В тот день, когда угрюмый юноша на блестящем черном коне выехал на аллею, я была на своем посту. За ним в поводу шел мул с двумя сумками. Из-за такого холодного дня всадник был тепло одет. Его ноги по колено укрывали черные сапоги. Выше виднелись темно-зеленые штаны. Они подходили его плащу, тяжелому, отделанному волчьим мехом. Темные волосы его не были связаны в хвост воина, а легкими локонами падали на плечи. В одном ухе у него были две серебряные серьги, в другом блестел красный камушек. Он так близко проехал мимо дерева, на котором я затаилась, что я ощутила его запах, вернее, аромат. Фиалки. Я никогда не думала, что мужчина может пахнуть фиалками. По его изысканной одежде я поняла, что это, должно быть, мой учитель. Я смотрела на него сверху вниз, пытаясь сопоставить детское воспоминание об опасном мальчике с этим человеком. Я гадала, что случилось с ним по дороге: под глазами чернота, вся левая сторона лица пестрела фиолетовыми и зелеными синяками.
Несмотря на его избитое лицо, он был самым красивым человеком, которого я когда-либо видела. Он ехал, расправив плечи и выпрямив спину. Синяки не могли скрыть точеного носа и волевого подбородка.
Я наблюдала за ним, пока он не доехал до двери. Во мне все смешалось. Раньше я была готова бояться и ненавидеть его. Но теперь уверенность исчезла. Из дверей не выскочил слуга ему навстречу, и он сам не стал звать кого-нибудь, кто бы пришел и забрал его лошадь. Вместо этого он сковано спешился. Когда его ноги коснулись земли, он слегка зашипел от боли и прислонился головой к седлу, чтобы отдышаться. Потом выпрямился, постоял, поглаживая коня по шее и оглядываясь. Страх, решила я, вот что он чувствует. Он пришел не как человек, нанятый учить девочку, но как изгнанный из одной жизни в другую. Я не знала, приехал ли он по собственному желанию. Мне вспомнилось, что я читала в записях отца.
— Чейд, старый паук, — прошептала я тихо, и поразилась, когда он вздрогнул и посмотрел в мою сторону. Я сидела, не двигаясь, поджав ноги, укутавшись в плащ и посматривая через крошечный зазор. Его взгляд прошел мимо меня. И все-таки я затаила дыхание и замерла. Он повернулся, чтобы посмотреть на дверь дома. Все еще колебался.
Вдруг вышел слуга и вежливо спросил:
— Могу ли я быть чем-то полезным, сэр?
У Фитца Виджиланта остался голос того мальчика.
— Я новый писец, — заявил он неуверенно, будто сам не мог поверить в это. — Я пришел, чтобы стать учителем леди Би.
— Да, конечно. Мы вас ждали. Входите, пожалуйста. Я позову кого-нибудь забрать лошадь и мула и прослежу, чтобы ваши вещи подняли в комнату.
Слуга отступил в сторону и жестом пригласил его внутрь. С опасливым достоинством больного человека мой учитель осторожно поднялся по ступенькам.
Дверь за ним закрылась. Я сидела неподвижно, не сводя глаз с того места, где он стоял. У меня было чувство, будто в моей жизни произошло что-то важное. Где-то про себя я слабо понимала, что нужно поспешить внутрь и переодеться. Я подозревала, что скоро отец позовет меня познакомиться с новым учителем. Беспокойство скрутило меня. Я боюсь? Хочу встретиться с ним? Скорее всего, он на много лет станет частью моей жизни.
Если не убьет меня.
Когда здравый смысл взял верх, я спустилась, аккуратно сложила плащ, сунула его под тунику, и бросилась к черному входу. Пройдя на цыпочках мимо кухонной двери, я помчалась по коридору. Добежав до кладовой, я проскользнула внутрь.
Кто-то меня там ждал. Я остановилась и внимательно осмотрелась.
Мышь? Он сидел посреди кладовой, аккуратно обернув хвостом разноцветные лапки.
— Откуда ты знаешь про это место? — выдохнула я.
Он смотрел на меня, мыши танцевали в его зеленых глазах.
— Иди сюда, — сказала я ему.
Я упала на колени и поползла за стену из ящиков с рыбой. Он последовал за мной. Когда я обернулась, чтобы закрыть дверь в потайной коридор, он бросился назад, в кладовую.
— Нет. Иди внутрь, — сказала я ему.
Он вошел. Я потянулась, прикрывая дверь. Он опять выскочил.
— Я не могу оставлять ее широко открытой.
Он сел у входа и начал терпеливо рассматривать меня. Я ждала. Но ему нравилось сидеть там и дожидаться, пока мне не надоест. Наконец я сказала:
— Сейчас я один раз оставлю ее открытой пошире. Пока ты не начнешь доверять мне.
Я заползла внутрь, он последовал за мной, и я оставила дверь приоткрытой. Я редко запирала ее, ведь еще не нашла способа открыть вход со стороны кладовки. Когда я медленно отошла от двери, то скорее ощутила, чем увидела, что кот следует за мной.
Я хотела, чтобы мыши и крысы покинули мои владения, и одновременно жалела, что сегодня они ушли отсюда. У меня были дела. Моя черно-белая тень шла за мной по пятам, пока я пробиралась по лабиринту. Я шла на ощупь и по памяти, а он, казалось, не сомневался, привидением скользя за мной в темноте.
Когда мы дошли до моей комнаты, я положила плащ в тайник. Я вынула печенье из миски на полке и наполнила ее водой из бутылки, которую теперь постоянно держала здесь.
— Вот вода, — сказала я ему. — Что бы ты ни делал, ты не должен мяукать и вообще шуметь. Я оставила дверь кладовой приоткрытой, так что, если ты захочешь, можешь уйти отсюда. Но не позволяй кухарке или какой-нибудь девушке с кухни застать тебя в кладовке. Они побьют тебя метлой!
Он сидел так неподвижно, что было странно, как он вообще прошел за мной так далеко. Потом я ощутила, как он ткнулся головой и начал тереться о мои ноги. Я нагнулась и пригладила его шерстку. Потом присела, и на втором заходе он позволил мне погладить его бок. Худой амбарный кот, подросший, длинный, с выступающими ребрами. Он повернулся и вдруг крепко прижал оскаленные зубы к моей руке.
— Я принесу тебе рыбы и мяса, — пообещала я ему. — Ты не успеешь устать от мышей.
Он толкнул мою ладонь головой, принимая предложение. Я вдруг почувствовала, что он сделал мне одолжение. Задумавшись, я еще посидела в темноте.
— Тебе нужно имя, — сказала я ему.
На самом деле нет.
Я молча кивнула, понимая, что если он захочет имя, то даст мне знать. Очень осторожно он поставил лапу на мое колено. Аккуратно, будто я хрупкое дерево, он забрался ко мне на колени. Я сидела совершенно неподвижно. Он положил передние лапы мне на грудь, а затем обнюхал лицо, особенно мой рот. Мне показалось это грубым, но я не двигалась. Через несколько довольно неприятных минут он спустился вниз, свернулся в калачик и начал мурлыкать себе колыбельную.
Глава двадцать третья
Учитель
В первый раз я встретил Чейда Фаллстара, когда был еще мальчиком. Я проснулся посреди ночи от света, бьющего в лицо, и увидел рябого старика в покрытой паутиной одежде, стоявшего над моей кроватью. Потайная дверь в углу моей комнаты, про которую я не знал, была открыта. Она зияла темной и пугающей дырой, по краям ее развевалась паутина. Это было так похоже на кошмар, что какое-то время я молча смотрел в ту сторону. Но когда он приказал мне встать с постели и следовать за ним, я так и сделал.
Иногда я думаю о судьбоносных встречах в своей жизни. Моя первая встреча с Верити. Потом с Барричем. Осознание, что Шут не обычный клоун, как мне казалось, но обладает острым умом и большим желанием влиять на политику замка Баккип. Есть моменты, которые меняют ход всей жизни, и часто мы не понимаем, насколько значительным те первые встречи, пока не пройдет много лет.
Запись в дневнике
Мой писец прибыл, как и ожидалось, но не попал в список дел, который занимали мой ум в тот день. Когда один из недавно нанятых слуг прибежал сообщить мне про избитого путешественника у дверей поместья, первым моим побуждением было отправить его на кухню, накормить и пожелать счастливого пути. И только когда Булен запоздало добавил, что незнакомец утверждает, будто он новый писец, я вышел из роли посредника между маляром и плотником и направился к главному холлу.
Там меня ждал Фитц Виджилант. Он подрос, его скулы и плечи стали шире, но мое внимание привлекло разбитое лицо.
Чейд и Неттл говорили, что его избили. Я ожидал увидеть несколько синяков и черные круги под глазами. Глядя на него, я понял, что побои расшатали его зубы и, возможно, он даже лишился нескольких из них. Его нос был по-прежнему опухшим, а на одной скуле лопнула кожа. Его слишком прямая спина говорила о нескольких сломанных ребрах, а осторожные движения — о преследующей его тело боли. Чейд и Неттл не зря беспокоились о нем: верховая езда не способствует исцелению переломанных костей. Очевидно, он бежал из Баккипа и, быть может, как раз вовремя. Избиение это было не предупреждение, но покушение на жизнь.
Я злился на Чейда за то, что он отправил Фитца Виджиланта ко мне, и решил внимательно следить за его махинациями, могущими навредить моей семье или собственным целям мальчика. Но вид его, серое лицо и походка старика рассеяли мою решимость и заставили бороться с симпатией, заполнившей меня. И еще — со странным чувством, что он кого-то мне напоминает. Я попытался рассмотреть его за отеками и синяками и, полагаю, мой взгляд выразил мое беспокойство. Это испугало его. Он бросил взгляд в сторону нового слуги, прежде чем заговорил.
