Дорога подставляла спину жаркому солнцу, петляла меж полей и зарослей низкого кустарника. Облаков не было, лазурь неба била по глазам так, что становилось больно и постоянно приходилось щуриться. Весь отряд, кроме невозмутимых эльфов, походил на стадо окосевших от счастья доралиссцев.
Густой раскаленный воздух липкой тягучей волной обжигал легкие. Я отдал бы полжизни за то, чтобы пошел дождь, который разбил бы летнюю жару, как молоток разбивает хрупкий фарфор низинских мастеров.
Часа через два беспрерывной скачки под неусыпным оком не на шутку разбушевавшегося солнца обширные поля скользнули нам за спины и слились с горизонтом, уступив место холмистой местности, щедро обсыпанной низенькими соснами. Вместо запаха полевых трав и цветов, беспрерывного жужжания насекомых и стрекота кузнечиков на нас обрушился аромат сосновой смолы вкупе с безмятежной тишиной умиротворенного леса.
Тракт петлял меж пригорков, иногда поднимался на один из них и тут же, не задерживаясь, нырял вниз. Плавные подъемы чередовались точно такими же плавными спусками, и такой путь продолжался довольно долгое время. Лошади начали уставать, в результате чего по настоянию Дядьки, который смог уговорить Миралиссу сделать привал, животным дали небольшой отдых. Слишком небольшой. Я только-только слез с Пчелки, как вновь пришлось садиться в седло и скакать, скакать, скакать…
Лес по обочинам сгустился, сдвинул стволы деревьев, скрыв от нас под листьями почти все небо. Низенькие кривоватые сосенки сдались, отдавая место под солнцем осинам и березам. Всю территорию придорожного леса и окружающих холмов захватил густой подлесок. Благодаря плотной стене деревьев, наконец воцарилась благословенная прохлада — обессиленные солнечные лучи уже не лупили по нашим плечам горячими плетками, и все вздохнули с облегчением. Арнх вновь поспешил напялить любимую кольчугу, благо ему представилась для этого прекрасная возможность.
Следующий час мы путешествовали в относительной прохладе приветливого леса.
Но хорошее настроение долго не продержалось. Да и с чего ему быть? Ну да, больше никто не заботился о том, что мозги вскипят в черепушке, но для полного счастья этого слишком мало. До сих пор нам было ничего не известно о пропавших Коте и Эграссе, да и об Алистане с Угрем тоже. Где уж тут повод для веселья?
Так что все были напряжены и немногословны. Фонарщик совсем забыл про любимую дудку. От Кли-кли не было слышно его извечных тупоумных шуточек. Даже Делер с Халласом перестали спорить, а это за все время нашего путешествия попросту небывалый случай. Карлик хмурился и поглаживал лезвие огромной секиры, гном не переставая дымил трубкой, изводя последние запасы табака. Дядька рычал, дергал себя за бороду и советовал всем сосункам или перестать ныть, или поворачивать назад и сидеть дома с мамочкой. Горлопан беззлобно огрызался.
Как только дорога поднималась на очередной холм и стена леса переставала загораживать обзор, кто-нибудь из моих спутников обязательно оборачивался назад. Но тракт оставался пустым, и мы вновь продолжали путь, постепенно мрачнея все больше и больше.
Миралисса о чем-то тихо разговаривала с Эллом, иногда кусая губы то ли от бессилия, то ли от бешенства. Ожидание — это самая плохая штука. По себе знаю. Иногда терпение просто кончается, не выдерживая пытки временем. В такие моменты хочется выть, чтобы хоть чем-то себя занять.
Возле пересекающего дорогу лесного ручья из высоких зарослей крапивы прямо под копыта нам вылетел ошалевший заяц. Лошадь Сурка испуганно всхрапнула, прянула в сторону и чуть не сбросила седока. К счастью, воин смог удержаться в седле и не отправился на свидание с крапивой. Виновник этого маленького переполоха попытался скрыться в лесу на другой стороне тракта, но был настигнут стрелой Элла. Несчастный заяц вскрикнул, как ребенок, перевернулся через голову и испустил дух.
— О! — Арнх свесился с седла и поднял серое тельце за длинные задние ноги. — Хоть какое-то разнообразие в ужине!
— Накормить одним зайцем такую ораву — это, конечно, здорово! — фыркнул Горлопан.
— Закинем его в котелок вместе со всем остальным, — пожал плечами Халлас. — Хуже не будет.
— Остановимся на том холме, — сказала Миралисса, после того как, наверное, в сотый раз за день обернулась через плечо на пустую дорогу. — Сделаем привал.
— Вот и ладушки, — поддержал Дядька предложение эльфийки. — Отдых нужен. Уже вечер скоро, а мы все скачем.
Дядька был прав: спина от долгой скачки ныла безбожно. Очень хотелось слезть с Пчелки, лечь на травку и хорошенько потянуться. До сладкого хруста в позвоночнике, чтобы спина отозвалась приятной болью и затихла до завтрашнего утра.
— Гаррет, — подъехавший Фонарщик отвлек меня от мечтаний, — как думаешь, милорд Алистан сможет нас догнать?
— Не знаю, Мумр, — вяло ответил я. — Еще не вечер.
— Надеюсь, у Миралиссы хватит ума больше никого не посылать в эти сомнительные разведки?
Я тоже очень надеялся на разум темной эльфийки. Если еще кто-нибудь покинет отряд, нас останется смехотворно мало. Нашей компании стоит держаться вместе как можно более долгий срок.
Дорога пошла в горку, лес неохотно сполз вниз — холм для него был слишком высок, а время взобраться на вершину для деревьев еще не пришло.
— Привал. — Горлопан резво соскочил с лошади на землю.
— Не думаю, — покачала головой Миралисса. — Вернись в седло.
Я проследил за ее взглядом. Там, впереди, чуть больше чем в лиге от нас, над лесом поднималось несколько толстых столбов густого жирного дыма.
Что-то очень хорошо горело.
— Что там? — спросил Дядька, сощурившись.
— Насколько я помню, Вишки, маленькая деревушка, дворов сорок — сорок пять, — ответил Медок.
— И что же там может так гореть? — Делер, сам того не замечая, вновь потянулся к секире.
— Ну уж точно не дома, дым слишком черный, будто уголь жгут. — Халлас ожесточенно пыхтел трубкой.
— Проверим? — Дядька вопросительно посмотрел на встревоженную Миралиссу.
— Да. — Она нерешительно кивнула. — Все равно тракт проходит через деревню, так что обойти мы ее можем только лесом.
— Собрались, ребята! Надевайте броньки, и узнаем, чего там огонек покушивает! — отдал приказ десятник.
— Еще бы узнать, какая сволочь его разожгла! — сказал Фонарщик.
Как только появилось хоть какое-то дело, кроме утомительной и надоевшей за эти дни скачки, воины сразу оживились. Лучше любая цель, чем нахождение в полной неизвестности в течение нескольких дней, когда ты не знаешь, где враг и в какую тварь засунуть ярд железа, чтобы улучшить свое поганое настроение. Я вполне понимал этих людей: бездействие для бойцов — худшее испытание.
