– Деррик, нам надо… – заговорила госпожа графиня и осеклась. Деррик нагнулся и поднял с плит мостовой тонкий длинный меч, похожий на обломок солнечного луча и сияющий таким же нестерпимо ярким бело-желтым светом. Перебросил его из руки в руку, описал кончиком сложный зигзаг. Затем шагнул к слабо зашевелившемуся и открывшему глаза Эвану и негромко произнес:
– Ты сам себя выдал, дорогой наставник. Я и раньше подозревал, но сделать такую глупость… Ты же догадывался, что я поблизости. Ведь догадывался, да? Я тебе никогда не нравился, как, впрочем, и ты мне. Что тебе эта красотка и эти несчастные грабители из Шема? Она смертна. Как все ей подобные, она быстро станет никуда не годной пылью. Но ты же не можешь без того, чтобы не совершить героического поступка. За что сейчас и поплатишься. Чтобы тебе не было обидно – она отправится сразу вслед за тобой. Или, если хочешь, проложит тебе дорогу. Как предпочитаете, учитель?
– Ты… – почти беззвучно выговорил Эван. Маэлю показалось, что в речи человека еще сохранялись отголоски драконьего рева. Впрочем, в темных глазах карташенца тоже мелькали еле заметные золотые искорки – воспоминание о желтых глазах Геллира. Донна Вальехо, почувствовавшая неладное, судорожно заозиралась по сторонам в поисках возможного спасения.
– Он самый, – Деррик раскланялся и поднял клинок в издевательском приветствии. – Я бы побеседовал с тобой, как в былые денечки, но, увы, тороплюсь.
– А зря, – Монброн, обиженный тем, что на его присутствие не обращали внимания, вытащил из ножен эсток. – Не знаю, что на тебя нашло, Деррик, но тут никто никого не убьет.
Деррик удивленно посмотрел на аквилонца. Появление еще одного человека стало для него самой настоящей неожиданностью. И, как показалось Маэлю, Деррик его не узнавал. Смотрел в упор и не узнавал.
Золотистый меч отрывисто свистнул, крест-накрест перечеркнув жаркий дрожащий воздух над переулком. Деррик отступил на шаг, потом еще на один, не отрывая пристального взгляда сузившихся зеленоватых глаз от Монброна, и сквозь зубы проговорил:
– Отойди. Они мои. Не вмешивайся.
– Маэль, уходи, – чуть слышно попросил Эван. – Возьми Агнессу и уходи. Не спрашивай ни о чем. Только уведи Агнессу, пожалуйста.
– Я никуда не пойду, – торопливо предупредила донна Вальехо. – Деррик, что с тобой случилось? Лучше убери эту штуку и помоги нам…
Деррик безразлично пропустил все прозвучавшие слова и просьбы мимо ушей. Он коротко взмахнул клинком, делая пробный выпад, и мягко, как кошка, устремился вперед.
«Да что же творится в этом мире? – отчаянно воззвал неизвестно к кому Монброн, поднимая эсток в привычную позицию защиты. – Все с ума посходили! Один превращается в дракона! Второй вдруг решает, что должен прикончить всех, кто ему на глаза попадется! А что прикажете делать мне? Мне, который тут вообще не при чем! Я всего лишь приехал выполнить клятву предков! И посмотрите, чем все закончилось – стою тут и дерусь с человеком, которого считал своим приятелем! Причем дерусь неизвестно из-за чего и по какому поводу! Боги, да вразумите же меня… или его… или всех нас! Не хочу я с ним драться! Не потому, что боюсь, а просто не хочу!»
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Враг мой, друг мой
– Отойди, – равнодушно повторил Деррик, шаг за шагом наступая на пятившегося Маэля. Длинный клинок в руке человека, бывшего некогда доверенным лицом прекрасной Агнессы и хорошим приятелем почти всего города, ослепительно сверкал и переливался расплавленным золотом. – Отойди, ты мне не нужен.
– Деррик… – жалобно выдавил из себя Монброн, понимая, что его противник – никакой не Деррик. Возможно, когда-то он носил это имя, но сейчас оно стало лишним и осталось валяться позади, как сброшенная змеиная чешуя. Этот человек и внешне-то мало походил на Деррика – он был на полголовы выше, некогда вьющиеся каштановые волосы распрямились, мордочка веселой обезьянки стала строже и суше. Прежними остались только ярко блестящие зеленые глаза – глаза существа, одержимого демоном безумия. – Деррик, это же Агнесса и Эван!
«Она-то действительно Агнесса, а вот насчет его – не поручусь! – промелькнула в голове прижатого к стене Маэля совершенно ошалелая мысль. – Я теперь в жизни вообще ни за что ручаться не буду. Даже за себя самого. И за то, что небо наверху, а земля – под ногами. На самом деле все не так. Но я должен его остановить. Где шляется этот мерзавец капитан, когда он позарез нужен? Эй, кто-нибудь, спасите нас!»
– Отойди, – в третий раз повторил бывший Деррик и, поскольку Монброн не торопился с выполнением приказа, метнулся вперед.
Маэль смутно понял, что произошло. Солнечный клинок без труда отвел в сторону неуклюжий выпад его эстока. Раздался жалобный звон катящегося по камням железа. Монброн с недоумением покосился на свою правую руку, только что сжимавшую черную шершавую рукоять меча. Спустя миг сильнейший удар отшвырнул его на небрежно побеленные камни забора. Маэль попытался сделать вздох… и не смог. Внутри что-то жалобно всхлипнуло. Небо над головой окрасилось в нестерпимо-красный цвет и начало медленно опускаться вниз, грозя раздавить всех, кто не успеет спрятаться.
«Вот и все. Кажется, я умер. Простите, Агнесса…»
Деррик небрежно перешагнул через скорчившегося возле стены дома Монброна и огляделся. Настороженное, хищное лицо исказилось кривой улыбкой.
– Попался, – не сказал, а почти пропел он. По узкому лезвию странного клинка пробежала искрящаяся волна солнечного света. – Я же предупреждал, что рано или поздно поймаю тебя. Теперь вы оба – мои.
– Пусть она уйдет, – с трудом выдавил из себя Эван, пытаясь разжать руки намертво вцепившейся в его одежду Агнессы. – Она здесь не при чем.
– Уйде-ет? – сверкающий клинок описал в воздухе замкнутую кривую символа бесконечности. – Ты собираешься лишить меня такого удовольствия? Или всерьез полагаешь, что я соглашусь отпустить нечто, принадлежавшее тебе? Э-э, нет, мой дорогой наставник! Война – так война до последнего! Думаешь, мне доставляло огромное удовольствие бегать по указкам этой вздорной девчонки и присматривать за ее темными делишками? Я слишком долго прятался от тебя. Теперь я собираюсь рассчитаться за все эти долгие годы. Пятьсот лет затянувшейся погони – несколько многовато, не находишь?
– Ты всегда был излишне жестоким, – голос, произнесший эти слова, принадлежал не Эвану. Слишком низкий и слишком раскатистый для человека. Донна Вальехо, услышав его, вздрогнула, но не сделала даже попытки убежать. Впрочем, бежать ей было некуда – в обе стороны тянулась вымершая улица предместья с приземистыми белыми домиками под черепичными крышами. Никто из перепуганных горожан не рискнул бы открыть ей дверь. Потому девушка осталась. Впрочем, она не собиралась покидать место схватки даже в том случае, если внезапно спятивший Деррик позволил ей уйти.
