— Займитесь ими! — рявкнул он на случившегося рядом Кана. Наконец-то брат оказался в нужном месте и в нужное время. — Быстрее!
Кана не надо было просить дважды.
— Нужны маги, Ритор! Очень тяжело!
— Бери, кого нужно. Я иду дальше!
— Это безумие, брат!
Ритор со всего размаха влепил Кану пощечину. Самую обычную, не магическую.
— Сандра и Асмунд должны жить! Если умрут — уничтожу!
Кан отшатнулся, с ужасом глядя на брата. Из разбитого носа сочилась кровь.
— Сюда, кто-нибудь! Займитесь ранеными! — зычно гаркнул Ритор. Несколько магов — и Воздушных, и Огненных — отозвались.
Ритор позволил себе только одну секунду промедления.
— Прости, Кан. Я иду дальше.
— Я не сержусь, брат, — тихо ответил травник. — Мальчика я вытащу… Сандру — не знаю, но сделаю все…
— Прощай, Кан.
— Прощай, Ритор…
* * *
Разумеется, никакой двери на берегу не было и в помине. Был провал, мерцание алых огней в полной золотистого сияния бездне. Колодец раздвигал землю и волны, уходя вглубь, и Тэль стояла на пороге, уже изогнувшись для прыжка.
Кровожадно улыбавшаяся Лой бежала назад — мягким охотничьим бегом большой кошки. На бегу она слизывала кровь с пальцев правой руки, и Виктор с трудом мог поверить, что именно этими, так хорошо умеющими ласкать пальчиками она только что пробила навылет живое человеческое тело, так что окровавленные ногти вырвались наружу из спины жертвы.
Поздно кричать. Лой защищала его, Виктора, защищала, как умела.
— Скорее! Ритор сейчас будет здесь! — выкрикнула Тэль. Голос ее срывался.
И все-таки Виктор успел — дотянуться до бесчувственной девушки-Огненной, незримыми пальцами коснуться остановившегося сердца… и от его касания сердце дрогнуло, толкнуло кровь раз, другой — и девушка застонала.
«Будет жить», — мелькнула банальная мысль.
Виктор повернулся к Тэль. За его спиной мощный селевой поток, разогретый до кипения стараниями Огненных магов, катился сейчас к морю, сметая на своем пути дома, словно игрушечные коробочки; защита двух кланов рухнула, все, что они смогли, — это пустить лавину по тому пути, где будет меньше всего разрушений. За дымом и паром, за поднятой ветром пылью ничего нельзя было различить; и Виктор, ныряя в колодец следом за Лой и Тэль, не видел, как из грохочущего хаоса вырвался старый маг в одеждах Воздуха с искаженным от ужаса и ярости лицом. Разразился диким, полубезумным смехом и очертя голову ринулся в колодец следом.
Из дыма и клубов пыли, перемешанной с паром, выступил человеческий силуэт. Маг Земли, господин Анджей, с разбегу выскочил на берег.
— Ага… — последовал злобный возглас. Брезгливо подбирая полы измызганного плаща, он вошел в воду. Погрузился по грудь, добрался до Двери; лицо исказилось от боли, однако маг все-таки вошел внутрь.
А последним оказался невысокий маг клана Воды по имени Торн. Появившись из-под волны, он сперва довольно ухмыльнулся, глядя на оставшийся после Убийцы хаос, а потом тоже шагнул в провал.
Вода сомкнулась, поглотив наглухо закрывшуюся Дверь.
Это не было, наверное, настоящим сном, в полном понимании этого слова. Скорее — обморок, долгое падение в темноту. Падение, закончившееся знакомым по кошмарам сумрачным светом.
Появлению Обжоры Виктор ничуть не удивился.
Скорее можно было удивиться тому, что его принесло не на берег моря, как раньше. Впервые Виктор оказался сразу у подножия гор. Будто выдернутый неведомой силой. Матовые прозрачные склоны светились каким-то внутренним светом, воздух пах серой и бензином.
Может, это и есть — Остров Драконов?
Нет, вряд ли. В теле — знакомая по снам пьянящая легкость. Ни Тэль, ни Лой рядом нет…
Хозяин снов одобрительно кивнул, глядя на Виктора. И уставился вперед — на исполинский кратер, затянутый густым молочно-белым дымом. Пробормотал:
— А времени-то мало осталось. Самому удивительно — как мало…
Виктор не ответил. Смотрел туда, где меж граней прозрачных серых скал курился белый дым. Шел из воронки вверх плотными белыми слоями, растекался, выбрасывал узкие щупальца в стороны — будто зондируя окружающий мир. Вот и к Виктору потянулся гибкий белый щуп… дернулся опасливо и отпрянул назад.
— Доварилась кашка. — Обжора кашлянул. Голос его стал мечтательным, чуть томным, будто у изнеженного аристократа, предающегося воспоминаниям о светских победах. — Сколько сил ушло! Нет, ты не поверишь… Исход — да, это давно было. В те-то времена… сам понимаешь.
— Нет.
Обжора метнул на него быстрый взгляд. Покачал головой:
— Все ты понимаешь, не ври. Когда взгляд у людей менялся… когда Миры разделялись. Думаешь — всем легко далось? Думаешь — забылось? Пусть и казалось вначале — навсегда. Ан нет! Крепко все связано, Виктор.
Он не удивился, что Обжора знает его имя.
— Сколько лет, сколько веков… — И вновь Обжора сменил тон, на напевный, размеренный, грустный. — И всегда — одно и то же! Как ушли тогда маги, заняли берег, людишек с эльфами к порядку призвали — так ничего не меняется! Да, хорошо, их было время. Понимаю! Так ведь пора и честь знать! Новое время — новые песни! Верно?
Виктор молчал. Белые клубы валили все гуще и гуще. Земля легонько дрогнула под ногами.
— Владыки и рабы, герои и трусы, прекрасные рыцари и подлые предатели. Любовь и ненависть, добро и зло… — Обжора сплюнул под ноги. — Хватит. Сколько можно? Ты — вот ты, когда жил в Изнанке… знаю я, все знаю, не пялься так! До того ли тебе было? Скажи? В сказки — верил?
— Нет.
— Уже хорошо!
— Я ни во что не верил.
— В том-то и дело! — Обжора всплеснул руками. — Нельзя так больше, нельзя! Новое время приходит, Виктор!
— Уверен?
— А то! — Обжора сложил руки на пузе. Довольно вперился в кипящий дым. — Сколько вложено, ты бы знал, сколько собрано, по сусекам скребли, по донцу ползали, каждую крошку — в дело.
— Там — Дракон? — спросил Виктор.
Обжора помолчал. Кивнул неохотно:
— Он… родимый…
— И все — ради войны со Срединным Миром? Ради горстки магов, что и так истребляют друг друга?
— Дракон — это не танк, что идет впереди пехоты, Виктор. Дракон — это символ. Знамя. Средоточие Силы. Было время, когда человек верил в себя, готов был всему миру бросить вызов… всем Мирам. Было — и ушло. Вы сами убили Драконов. А свято место… оно пустым не останется. Вы теперь, конечно, другие. Вы можете ночью через кладбище пройти, ваши мертвые навсегда уснули. И электричество для вас — не гномий промысел, а обычное дело. И властителей своих не боитесь — презираете только. Выжгли вы из души Дракона, Виктор. Выжгли начисто!
