Что?
— От этого овса пускаешь газы весь день. Мясо с кровью перед битвой — вот какой должен быть завтрак.
Джустинос смотрел на него минуту, потом надел шлем и отвернулся.
Посмотрев вдоль линии всадников, Банокл увидел, что Каллиадес спешился и пошел к высокому дереву. Он снял пояс с мечом, шлем и вскарабкался наверх по веткам, чтобы увидеть северные склоны холмов. Прошло много дней, с тех пор как они разговаривали; за это время они обменялись всего несколькими словами о том, где привязывать лошадей. Каллиадес был теперь военачальником и проводил мало времени с людьми. Даже на свадьбе Банокла прошлой весной он выглядел отстраненным, замкнувшимся в себе.
Он никак не мог оправиться от смерти Пирии — вот что сказала Рыжая. Каллиадес замкнулся в себе. Банокл не понимал этого. Его тоже опечалила смерть девушки, но он был счастлив, что выжил в этом бою. Гектор наградил их подарками и золотом и прикрепил их к троянской коннице. На это золото великан купил маленький дом и убедил Рыжую жить там вместе с ним. Это потребовало немало сил.
