— Кот видит то, чего не видят другие, — тихо сказала Миралисса и положила обугленную палку на землю. — Ты знаешь, что раньше, перед тем как уйти к Диким, он был в учениках у Ордену?
— Не верю. — Я как-то не мог представить себе этого усатого толстячка учеником мага.
— А между тем это так. Я не знаю, по какой причине он ушел от волшебников, но знания у него остались. Кот замечает интересные вещи, хотя порой и сам не может объяснить свои инстинктивные ощущения. Разбуди любого из Диких и спроси: чему они доверятся больше? Что выберут в опасную минуту? Разум и факты или призрачные ощущения Кота? Могу предположить, Гаррет, что все предпочтут последнее. Слишком часто этот невзрачный человек оказывался прав и проводил отряд стороной от опасности.
Я пошевелился, положил в пламя еще несколько веток.
— В тот вечер, когда ты увидел ключ, пришел Кот. Он сказал, что чувствует опасность. Даже не опасность, а ее призрак. Что-то готовилось у нас за спиной, а еще что-то шло прямо за нами, ярдах в ста, он чувствовал чей-то взгляд, но, сколько ни смотрел, не смог ничего обнаружить.
— Вы поверили?
— Почему нет? Какой ему смысл врать? Рассудив, что мы не можем разворачивать отряд назад и нестись сломя голову незнамо куда, чтобы предотвратить неизвестное, мы с Алистаном решили ехать дальше, но свернуть с людного тракта на эту дорогу. Тут нас и заметить сложнее, и, если что случится, другие не пострадают. А Кот, который «видел», где творится зло, и Эграсса, как младший принц дома, знающий шаманство, должны отправиться назад и посмотреть, что происходит.
— И помешать…
— По возможности, но это не было основной целью. Кот сказал, что это недалеко, три лиги, не больше. По всем подсчетам, они должны были уже нагнать нас.
— Где-то поблизости ходит вражеский шаман? — догадался я.
— Ты прав. Но даже я ничего не почувствовала. Если бы не настороженность Кота, возможно, нам бы уже ударили в спину.
— И долго мы будем так бежать?
— До Ранненга точно. Согласись, вступать в схватку неизвестно с кем слишком опасно, мы можем потерять даже то преимущество, что имеем сейчас. А в городе есть маги Ордена, туда враги не сунутся.
— Простите, миледи, но тут я не согласен, — покачал я головой. — Если они проникли во дворец короля, то за стены Ранненга они уж точно попадут.
— Ты предлагаешь нам совсем не заезжать в Ранненг?
— Не исключено, что нас именно туда и заманивают.
— Откуда такое предположение? — Она с интересом посмотрела на меня.
— Скажем так, предчувствие.
— Как у Кота?
— Нет, в отличие от Кота я иногда ошибаюсь.
Черные губы Миралиссы грустно улыбнулись.
— Возможно, ты и прав. Но город нам необходим. Мы никак не сможем его избежать. Иначе за Иселиной будет слишком тяжело без свежих лошадей и припасов. В любом случае нападать на нас там не то же самое, что здесь, когда вокруг ни души. Через три дня мы будем в Ранненге. До рассвета еще два часа, иди спать.
— Я уже не усну.
— Мне нужно составить несколько заклятий. На всякий случай. Чувствую, что и впереди нас могут ждать неприятности.
— Тогда не буду вам мешать. Спокойной ночи.
Едва заметный наклон головы, и она уже была занята тем, что чертила вновь подобранной с земли палкой какие-то фигуры на золе.
Я вернулся на свое место и расправил смятое одеяло. Под утро стало прохладно, на стебельках травы появились первые топазовые капли росы.
— Чего не дрыхнешь? — ворчливо спросил меня совершающий обход лагеря Дядька. — Вон даже кони спят без задних копыт, а ты тут, понимаешь, шорох наводишь. Эх, зелень не обученная! Я бы на твоем месте каждой свободной минутке радовался!
Тихонько ворча, Дядька удалился.
Что же, Дикий дело говорит. Надо ловить моменты и использовать их по назначению, иначе весь день буду как вареный. Что бы ни произошло с Котом и Эграссой, это уже случилось, и я не в силах ничего изменить.
Я лег на импровизированную постель и тут же вскочил, стараясь сдержать крик. Какая-то сволочь подложила мне в одеяло колючку! Я бросил злой взгляд на шута, но тот безмятежно спал. Или мастерски притворялся.
Горбатого могила исправит, я махнул на все рукой, выбросил колючку как можно дальше и лег. И в этот самый момент едва не подавился смехом. Кое-кому было даже хуже, чем мне, хоть он об этом пока не догадывался. Горлопан все так же спал с открытым ртом, из которого одиноко торчал стебель одуванчика.
Последнее, что я увидел, прежде чем вновь заснул, — одинокая фигурка Миралиссы возле костра, рисующей на земле непонятные знаки.
Как вы думаете, кто с утра оказался виновником всеобщего переполоха? Ну конечно же Кли-кли. Миралисса застала гоблина в тот момент, когда он рисовал «палку, палку, огуречик» на золе возле магических фигур эльфийки. Естественно, она едва не оторвала ему руки за такие художества. Поэтому все утро гоблин старался держаться от леди подальше.
— Гаррет! — виновато канючил он, не найдя более благодарного слушателя в нашем маленьком отряде. — Я ведь честно не хотел ничего такого! Я думал, это просто каляки-маляки, и ничего больше!
— Кли-кли, зачем ты мне все это рассказываешь? — удивился я. — Ты иди перед Миралиссой оправдывайся.
— Но ты мой друг и должен узнать о несправедливом отношении к гоблинам в этом мире!
— Друг? — хмыкнул я. — Друзьям не кладут колючки в постель.
— Но это лучше, чем одуванчик в рот. — Кли-кли и не собирался ничего отрицать. — Вон Горлопан до сих пор плюется.
— Хватит валять дурака, гоблин! — К нам подошел Алистан.
— А я и есть дурак. Хотя торжественно клянусь прекратить всякую ерундистику. — Кли-кли с самым серьезным видом поднял ладонь, прямо как гвардеец, принимающий клятву.
Алистан кивнул, будто действительно поверил обещанию гоблина. Угорь уже давно был в седле, дожидаясь графа.
— Мы отправляемся. Следуйте этим трактом и никуда не сворачивайте. Постараемся вас догнать к вечеру.
— Если не удастся встретиться в пути, ищите нас в Ранненге. Трактир «Ученая сова», — на прощание сказала им Миралисса.
Алистан кивнул, и они с Угрем, вжимая пятки в бока коней, помчались назад — туда, где предположительно должны были находиться Эграсса и Кот.
— Давайте, мужики, — хлопнул в ладоши Дядька. — По коням.
Этот день был самым жарким за все время нашей поездки. Безжалостное солнце рассвирепело до такой степени, что даже стойкий и упрямый Арнх снял с себя кольчугу. Медок так вовсе разделся по пояс, показав всему миру бугры мышц, обилие шрамов и татуировку Дикого Сердца. Многие последовали его примеру. Кли-кли выпросил у Сурка какую-то тряпку и повязал ее себе на голову, предварительно намочив водой из фляги.
