Эльф тоже не упускал возможности поглазеть, тем более, неизвестно, когда ещё судьба забросит их в эти кварталы.
— Душевные дяденьки и тётеньки. Первых заметно больше. Оно и понятно — земля — тяжёлая субстанция.
— А вот нам с душевностью маготов не повезло, у меня стойкое ощущение, что башня огня сравни военной академии. "Дисциплина и война наши лучшие друзья!". Магистр Бротос, наверное, просыпается с таким лозунгом.
— Может быть, поэтому нас пугают огнемагами? — проницательно взглянул Фил на Эрика.
Дом Ловиса возник с правой стороны улицы. Огороженный высоким забором из стальных копий, он выделялся из соседских строений обширным зеленеющим участком и утончённой величавостью. Крышей дому служил гигантский синий купол, исписанный белой узорчатой вязью. В окутанной вьюнком беседке, укрывшись от назойливых глаз, отдыхал Ловис собственной персоной.
— Не плохо малый устроился, — поджал губы эльф.
Друзья застыли у запертых ворот, не зная как к ним подступиться.
В густых кронах причудливых деревьев завела свирель птичка, ветки всколыхнулись, и длиннохвостое создание спорхнуло к беседке. Шакриец открыл глаза, всмотрелся в фигурки у ворот. Засомневался, потёр глаза и снова всмотрелся. Эрик помахал рукой. И только тогда шакриец сорвался с места. Затейливые ботинки с загнутыми внутрь носками, мягко ступали по сочной траве.
— Не ожидал, что так скоро! — Ловис распахнул воротину. — Не прошло и двух недель!
— Легко тебе говорить, — Эрик обнял друга и вошёл под сень деревьев, — мы работали, а ты прохлаждался в царских хоромах.
— Всё не так радужно в моей бесцельной жизни, как вы себе представляете. Папа быстро прознал об отчислении и прислал мне письмо, прочитав которое я совсем расхотел возвращаться домой. Но преимущества у такого существования тоже имеются: спи от души, никто, никуда не гонит и не заставляет что‑то делать, ведь для этого есть прислуга. Можно просто сесть в тени и помечтать…
— Плохо я тебя знал, — эльф недоверчиво косился на шакрийца. — Ты оказывается, и мечтать умеешь, и просто сидеть в тени. Воистину, чтобы узнать кого‑то нужно увидеть его в работе и в отдыхе.
— Шутить изволите, лохматый друг, — улыбаясь до ушей, Ловис проводил друзей до беседки. — Подождите меня здесь, я шустренько переоденусь, и пойдем, сходим в одно местечко… Вы, однако, вовремя освободились, парни!
— Судьба, — Фил первым взобрался по ступенькам в беседку. Толстая, но миниатюрная книга, мирно дремавшая на столике, манила эльфа сильнее родного леса.
Шакриец метнулся между деревьями в сторону дома.
— Надеюсь, он не заблудится в этом дворце, — Эрик уселся в гущу мягких, расшитых золотыми нитями, подушек.
Рядом тут же плюхнулся Фил, сжимая в руках дорогой переплёт, но прочитать или хотя бы понять, о чём книга, без помощи Ловиса можно было и не пытаться — шакрийская вязь, изящными строками избороздила страницы и обложку.
Эльф уложил книгу на груди и откинулся на подушки.
— Ловис не так‑то прост, каким может показаться на первый взгляд. Хоть и не учился по нормальному, а в отличие от тебя знает два языка. Разговаривает почти без акцента.
— Удивляться нечему, — Эрик любовался, пробивающимися через кроны, солнечными лучами, — вся жизнь в разъездах. Тут волей неволей выучишь и два языка, и три, если понадобится. У вас‑то в лесу на каком лапочут?
— Лучше не спрашивай, по сравнению с ним, общекоролевский — лепет карапуза. И беседуя с тобой, я отдыхаю.
Эрик хмыкнул в ответ, ни разу он не слышал, чтобы Фил говорил на родном языке.
Ловис действительно вернулся быстро, будто сменная одежда ожидала своего часа прямо в гостиной. Фил не преминул узнать, что за книга сумела увлечь шакрийца чтением.
— Абу Хадиф — шакрийский философ. Перечитываю в третий раз и всегда открываю что‑то новое. Между прочим, автор — хороший друг моего отца. Однажды они вдвоём приезжали в этот дом. Отец показывал ему Ветреный.
— Только ради этого проделать такой долгий путь? — удивился Фил.
— Вовсе нет. У отца были какие‑то дела, а Хадиф искал вдохновения.
— Эй, книжные черви, может пойдём уже… Куда там ты хотел нас отвести? — Эрик устало посмотрел на Ловиса.
— Ах, да! Раз уж именно сегодня вы освободились, то могу предоставить замечательную возможность сходить к Искре и воочию увидеть её ширину.
— На реку любоваться пойдём? — Эрик аж подскочил от возмущения.
— Не только, — вкрадчиво начал Ловис. — Пока вы перемалываетесь в орденских жерновах, город кипит, простой люд взволнован — турнир по гребле вошёл в финальную фазу. Сегодня последний заплыв и я как раз сделал ставки на фаворита.
— Ты уверен, что это интересно? — Фил явно сомневался, что развлечение стоит их внимания.
— Вот скажи мне, остроухий друг, наблюдал ли ты когда‑нибудь соревнования гребцов на Искре? — с видом заядлого знатока посмотрел Ловис на эльфа.
— Нет. И ни разу не испытывал желания.
— О, презренный, сегодня я развею тьму невежества перед твоими глазами и на веки покорю тебя этой забавой!
В тёплое время года северная часть города днём и ночью живёт отдельной жизнью, не зная сна и покоя. Приплывающие из дальних земель корабли купцов наполняют город чужеземными лицами, одеждой, речью, запахами. Узкие, запутанные улочки перенасыщены тавернами, где каждый час — аншлаг, торговыми рядами — под каждым лотком притаился мешок монеток, с небывалой скоростью набирающий вес, грязными переулками, где можно в равной степени найти как удачу, так и смерть.
К чужеземцам в Новых Ветрах относились безразлично, как к чему‑то обыденному, ведь они составляли треть населения, та самая треть, что всё время менялась — одни приезжали, другие уезжали. Одним словом — туристы.
В отличие от шакрийца, Фил и Эрик не относились к части населения, не обращавшей внимания на чужеземцев. Парни глазели по сторонам так, будто первый раз оказались на улицах Ветреного. Открыв для себя северную часть города, они открыли новый город. Именно это место могло в полной мере называться центром, но волею высоких чинов оставалось окраиной.
Мимо шастали пронырливые гоблины, важные гномы не торопясь дрейфовали по торговым лоткам, карлики активно мешались под ногами. Временами Эрику казалось, что они с друзьями самые рослые на всей улице. Но это заблуждение быстро рассеялось, стоило им встретиться с существами, доселе неведомыми ни Эрику, ни Филу. Высокие, подтянутые создания больше всего напоминавшие кошек, по какой‑то причине вставших на задние лапы. Хищные лица, короткая шерсть по всему телу, окрас у всех одинаково бледно жёлтый. Передвигались существа хоть и шагом, но стремительно, причиной тому — длинные ноги. Эрик обратил внимание на размер ступней проходившей мимо троицы и сделал вывод, что таких сапог, так же как и существ — не встречал. Одежды прямоходящих котов не отличалась дороговизной: короткие жилеты оставляли открытым торс, брюки заканчивались под изогнутыми в обратную сторону коленями, головных уборов существа не носили, зато на длинных хвостах, изогнувшихся над головами, как на крючках, болтались фонарики. Пока затушенные.
