— С Гораном.
— Именно. Я понятия не имел, что они сами роют себе могилу… Мы ведь рассчитывали на жертвенных животных, но только не на… Горан что-то выяснил про Св. Квинтус и тут же угодил в лапы своей смерти. До гибели Самуэля я уже предпринял меры для защиты, но, как оказалось, недооценил убийцу. Он без труда обошел мои чары и убил его, а мы никак не смогли этому воспрепятствовать. Мы тогда пребывали в абсолютной уверенности, что ты, — он быстро взглянул на меня — непременно вернешься. Но поскольку твой прах остался в целости, пришлось спросить у Оракула, в каком обличье тебе суждено воплотиться. Мы ничуть не удивились, когда обнаружили тебя в поблизости от места нового убийства. Но за Вами невероятно трудно уследить, Гарретт, — обернулся он к моему спутнику. — Мы постоянно теряли Ваш след. Я уже было решился сделать то, что считал правильным…
— … однако убийство абсолютно безобидного с виду неофита было бы трудно объяснить общественности и в особенности Ордену хаммеритов, правда? — тон гарреттова голоса был резким. Однако Маг лишь спокойно кивнул:
— Совершенно верно. Если бы мы действовали открыто, то могли возникнуть… осложнения.
— А с чего бы одному невероятно мощному мертвяку понадобилось ошиваться возле моей двери?
— Ах да, в самом деле. Я не мог сам создать такого, но когда в ту ночь по Городу бродили десятки зомби, мне удалось получить контроль над одним из них. Он стал благодаря моему волшебству намного сильнее и получил приказ вторгнуться в Ваш дом. Я был уверен, что Вы окажете ему сопротивление вместо того, чтобы тихо сидеть в своей комнате, позволив нежити разыскать Вас и юношу. Но когда Книга оказалась в Ваших руках, мне ничего не оставалось делать, как явиться в церковь и оглушить Тимотеуса.
— Почему тогда Вы сразу не убили меня?.. Зачем заставили мучиться в этом саркофаге? — я с дрожью вспомнил томительные минуты в темноте и спертый воздух гробницы.
— Честно говоря, я не смог этого сделать. Ты лежал без сознания и показался мне в тот момент абсолютно невинным и беспомощным, хотя рассудок уговаривал меня не поддаваться обманчивой внешности. Все, что мне тогда удалось, это закрыть тебя там, предоставив воле судьбы. Я надеялся, что ты не очнешься до тех пор, пока не кончится воздух.
Мое горло судорожно дернулось — чудом удалось избежать гибели! Но тут же в голове возник еще один настойчивый вопрос:
— Это чудовище в склепе когда-то было варгом, не так ли? — прежде мне никогда не доводилось их видеть, огромных хищников истребили столетия назад.
— Именно так.
— Надо же, какое совпадение. И что теперь прикажете делать с этой бешеной «почти бестелесной» тварью? — Гарретту явно не нравились воспоминания о призрачном Страже.
— Должен сказать, что здесь я могу сделать не больше Вашего, Гарретт. Книга Праха должна содержать ответ на этот вопрос.
— Кого бы Вы сами выбрали в качестве последней жертвы?
— Это самая важная часть всего процесса, насколько я себе это представляю. Если все прочие были выбраны по воле случая, то теперь Аристайдес должен хорошенько подумать. Может, кто-нибудь из старших Магов, например, я. Один из высших хаммеритских Первосвященников, какой-то сверходаренный шаман-язычник… В любом случае центральная звезда должна получить самую сильную жертву и эта сила духовная, а не политического характера.
Вор казался недовольным, но промолчал.
— Ты должен изучить Книгу, Тимотеус, — обратился ко мне Абсалом.
С мысленным вздохом я представил себе огромный объем фолианта, свои более чем скромные способности к чтению, вспомнил сковывающий холод и… медленно кивнул.
Гарретт отошел от стула и с низко надвинутым капюшоном повернулся к дверям:
— Надеюсь, Вы придержите своих цепных псов и позволите нам уйти?
— Я сам провожу вас, — ответил Маг.
Ноги еще не совсем твердо меня держали, но я старался не придавать этому значения. Из библиотеки мы прошли в один из огромных залов Главной Башни. Я сразу узнал это помещение: оно было первым на нашем пути во время прошлого визита. За длинными столами сидели несколько мужчин из тех, что вломились в кабинет Абсалома и ждали своего Мастера. К ним как бы случайно присоединился Езекил, с побледневшим лицом усевшийся на деревянную скамью, скрестив свои постоянно двигавшиеся пальцы самым невозможным образом. Рядом сидела Дана, как всегда бледная и спокойная. Мне показалось, что при нашем появлении она облегченно вздохнула и от этого сердце прыгнуло у меня в груди.
— Езекил, — прогремел Абсалом, низко нахмурив брови, заставив Воздушного Мага побледнеть еще больше. — Не будете ли Вы столь любезны проводить наших гостей до двери?
Глядя на ошарашенное лицо Езекила и насмешливо прищуренные глаза Абсалома, я невольно усмехнулся. Дана с трудом сдержала улыбку и так посмотрела на меня, что мои щеки запылали огнем. Ее Мастер поспешно поднялся, еле сумев расцепить пальцы и зашагал рядом с нами. Абсалом кивнул на прощание и мы в сопровождении Езекила и его ученицы покинули Главную Башню.
Было так странно проходить мимо ошарашенных стражников и встречавшихся по пути Магов, никого при этом не опасаясь.[88] Езекил шел рядом с Гарреттом, а мы с Даной позади них. Время от времени я бросал робкий взгляд на ее лицо и с радостью видел, как она улыбается, заметив это. Когда мы уже добрались до главных ворот, Езекил тихо спросил:
— Что произошло?
Он все еще был очень обеспокоен и от сумасшедшей пляски его пальцев просто рябило в глазах. Гарретт, молчавший с того момента, как мы вышли из тайной комнаты и чье лицо скрывалось в тенях под капюшоном, ответил:
— Вам больше незачем скрывать свои дела от Первого Мага. Ступайте и поговорите с ним.
Я почти почувствовал, как худощавый Маг вздохнул про себя с огромным облегчением. Наверное, он уже рассчитывал на изгнание или еще что-то более худшее.
— Я знала, что ты невиновен, — тихо сказала мне Дана. Я удивленно обернулся к ней. — Ты ведь будешь осторожен, да? — девушка тут же опустила глаза, а ее щеки покраснели.
Гарретт уже нетерпеливо дожидался меня с другой стороны ворот. Я быстро схватил Дану за руку. Если что-то пойдет не так, мы никогда больше не встретимся. Притянув к себе Дану, я поцеловал потерявшую дар речи девушку.
И вот уже мы вышли из крепости, а мой спутник оскалил зубы в веселой ухмылке:
— Геройский поступок, между прочим.
— Ну а Вы-то уж точно ни разу не целовали девушек, — парировал я.
В ответ последовала лишь еще одна широкая улыбка. Получается, я все же ошибался. Его нелюдимость была показной, если Гарретт чего-то хотел, то наверняка добивался того, чего хотел. Не то что я — словно трусливый кот, неделю подбирающийся к горячей каше. Ясно как день, что вор не хотел связывать свою судьбу ни с чьей другой, это было просто невозможно и даже опасно. Это сделало бы его зависимым, уязвимым для шантажа. Даже то, что он проявлял заботу обо мне, уже вредило его независимости.
