— Ты это только сейчас заметил, а, суженый?
Креслин смотрит мимо Мегеры, за окно, где в темноте продолжает барабанить дождь, а потом ищет свою чашку.
— Как думаете, не пора ли спасать сады?
— Ябруши — очень стойкие растения, — откликается Лидия, потягивая горячий напиток.
— Почему бы тебе не присесть? — говорит Мегера. Креслин садится, донельзя довольный тем, что вокруг тепло.
Пробежав глазами лежащий на письменном столе свиток, маршал бросает взгляд в окно, не подернутое изморозью, хотя уже стоит ранняя осень. Обычно стекло замерзает задолго до возвращения овец с летних пастбищ и подсчета сделанных на зиму запасов. Утреннее небо сияет голубизной. Маршал снова берет в руки документ, скрепленный государственной печатью Сутии и подписью правительницы Вейндре, и подходит к дверям своего кабинета.
— Пусть ко мне явятся маршалок и Эмрис.
Маршал перечитывает послание, хмурится и ждет, то и дело поглядывая в окно, где за гранитными стенами царит непривычное тепло. Наконец на пороге появляются Ллиз и Эмрис.
— Прочти и выскажи свое мнение, — говорит она, протягивая дочери свиток.
Пока Ллиз всматривается в замысловатую вязь, обе женщины ждут.
— Это предложение договора о найме стражей. Вообще-то обыкновенное, если не считать каких-то странных намеков насчет изменившейся погоды.
— Почему странных? Погода-то и впрямь меняется, причем и по сей день.
— Но ты ведь не веришь слухам, которые распускаются по этому поводу?
Маршал фыркает:
— А ты веришь, что Креслин в одиночку расправился с разбойничьей шайкой? Или что он потопил весь хаморианский флот?
— Насчет разбойников — это он мог, — замечает Эмрис, — а корабли… Пожалуй, тоже, — произносит она одновременно с Ллиз, и они переглядываются.
Маршал забирает у дочери послание.
— По сути это замаскированный ультиматум. Они утверждают, что по вине «нашего консорта» в приграничных районах между Сарроннином, Аналерией и Южным Оплотом могут начаться беспорядки, и требуют, чтобы мы взяли на себя охрану урожая и хранилищ припасов. Разумеется, за плату.
— Надо полагать, не слишком щедрую, — замечает Ллиз.
— Вполне достаточную для того, чтобы оправиться туда и провести по этому поводу переговоры.
В комнате воцаряется молчание.
— Мне самой это не нравится, — продолжает спустя некоторое время маршал, — но нынешнее лето нас не баловало, да и зима, скорее всего, будет не лучше. А Вейндре мы обязаны теми потерями, которые понесли у Южного Оплота.
— Почему же тогда ты собираешься послать туда отряд?
— А что, у нас сейчас имеется лучший источник дохода?
— Не по душе мне это, — качает головой Ллиз.
— Как и мне. По этой причине я отправляюсь в Сутию с Хелдрой…
— Хелдрой?
— Именно, — говорит маршал, глядя на Эмрис. — Потому что если — упаси Предание! — со мной что-нибудь случится, Ллиз и Западный Оплот будут в тебе нуждаться.
Ллиз сглатывает.
— А тебе обязательно ехать туда самой?
— Ни с кем другим Вейндре говорить не станет. Это совершенно ясно.
— Я старался действовать как можно осторожнее, да и Мегера мне помогала, но дожди все равно получились слишком сильными.
— Так ведь это как… как тончайшая резьба по дереву. Рука должна быть твердой, но чуткой, а это достигается практикой, — Клеррис смотрит на завесу моросящего дождя и поплотнее запахивает плащ.
— Прекрасно, но практиковаться мне негде, а положение у нас аховое. Весь остров скоро размокнет, я уж не говорю об испорченной погоде на большей части Кандара. Вот уже и рыбаки сетуют: солнца нет и улов может пропасть, потому что рыбу не удастся высушить. А сколько времени и сил пришлось потратить на починку стен и защиту полей от размыва! Но часть маиса нам все равно уже не собрать… его просто смыло. Этак можно вернуться к тому положению, с которого мы начинали, если не к худшему.
— Чтобы что-то исправить, нужно время.
— Да нету его, времени! И у нас, и, боюсь, у всего Кандара. Фрейгр рассказывает, что в Монтгрене горят луга.
— С чего бы это? Крестьяне не станут жечь свою траву, а гроз там не было с тех пор… О!..
— Вот тебе и «О!» Можешь не сомневаться, они во всем винят нас. Точнее, меня. Меня и отдельных изменников, вроде тебя и Лидии.
— Вот при таких обстоятельствах и нужно проявлять терпение.
— Я устал слышать про терпение и время. И то, и другое — роскошь, которой у меня никогда не было. Небесам ведомо, как я устал. Мы отвели воду, и ручьи иссякли. Ладно — я нашел в холмах за полями три новых источника… И что же? Два из них высохли в течение восьмидневки. Ежедневно я до полдня занимался опреснением морской воды, но ее все равно не хватало. Не измени я погоду, половина жителей острова была бы уже мертва, и кого бы в этом винили? Опять же меня!
— Ты преувеличиваешь.
— Не думаю! — Креслин умолкает, ожидая, не уличит ли его во лжи приступ тошноты. Но этого не происходит.
— Ты можешь искренне заблуждаться, — говорит понявший, в чем дело, Клеррис. — Магу, связанному гармонией, трудно произнести преднамеренную ложь, но это не делает его непогрешимым, когда он говорит то, что СЧИТАЕТ правдой, — Клеррис отворачивается от дождевой пелены. — В любом случае, погоду ты уже изменил. Пойдем, сядем у огня. Я расскажу тебе, что знаю, и мы вместе подумаем, что можно сделать.
Креслин кивает, но тепло очага не кажется ему привлекательным, и он мешкает на прохладной крытой террасе.
— Что-то здесь не так, Хелдра, — маршал умолкает и, поправив пояс, на котором висит церемониальный меч, резко устремляется по коридору к входу в пиршественный зал.
— Возможно, все из-за погоды и несобранного урожая, — предполагает Хелдра.
— Креслин создает сложности для всех, не исключая нас, — с тихим смешком говорит Дайлисс. — Плохие урожаи означают сокращение торговли, а стало быть, и отсутствие денег, чтобы платить стражам. Правда, Вейндре говорит о больших деньгах, но пока что Сутия не положила на стол ни единой монеты.
— Они всегда были прижимисты.
— О, уж это-то нам известно, — маршал умолкает, приблизившись к входу в зал, у которого стоят два стража и паж.
— Маршал Западного Оплота! Честь и хвала маршалу Западного Оплота! — возглашает паж ясным и звонким голосом.
Пройдя под аркой, маршал поднимается на помост. Хелдра следует за ней, но тут к наставнице бойцов подходит второй паж. Он обращается к Хелдре, она останавливается и отстает от Дайлисс. Их разделяет шаг, два шага, три…
В углу пиршественного зала раздаются громкие щелчки, и оттуда со свистом летят арбалетные стрелы.
Сраженная первым же выстрелом, Хелдра валится на полированный камень пола.
