Кайлех бросил на Уила испытующий взгляд.
— Не понимаю, почему ты, гренадинец, так печешься об этих моргравийцах.
— С возрастом я стал ценить жизнь каждого живого существа.
На середину залы вышла женщина и нежным голосом запела протяжную печальную балладу. Ее напевный мотив немного успокоил разгоряченных горцев.
— А мне казалось, что ты без всяких сожалений убиваешь людей за деньги, — промолвил король.
— Да, убиваю, но мне это не нравится.
Кайлех наконец-то улыбнулся, и Уил почувствовал облегчение.
— Ты не перестаешь удивлять меня, Ромен. Именно поэтому я, наверное, и оставил тебя в живых.
— Благодарю вас за вашу любезность, сир, — сказал Уил, чокаясь с королем. — Могу я поговорить с вашим пленником?
— Поговори. Но предупреждаю, он крепкий орешек. Нам так и не удалось сломить его дух.
— А кто он такой?
Кайлех пожал плечами.
— Кто его знает. У него, очевидно, высокий чин. Во всяком случае, он говорил от имени остальных и… взял на себя их боль.
Последние слова привели Уила в недоумение, но он не стал уточнять, что имел в виду король.
— Что вы собираетесь с ним делать? — с замиранием сердца спросил он.
— Рашлин предлагает использовать его на мясо по частям. Сначала мы отрубим кисти и ступни, а потом будем каждый день отрезать от его тела по кусочку плоти. И в конце концов я, возможно, последую твоему примеру, Корелди, и пошлю его запеченную голову Селимусу. Пусть знает, что мы действительно едим своих врагов!
— А кто такой Рашлин?
— Мой барши. Я прислушиваюсь к его советам.
Уил сразу догадался, что человек в темном одеянии, которого он видел сегодня, и есть Рашлин.
— Это он придумал зажарить пленников на открытом огне?
Кайлех ничего не ответил. Уил знал, что король беспощаден, но не изощренно жесток. Идея изуверской расправы над пленниками вряд ли могла прийти ему в голову. Наверняка ее внушил королю барши. Если это действительно так, то Рашлин имеет огромное влияние.
Когда слуги внесли в залу на большом блюде запеченного лебедя в оперении, горцы начали восторженно хлопать в ладоши. Стараясь сохранять самообладание, Уил встал и подошел к Лотрину, чтобы выразить ему соболезнования.
Лотрин кивнул, благодаря за участие, и заговорил на другую тему.
— Мне жаль, что вы стали свидетелем чудовищной сцены, — промолвил он.
— Судя по всему, вы пытались отговорить короля от опрометчивых поступков.
— Я высказал все, что думаю об этом, в глаза Кайлеху. И теперь он, наверное, долго не захочет меня видеть.
Уил кивнул.
— Скажите, человек с бородой и длинными спутанными волосами — Рашлин?
— Да. Он крайне опасен.
— Я догадываюсь, что это его затея.
— Вы правы.
— А где Элспит? — встревожился Уил, только сейчас заметив, что девушки нет в зале.
— Похоже, сюрприз Кайлеха произвел на нее такое тяжелое впечатление, что она постаралась при первой возможности незаметно выскользнуть из залы.
— Король поступает неразумно, — сказал Уил, убедившись в том, что Лотрин является его единомышленником.
— Мне тоже не нравится, как он ведет себя, и я открыто сказал ему об этом. Но он исполнен решимости отомстить Селимусу за гибель наших людей, предприняв ответные шаги. Это, конечно, приведет к печальным последствиям. Но и нашего короля можно понять. Моргравийцы считают людей гор дикими зверями и безжалостно убивают их.
Уил тяжело вздохнул. Он знал, что трон Моргравии занимает безумец, но теперь убедился в том, что и людьми гор правит безрассудный человек. Его взгляд упал на закованного в кандалы пленника, сидевшего у стены на корточках. Смутная догадка шевельнулась в душе Уила, но он был слишком встревожен и не мог сосредоточиться на мыслях о захваченных в плен моргравийцах.
— Вы не могли бы взять под свою опеку Элспит? — попросил Уил. — Она не заслуживает той страшной участи, которую ей готовит король.
Лотрин кивнул, не проронив ни слова, и Уил, поблагодарив его, направился к моргравийцу, который сидел у стены, свесив голову между колен. Это был рослый, мускулистый человек. Он наверняка провел немало времени на ристалищах и площадках, закаляя тело и овладевая боевыми искусствами. Чем ближе Уил подходил к пленнику, тем тревожнее у него становилось на душе.
Он почувствовал неприятный запах давно не мытого человеческого тела, и на него сразу же нахлынули воспоминания о том дне, когда он спустился в темницу Стоунхарта, чтобы освободить Илену. На долю несчастного выпало много страданий. Уил хотел наклониться, чтобы поговорить с моргравийцем, но ему помешал стражник.
— Все в порядке, Борк. Он получил разрешение короля поговорить с пленником, — раздался за спиной голос Лотрина.
Присев на корточки, Уил приподнял голову несчастного и взглянул ему в лицо.
— Герин! — вырвалось у него, когда он узнал в грязном измученном человеке своего давнего друга и наставника.
— Это ты, мой мальчик? Это ты, Уил? — прохрипел Герин. Он находился в полуобморочном состоянии, его веки были зашиты. У Уила сжалось сердце от боли. Он не мог видеть, во что превратился отважный воин, преданный сын Моргравии.
— Уил? — пробормотал Герин, и его голова снова упала на грудь.
— Он все время зовет какого-то Уила, — сказал стражник. — Это, наверное, его сын. Жаль, что мы его не схватили.
Горец расхохотался. Кровавая пелена застлала взор Уила. Не помня себя от ярости, он бросился на стражника и вцепился ему в горло. Горец забился в конвульсиях. Дрыгая ногами и лихорадочно размахивая руками, он задел поднос с лебедем, который нес проходивший мимо слуга, и блюдо с грохотом упало на пол.
Уила быстро скрутили подоспевшие стражники.
— Вы с ума сошли?! — воскликнул Лотрин, с осуждением глядя на Уила.
Вскочив из-за стола, Кайлех ринулся к возмутителю спокойствия.
— Что здесь происходит?! — взревел он.
В зале установилась мертвая тишина, которую нарушали лишь всхлипывания слуги, ползавшего по каменному полу и собиравшего куски мяса. Лотрин приказал ему удалиться.
— Корелди! — воскликнул Кайлех. — Ты едва не убил моего воина!
— Он оскорбил меня, сир, — сказал Уил первое, что пришло ему в голову.
— Этот человек знаком с пленником, — похрипел Борк. На скулах Кайлеха заходили желваки.
— Уведите его! — приказал он, кивнув на пленника. Стражники бросились выполнять приказание.
— Кто это такой? — сердито спросил Кайлех, обращаясь к связанному Уилу.
— Его зовут Герин Ле Гант, он родом из Гренадина, — придумывал на ходу Уил. — Мы вместе росли.
