Луи. Давно пропавший король Франции, вернись он на политическую арену, привел бы в замешательство и друзей, и врагов. Его возвращение в мир живых изменило бы всю политическую ситуацию в Европе. Королевская кровь и законное право на престол — могущественная приманка.
Но юный Луи не желал править. Он сказал Уэссексу, что ему хочется лишь одного: уехать в Луизиану и жить там как обычный человек… вместе с женой.
Леди Мириэль по-прежнему не соглашалась выходить замуж за Луи — что значительно восстановило ее репутацию в глазах Уэссекса, — но лишь слепой не заметил бы, что малышка влюблена в него до беспамятства. Кроме того, хоть мистер Хайклер и скончался, оставался еще лорд Рипон, и с этим фактом приходилось считаться. Значит, девушку так или иначе надо куда-то пристроить.
Впрочем, Уэссексу и самому придется куда-нибудь пристраиваться. Пока «Белая Башня» выяснит, узнали ли во Франции его подлинное имя, пройдет не один месяц, и все это время Уэссекс не сможет выезжать за границу — слишком велик будет риск. Впрочем, если датская принцесса вернется, ему хватит дел и в Лондоне.
Если, конечно, у него все еще есть герцогиня.
И вот теперь, лежа посреди ночи под кустом и глядя на спокойное, внимательное лицо своей жены (наотрез отказавшейся отдать ружье кому бы то ни было), Уэссекс понял, что он очень на это надеется.
Взошло солнце. Отец де Конде отслужил раннюю мессу и вернулся в маленький домик в саду. За несколько часов до того, когда небо еще только начинало светлеть, Сара перевела компанию беглецов из-за живой изгороди в новое укрытие, в дальний угол сада. Теперь настала пора действовать.
— Луи! — позвала Сара столь любезным тоном, словно они находились в ее лондонском особняке. — Не могли бы вы зайти в дом через черный ход и поинтересоваться, согласится ли ваш дядя нас принять?
— Нет! — мгновенно вскинулась Мириэль, вцепившись в руку Луи.
— Но так нужно, ma petite, — сказал Луи. — Меня мадам Кармо впустит, а месье герцога и мадам герцогиню она просто не знает, равно как и блистательного месье Костюшко. И я боюсь, мы сейчас выглядим так, что всякая осмотрительная домохозяйка просто отскочит в ужасе.
— А вдруг там Красные Жаки? — не унималась Мириэль. Хотя они уже долго наблюдали за домом, это не развеяло ее опасений.
— Тогда мадам герцогиня застрелит их из своего ружья, — сказал Луи. — Но я не думаю, чтобы они там были.
С этими словами юноша выбрался из укрытия и зашагал через сад с самым беспечным видом. Он дошел до черного хода, открыл дверь и исчез в доме.
Тишина.
— He то чтобы я чего-то боялся… — извиняющимся тоном произнес Костюшко. — Просто мне хотелось бы знать, сколько еще мы будем здесь сидеть.
Мириэль принялась выкарабкиваться из своего тайника под стеной.
Дверь кухни отворилась. На пороге появился Луи и замахал рукой, приглашая своих товарищей в дом.
К тому моменту, как отнюдь еще не успокоившаяся мадам Кармо постелила на стол белоснежную льняную скатерть и подала завтрак, пятеро беглецов успели хотя бы относительно привести себя в порядок. Отец де Конде заверил Уэссекса, что может устроить так, чтобы их тайно отвезли к побережью — а там уже герцог подаст сигнал патрульному английскому кораблю, который заберет беглецов.
Люди Талейрана в деревушке так и не появились. Возможно, Талейран решил, что все его пленники погибли в огне, — хотя Уэссексу не верилось, чтобы глава шпионской службы мог оказаться столь простодушен. Но, так или иначе, через несколько часов они все равно покинут этот дом, чтобы не подвергать жителей деревушки излишней опасности.
Оставалось лишь решить, кто отсюда уйдет… а кто останется.
— Я был бы очень рад, если бы мне удалось убедить ваше величество отправиться с нами в Англию, — сказал Уэссекс, когда слуги убрали со стола и вышли, оставив их одних. — Конечно же, я не могу вас заставлять…
Илья Костюшко кашлянул, и Уэссекс дернул уголком рта.
— Скажем лучше, я не стану вас заставлять, ваше величество, — хотя вынужден буду сообщить — определенным людям, — что вы живы. Вы меня понимаете?
— А что будет с леди Мириэль? — спросил Луи. В голосе его проскользнула нотка гнева, но он был настоящим мужчиной — и настоящим королем, — а потому не позволял себе столь бурного проявления чувств.
— Я возьму ее под свое покровительство, — пообещал Уэссекс. — Ей не придется больше опасаться ни графа Рипонского, ни его заговоров.
— Понятно. Значит, вы уже все за нас решили, месье герцог. Но я не желаю, чтобы кто-то решал за меня, будь то во Франции или в Англии. И я не желаю быть королем.
— Сын мой… — начал было священник, но Луи вскинул руку, призывая к молчанию.
— Простите меня, mon oncle,[28] — я знаю, сколь многим вы пожертвовали ради этой мечты и сколько достойных людей погибли, спасая мне жизнь. Но это не моя мечта. И я объявляю об этом во всеуслышанье, здесь и сейчас.
Священник потрясенно уставился на своего царственного подопечного.
— Так будет лучше, отец, — сказал Луи. — Пусть будет так.
— Надеюсь, ваше величество в полной мере осознает, что означает ваше отречение от короны? — спросил Уэссекс. — Вы последний в ряду законных властителей. Если вы не станете королем, кто же заключит Великий Брак с душой этой земли?
— Никто, — коротко отозвался Луи. — Оставьте меня в покое, месье герцог.
— Неужели вы хотите такой судьбы для Франции? — не унимался Уэссекс. — Чтобы магия ушла из la belle France и она в конце концов стала всего лишь смертным королевством?
Луи пожал плечами и взглянул Уэссексу в глаза:
— Это случилось в тот самый день, ваша милость, когда убили моего отца. Я был слишком мал, чтобы меня успели обучить хоть одному из древних ритуалов, а все те, кто мог что-то знать о Договоре, теперь мертвы. Даже если во Франции вновь появится король, ему будет не под силу восстановить старинные порядки.
— Но, ваше величество!.. — запротестовал было Уэссекс, но Луи жестом остановил его:
— Не называйте меня так. Разве я знаю, как быть королем? Нет. — Луи покачал головой. — Если бы вдруг у меня хватило безумия взойти на трон, кем бы я стал? Марионеткой, которую другие дергают за веревочки?
Луи произнес это со спокойным достоинством, с той решимостью, которая свидетельствовала, что спорить с ним бесполезно.
— Оставьте меня в покое, ваша светлость. Моя судьба более не связана с судьбой Франции, и… и я начну новую жизнь, вместе с женщиной, которую люблю, вдали от корон и тронов.
Луи взглянул на Мириэль. Девушка улыбнулась ему, потом перевела взгляд на Уэссекса. Невзирая на многолетнюю привычку притворяться, Мириэль не смогла скрыть вспыхнувшей надежды.
