Тахир Джиаман дин Дашшар выглядит совсем живым. В традиционной белой одежде ханганов, с чисто выбритым подбородком и улыбкой на губах, он сидит за столом и держит перо, словно мужчина приготовился записать какую-то важную мысль.
– Как видите, в те времена борода считалась признаком возраста и была важна для ханганов. Но Тахир дин Дашшар первым открыл, что с волоском в рану может попасть грязь. И сбрил бороду. Именно при нем появилась первая форма лекарей, вот она рядом, на кукле, – показывает экскурсовод.
Форма действительно удобная. Простые брюки и рубашка из некрашеного полотна для мужчин, свободная юбка для женщин. Исключение составляют головные уборы.
Лиле никогда не нравились колпаки, поэтому она в свое время предложила нечто вроде банданы для мужчин – и платка, полностью закрывающего лоб и волосы для женщин.
Несколько карманов, все очень удобно и функционально.
– Рядом мы видим его преемника, барона Джеймса Донтера. Именно Джеймс заложил основы фармакологии, составил несколько травников, которыми пользуются и до сих пор, снаряжал экспедиции на поиски новых растений… для своего времени он был выдающимся биологом и химиком.
– А я читал, что он был травником?
– Правильно, – улыбается экскурсовод. – Из-за интриг мать барона была вынуждена бежать и найти приют среди простых людей. Ее приютила деревенская травница – и мальчик вырос ученым.
Дети кивают. И слушают истории про медицину, про знаменитых учеников дин Дашшара, про учеников достопочтенного Донтера, про то, что до сих пор все в его семье получают медицинское образование, про первую женщину-лекаря…
– Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон Тримейн, – экскурсовод подводит детей к восковой фигуре. Женщина изображена непринужденно сидящей в кресле. Она откинулась на подлокотник, пальцы вертят простой медицинский скальпель, на губах играет улыбка, – и детям кажется, что она о чем-то размышляет. Длинная светлая коса тянется чуть ли не до пола, посверкивают зеленые камни в ушах и на шее женщины.
– Это очень неоднозначный персонаж нашей истории, – девушка невольно понижает голос. – Графиня Лилиан после потери ребенка стала первой ученицей знаменитого дин Дашшара. Именно она настояла, чтобы лекарскому делу обучали и девочек и мальчиков. Она щедро жертвовала на больницы и школы. А еще была выдающимся хирургом. Надо сказать, ей во многом повезло.
– В чем? – удивляется детский голос. Экскурсовод послушно принимается рассказывать.
– Лилиан Иртон была необычайно образованной женщиной для своего времени. Она много читала, сама писала рассказы, сказки, она же, когда ей в руки попали старые свитки с лекарской мудростью, сумела перевести их и сберечь. И отдать в руки тем, кто действительно смог оценить всю важность открытия. Сама же попросилась в ученицы к великому лекарю дин Дашшару.
– А кружево и стекло Мариэль…
– Да, этим занималась семья графини и ее мужа. В те времена считалось недостойным дворянина торговать или заниматься производством. Но Иртоны выбились из этого ряда. Несколько поколений графов Иртон занимаются торговлей, им же принадлежит честь открытия микроскопов, телескопов…
Век развития вообще подарил нам много интересного. Компасы, меридиан, множество знаний, были открыты новые земли за океаном…
– Их открыл Эрик Торвссон, – правда?
– Да, правда. В свое время, отважный вирманин с командой предпринял путешествие за океан. Он открыл там неизвестную до того времени землю, названную ее жителями Алилен, то есть – любимый дом. Разумеется, для них вирмане были в новинку. И Эрика принимали там как короля. Королем он и стал, женившись на принцессе Тиаль.
– А я слышал, тогда чуть не началась война?
– Да, молодой человек, вы правы, – соглашается девушка. – Тогда возник серьезный спор. Вы сами знаете, что все мы верим в Альдоная, но жители той земли не знали истинного бога. И тогда возник спор, едва не расколовший континент на две части. Авестерцы и эльванцы считали, что если люди не верят в Альдоная, то они почти животные. И поступать с ними надо так же. Земли присоединить, людей обратить в свою веру или уничтожить.
– А я знаю! Тогда образовался союз пятерых! – выкрикивает еще один мальчик. Своеобразный разрез глаз отчетливо говорит о его родстве с жителями Алилен.
– Именно, – ему достается одобрительная улыбка. – Ативерна, Уэльстер, Ханганат, Ивернея, Вирма – все объединились против подобного подхода. И сумели отстоять право Алилен на независимость. До сих пор там правят потомки Великого Эрика – и до сих пор не было ни одной войны. Возможно, тогда бы ее не удалось избежать, но альдон Роман, а позднее и альдон Кенет твердо стояли на своих позициях – и едва не отлучили весь Авестер, объявив, что подобные рассуждения угодны лишь Мальдонае. Кстати, у нас есть скульптура и Эрика.
Громадный вирманин стоит, небрежно опираясь на топор, светлые волосы падают ему на плечи, рядом с ним, положив тонкую ручку на его лапищу, застыла фигурка смуглой женщины в экзотическом уборе из перьев.
– Великий Эрик и принцесса Тиаль.
Дети рассматривают их внимательно и серьезно.
– Как тогда было интересно, – вздыхает кто-то…
Учительница и экскурсовод насмешливо переглядываются. Интересно? А интересно ли знать, что едва не разразилась война, едва не унесла тысячи жизней, не залила кровью мирный континент, никто ведь не узнает, какие страсти кипели тогда.
– Об этом у нас снят целый фильм, – произносит экскурсовод. – Возможно, вы захотите посмотреть фигуры, а через полчасика мы позовем вас его посмотреть? Кстати, первая в мире камера-обскура также была сделана в эпоху Зарождения сыном Лилиан Иртон – бароном Тримейном.
– А его скульптура есть?
– Да, разумеется.
Высокий молодой человек со взъерошенными золотистыми волосами и карими глазами, чему-то задумчиво улыбается, держа в руках корявый ящичек.
– Одна из первых камер так и выглядела. Потом вы сможете получить свои портреты, сделанные с ее помощью.
Под пристальным взглядом учительницы дети разбредаются по залу.
Светловолосая девочка замирает перед статуей прапрапра… сколько же раз она ей «пра» бабка?
Лилиан Брокленд – ее и назвали в честь той Лилиан. Детям пока не рассказывают, что она прожила почти семьдесят лет, что до самой смерти была фавориткой Ричарда, что король пережил ее совсем ненадолго… Им не рассказывают, что на графиню много раз покушались. Что графиня – одна из самых неоднозначных фигур в истории Ативерны. Где она могла получить такое образование, как она стала покровительствовать лекарям, почему Ричард приблизил ее к себе – неизвестно. Строятся гипотезы, предположения… говорят, правду знают семьи Иртон и Брокленд, но они молчат. И не дают историкам изучать свои бумаги.
