— Не знаю… — честно ответил Кантор, рассматривая гостя.
Заметно изменился его величество, при жизни он таким не был. Улыбается как-то особенно. И очень странно выглядит в эгинской тунике поверх штанов.
— Что ты так смотришь? — чуть приподнял бровь король, поймав его взгляд. — Не ожидал моего визита? Или я как-то не так выгляжу?
— Отлично выглядите, — вздохнул Кантор и осторожно поинтересовался: — А как вы… там?
— Замечательно! — улыбнулся король. — Лучше всех. Я совершенно счастлив, чего желаю и всем остальным, тебе в том числе. Но речь не обо мне, об этом можно будет поговорить позже, а сейчас, если ты в состоянии, у меня есть к тебе пара вопросов, которые не дают мне покоя.
— Спрашивайте, — с готовностью согласился Кантор.
Отказывать мертвецу, который ищет покоя, — себе дороже.
— Чего они от тебя хотели?
— Что ж тут непонятного? Хотели, чтобы я навел на остальных. Если б ребята вернулись и рассказали, что нас снарядили прямо в ловушку, тот, кто их снаряжал, тут же попался бы. А еще они хотели Амарго. Лично.
— Не знаешь зачем?
— Откуда? Вам лучше знать. Может, затем же, зачем его хотели видеть вы.
— Странно. Если они знают то же, что и я, интересно, откуда они это могли узнать? Тебе не помешает, если я закурю?
— Пожалуйста, — окончательно растерялся Кантор.
То ли общеизвестный факт, что мертвые не курят, полное вранье, то ли король и после смерти остался ненормальным.
— Спасибо, — Шеллар достал трубку и продолжил, методично набивая ее табаком, точно так же как делал при жизни. — Еще одно. Ты можешь объяснить, почему тебя прекратили допрашивать, повезли в другое, более надежное место и снарядили своих людей за Ольгой? Ведь к тому времени твои друзья успели скрыться, да и Амарго наверняка предупредили. Что такого нашел в тебе господин Дорс, что ему срочно понадобилась надежная уздечка для тебя? Он что-то требовал?
— Нет. Я сам не понял, почему меня повезли в другое место, вместо того чтобы просто убить. Возможно, собирались сказать потом, но не успели. Я ушел. А почему вы спрашиваете? Вы же должны лучше знать.
— Я не всеведущ, к сожалению. А для каких-либо умозаключений у меня недостаточно информации. — Король на некоторое время задумался, ожесточенно пыхая трубкой, прямо как живой. Потом решительно сказал: — Послушай, Кантор, я понимаю, что это бессовестно жестоко с моей стороны, но… могу я тебя попросить рассказать подробно, что происходило с того момента, как тебя схватили, и до твоего блестящего побега? Что такого ты мог сделать или сказать, чтобы вызвать столь странную реакцию со стороны этого старого жлоба? Хватит у тебя сил рассказать об этом… сейчас? Если нет, я подожду, хотя все же не хотелось бы. Вдруг за этим всем кроется что-нибудь серьезное. Как ты? Сможешь?
— Хорошо, — согласился Кантор, которому совсем не хотелось рассказывать кому бы то ни было о том, что ему пришлось пережить. Ни сейчас, ни потом. Но еще больше не хотелось, чтобы его всю жизнь преследовал мертвый король со своими неразрешенными вопросами. Поэтому он все-таки собрался с силами и рассказал подробно все, что помнил. Про любителя чужих сережек Фернана. Про стервозную мэтрессу Джоану и загадочного мальчика с рыжим вихром, который спас ей жизнь. Про зловредного господина Кроша и свою задушевную беседу с не в меру умным палачом Тедди за бутылкой и картами. Он уж хотел по ходу дела упомянуть, что именно во время этой беседы узнал о смерти короля и к слову поинтересоваться у него самого, что же с ним все-таки случилось, чтобы лишний раз не травмировать его близких, но как раз на этом месте король его перебил:
— Спасибо, дальше не надо. То, что нам нужно, произошло раньше. Вот чтоб я сдох, тут все завязано на Джоане. Надо над этим крепко подумать. Может, Факстона немного покрутить, выведать у него что-нибудь интересное о любимой бабушке? Или как-то через Этель попробовать, они вроде подружки… Хотя и не хотелось бы, с ней свяжешься — обязательно поимеешь неприятности… Ладно, разберемся. Ты мне лучше вот что скажи… Этот мальчик с крашеными волосами — он точно мальчик? В Лабиринте не меняется пол?
— С чего вдруг? — совершенно опешил Кантор. Уж что его величество всегда умел, так это ошарашить собеседника неожиданным предположением. Что живой, что мертвый. — Если это для вас так уж важно, на самом деле он мужчина лет сорока пяти, но никак не женщина. Как вы вообще до такого додумались?
— Это всего лишь предположение, если оно неверно, ничего страшного. Просто Мафей мне рассказал очередной сон, который меня озадачил не меньше, чем его самого. Ему снилась девочка с таким же рыжим вихром, вот я и подумал…
— Девочка? Маленькая?
— Он, как всегда, плохо разглядел. Не маленькая, подросток. В коротких штанишках и кожаной куртке, с жуткими глазами сиреневого цвета, которые светились в темноте. В общем, полный бред. Собственно, я уцепился за эту рыжую прядь и подумал, что, возможно, именно так выглядит на самом деле твой знакомый. Значит, ошибся.
— Он говорил, что таким образом красили волосы поклонники какого-то рыжего барда, — вспомнил Кантор. — Так что этих крашеных подростков может быть очень много. Но с каких пор Мафею начали сниться незнакомые люди из чужого мира?
— С сегодняшней ночи, — серьезно ответил король. — Правда, кроме упомянутой тобой странности, в его снах больше не появилось ничего нового. Эта девочка тоже попала в беду, как и все остальные, кто имел несчастье ему присниться. Насколько я понял, в каком-то притоне, где развлекается молодежь, началась драка со стрельбой и поножовщиной, и девочку настигла шальная пуля. Так и непонятно, насмерть или нет, у Мафея всегда как-то неясно получается. Красочная картинка с потоками крови— и никаких конкретных фактов… Но ты, если увидишь снова своего знакомого, расскажи ему. Может, ему это будет понятнее. Все-таки Мафей увидел этот сон после знакомства с ним. А кстати, ты уверен, что это не был твой отец?
— Меня уже спрашивал ваш придворный маг. Уверен. Отца бы я узнал. Что он вам всем дался?
— Есть у меня к нему одно дело, — нимало не смущаясь, пояснил король. — Если он объявится, передай, что мне необходимо с ним поговорить. И еще, кстати, ты передал Амарго мою просьбу?
— Он отказался, — ответил Кантор. — Да и зачем вам теперь все это? По привычке?
— Не понял? — удивился король. — Почему ты считаешь, что меня больше не интересуют столь занятные дела?
«Ну да, — подумал Кантор, — что это я… Можно подумать, такой мелочи, как смерть, достаточно, чтобы укротить любопытство его величества».
— Да нет… это я так… — вздохнул он и, пока Шеллар снова не задал какой-нибудь неожиданный вопрос, осторожно спросил: — А Мафей по-прежнему рассказывает вам свои сны? Вы и к нему тоже приходите?
