Старинный городок, большей частью поглощенный храмом, окружала низкая защитная стена. Вдоль дорог, сходящихся к маленькому озеру у гранитного подножия храма, тянулись сравнительно недавно построенные дома и крестьянские хутора; проезжая мимо, Каэрита видела работающих на полях людей.
Сам храм тоже окружала стена, и повыше городской. У аксейцев храмы Лиллинары не имели такой дополнительной защиты, однако Империя Топора была древнейшим государством Норфрессы, с давно устоявшимися порядками. Когда строили Куайсар, покоя на Равнине Ветров было гораздо меньше. Как, впрочем, и сейчас, если уж на то пошло. В любом случае Каэрита понимала строителей, добивавшихся, чтобы их храм не только занимал удобную оборонительную позицию, но и был хорошо укреплен.
Стена не позволяла как следует разглядеть храмовые строения, однако три высокие башни, традиционные для храма Лиллинары, были видны хорошо, выделяясь на фоне голубого неба и снежно-белых кучевых облаков. В центре — Башня Матери, с ее круглой алебастровой луной, а по бокам — более низкие, увенчанные полумесяцами из обсидиана Башня Девушки и Башня Старухи. Каэрита живо представила себе, как они должны выглядеть под ночным небом, когда серебристо-белое мерцание Лиллинары заливает каменную кладку. Куайсар был далеко не самым большим храмом Лиллинары, когда-либо виденным Каэритой, но его расположение и какая-то особая выразительность придавали ему величавость и создавали ощущение божественного присутствия, которое редко признавала избранница Томанака.
Тем не менее с приближением к храму образ башен, мерцающих спокойным, лучезарным светом под усыпанными звездами небесами, угас, и сердце Каэриты стиснула ледяная рука. Нет, свет Серебряной Леди по-прежнему окутывал эти башни и эти стены под теплыми лучами солнца. Однако глаза Каэриты отличались от глаз других смертных. Она видела то, что было скрыто от всех, и губы ее плотно сжались, когда уголком глаза она уловила зловещий отблеск ядовито-зеленого мерцания.
Она узнала эту зелень, от вида которой все внутри переворачивалось. Она уже видела ее. Ей вспомнился дождливый день в библиотеке барона Телиана, когда она рассказывала ему, насколько хорошо, к несчастью, избранники Томанака знакомы с присутствием избранников Тьмы.
Рыцарь сделала глубокий вдох и устремила пристальный взгляд на замок, стараясь более четко выделить эти ускользающие зеленые блики. И, раздосадованная, крепко стиснула зубы — ничего у нее не получилось. Каждый избранник Томанака воспринимает зло и творения Тьмы на свой собственный, уникальный лад. Каэрита знала, что у Базела возникает то, что он называет «ощущением» — вещь не воспринималась целиком, хотя каким-то образом становилась узнаваемой. Другой избранник из числа ее знакомых слышал музыку, которая вела его. Однако Каэрита, наподобие некоторых магов, о которых ей рассказывали, видела. Для нее это была игра света и тени — или Света и Тьмы. Не было случая, чтобы это внутреннее восприятие не сработало или обмануло ее, и все же сегодня смысл увиденного каким-то образом… ускользал от нее. Она не могла точно определить его, не могла даже сказать, откуда исходит дьявольское зеленое свечение, которое улавливала периферийным зрением — от храма или от теснившегося под ним города.
Это было невозможно. В особенности учитывая уже проведенное ею расследование и возникшие подозрения. Под ее взглядом зло должно было разоблачить себя, если только… кто-то — или даже что-то, — обладающий невероятной мощью, сознательно не маскировал его.
Она сделала выдох, встряхнулась. И напомнила себе, что эта маскировка вряд ли направлена лично против нее. Что бы ни происходило в Куайсаре, оно было результатом многолетних усилий.
Так что же сделало Куайсар таким ценным в глазах Тьмы? Ясное дело, его важность для Лиллинары и в особенности для «дев войны». Куайсар пользовался большей славой, притягивал к себе пилигримов и посетителей сильнее, чем большинство таких вот не слишком больших храмов. И некоторые пилигримы могли, как и Каэрита, видеть то, что Тьма предпочитала скрывать.
Логично — и все же требуется просто невероятная сила, чтобы затуманить внутреннее зрение избранника Томанака. На самом деле такая сила должна полностью затемнить восприятие — и зрение, и слух, и прочие чувства — любого, кто не связан узами непосредственного служения богу.
А это означает, что где-то на вершине древних гранитных зубцов ждет слуга Темного Бога.
«Да, — мрачно сказала она себе. — И, скорее всего, это сама Глас. Почти наверняка. Сколь ни могущественна Тьма, она не сумела бы укрыться от незатронутой порчей Гласа. Но кто бы это ни был, его воздействие несовершенно. Даже сам Бог Тьмы не сумел бы помешать видящему. Замечательно! Чудесно! — Она насмешливо фыркнула. — Не весь же Куайсар "заражен". И все же придется исходить из того, что всякий, кого я здесь встречу, служит Тьме — пока он не докажет обратного».
Она закрыла глаза и снова сделала глубокий вдох.
«Ну что ж, Томанак. Ты никогда не обещал, что мне будет легко. Думаю, я не полезла бы сюда в одиночку, а во всю прыть уже скакала за подкреплением — если бы не мой медный лоб, почти как у Базела. Но, увы… Итак, если Ты не слишком занят сегодня, почему бы нам с Тобой не навестить Глас? »
— О, конечно, госпожа Каэрита! Прошу, прошу! Мы ждали вас.
Офицер гвардии у больших церемониальных врат храма низко поклонился и сделал приглашающий жест в сторону широко раскрытых створок. Выпрямившись и убедившись, что Каэрита пристально смотрит на него с высоты седла, он слегка нахмурился, явно удивленный тем, что она не воспользовалась его приглашением.
— Ждали меня?
Внезапно почувствовав сухость в горле, офицер откашлялся.
— Уф… Ну, да, миледи. — Он встряхнулся. — Глас за несколько дней предупредила нас о вашем визите, — взволнованно ответил он.
— Понимаю.
Каэрита занесла в память его слова, как и заметный акцент Сотойи и теплоту, с которой он говорил о Гласе. В Империи Топора не принято, чтобы охраной у входа в храм Лиллинары командовал мужчина. Однако иногда такое случается даже там, ведь аксейские женщины редко проявляют склонность к военным профессиям. Еще больше оправдано это здесь, в королевстве Сотойя, где женщины-воины встречались даже реже. Однако позади офицера Каэрита заметила двух «дев войны» в чари и йатху, с мечами на бедрах, с перекрещивающимися на груди лентами с запасом метательных «звездочек» и традиционными у «дев войны» кожаными головными повязками. Учитывая исключительную важность Куайсара для «дев войны», Каэрите показалось… интересным, что не вся гвардия Куайсара состоит из них.
