После еды я немного пораспрашивал Марака обо всём. Этот мир назывался Наомис, а их страна – Мероя. Она тянулась от южной гряды до северных лесов. На востоке тоже была горная гряда с двумя выходами к морю, а на западе камнистая пустыня, в которой никто не жил. Их деревня была крайней на запад и недалеко от южной гряды. Почти вся страна, представляла собой пустыню с нечастыми поселениями. Более удобные для жизни места были около восточной гряды и вдоль двух рек, текущих из северных лесов к морям на востоке. На восточной реке ближе к морю располагалась столица. В деревню купцы заглядывали раз в несколько лет, а представитель хурбея заезжал осенью за скромной данью продовольствием. Сами селяне иногда ездили в небольшой городок на юго-восток от деревни, когда были заметные излишки урожая или повезло найти что-нибудь ценное, а заодно покупали инструмент, металлическую посуду и бурый уголь. Одежду и обувь шили сами, посуду лепили из глины и высушивали на солнце. Имелась печь для её обжига, но пользовались её редко – уголь был в дефиците. Кстати у меня в хижине посуда была с рисунком и обожжёная. Зверьё вроде варанов или твари из прохода заглядывали редко, но всегда наносили большой ущерб – селяне даже не пытались с ними бороться. Они тогда просили помочь хурбея, но он редко соглашался и тогда требовал за помощь немыслимую цену. Я же убил даже нага, с которым хурбей отказался связываться, и ничего серьёзного с них не спросил.
Мне захотелось спросить про серебрянку, но у двери послышались намеренно громкие шаги и почувствовался запах кож. Марак крикнул «Войдите» и в хижину зашёл мастер, принеся сапоги и куртку. Сапоги были сшиты точно по ноге на удобной пружинящей подошве, а голенища из хорошо выделанной прочной кожи на подкладке. Тоже относилось и куртке, только защёлка, идущая от воротника влево была непривычна. Сама защёлка представляла собой широкие, слегка выступающие над кожей крючки и липучку между ними. Куртка оказалась мне немного тесновата в плечах, но мастер распорол изнутри шов, крепящий рукава и зашил его заново. Всё это было быстро сделано при мне и теперь куртка стала чуть-чуть на вырост. На сапогах и куртке вился типичный змеиный узор с хребта нага, на который хорошо ложились защитные заклинания. Мне захотелось сразу защитить их от всего на свете или хотя бы от основных видов повреждений. Порывшись в своём кошеле, я вытащил горсть мелких серебряных монет, от которых у Марака и мастера полезли глаза на лоб. Это очень много сказал Марак. Тогда я отдал три монеты мастеру, а одну Мараку, ссыпал остальные в кошель и наложил на него парочку заклинаний. Мастер низко мне поклонился и ушёл весьма довольный, а Марак проворчал что-то вроде – незачем кидаться деньгами и селяне и так для меня всё сделают, слишком многим они мне обязаны. После мы налили себе сока-вина и откинулись на спинку. Что-то мне запрещало говорить о серебрянке с кем-либо, кроме жреца – а других вопросов у меня не было. Вошедшие дочери Марака собрали посуду и отнесли её во двор вымыть.
Марак поинтересовался, какая из них мне нравится, но я затруднился с ответом. Они все были какие-то никакие. Нет, это были симпатичные, хорошо сложенные женщины, но в них чего-то недоставало. Помыв посуду, они вернулись в хижину и Марак велел им раздеться и попросил меня выбрать кого-нибудь из них. Из-за пустыни деревня была слабо связязана с другими посёлками и любой чужеземец, забрёдший в неё должен был оставить здесь своё семя. Это является общим правилом для небольших замкнутых и изолированных селений во всех мирах. Конечно, можно было выбрать и других женщин в посёлке, но я не видел между ними разницы и не хотел огорчать Марака. Из троих его дочерей мною была выбрана средняя Тея. Во-первых она была повеселее своих сестёр, во-вторых у неё на шее бусы поблёскивали серебристыми вспышками и в-третьих она немного лепетала на Айвиш. Марак встал и удовлетворённо кивнул мне – у Теи были б'ольшие шансы забеременеть, чем у её сестёр. Когда сёстры Теи и её отец вышли, она легла на ложе, смазала себя душистым маслом и раздвинула ноги. Немного погладив и поласкав её, я понял, что ей это приятно, но не более того. Похоже понятия секса по крайней мере в отдалённых деревнях не существовало. Немного приласкав и погладив её после, я потрогал бусы и узнал, что это подарок жениха. Он ходил в проход за серебоянкой – за неё купцы много платят, но из последнего выхода не вернулся. Она очень о нём сожалела, но ходящие за серебрянкой редко живут долго. Только жрец Фенчер ходил за ней шесть лет, но став настоятелем храма, перестал. Она ещё полежала рядом со мной – ей были настолько приятны мои ласки, что она смеялась, но вскоре встала и сказала, что ей надо домой. Если завтра я её позову, то она придёт. Когда она ушла, я оделся и пошёл в храм.
Уже начало темнеть и похоже ночь наступит быстро, как на юге. Сапоги были стачаны прекрасно и они будто сами несли меня сначала по боковой улице в поле, а потом в храм. Мне было о чём поговорить с Фенчером и очень хотелось, чтобы он не запирался. Жрец встретил меня сразу внутри храма и повёл на третий этаж в малозаметную крохотную келью, чем-то напоминающую вагонное купе. Мы сели на полку-кровать, он откинул от противоположной стены полку-стол, достал два стеклянных стакана и бутылку с тёмно-красным вином. Бутылку со штопором он отдал мне, а сам достал вазу с фруктами и начал протирать стаканы, посматривая краем глаза как его гость справится с этим достижением научно-технической мысли. Объяснять, что подобным штопором мною была открыта не одна сотня бутылок, показалось излишним. Плеснув на донышко каждого стакана, я взял свой, понюхал и попробовал, почти лизнул. Вино оказалось прекрасным, с богатым букетом, но несколько крепковатым.
– Сдаётся мне, что ты Лекес пил нечто подобное – сказал Фенчер, наполняя стаканы.
– Пивал и покрепче – не спеша я отпил четверть стакана и закусил местной хурмой.
– И зачем же великий охотник и маг соизволил заглянуть в наши унылые края? – Фенчер был абсолютно серьёзен и ни капли насмешки не было в его словах, Айвиш в подобных разговорах дозволяет только абсолютно точные конструкции.
Мне пришлось сделать глоток и приложить усилие, чтобы промолчать – Айвиш вынуждает к ответу на вопрос собеседника. Зато можно рассчитывать, что умолчаний и недомолвок со стороны собесдника не будет. Фенчер знал это лучше меня и увидев, что я в состоянии промолчать продолжил:
– Серебрянка – богатство и проклятие нашего края. Он вытащил из шкафа и протянул мне серебристый пруток, размером с нетолстый круглый карандаш. По весу, по упругости и по твёрдости он был из металла, но из живого металла. Торцы были гладкими, но постреливали слабыми разрядами, а цилиндрическая боковая сторона была одновременно и гладкой и шероховатой на ощупь.
