Постоянство – оборотная сторона беспорядка. Старая свалка и даже обломки макальника пребывали нетронутыми. Путешественники спрятались в том же трухлявом остове истлевшей рыбы. Дождавшись темноты, Шооран ушел к линии фронта. Теперь она была гораздо ближе, чем в прошлый раз. Идти пришлось два оройхона и даже в темноте Шооран преодолел их за час.
Как и ожидалось, рождение оройхона вызвало панику, на успокоившемся к ночи поле боя. Судя по движению факелов, на обоих берегах узкого залива находились войска братьев, а изгои были отогнаны на два оройхона южнее. Теперь братья спешно занимали оборону вдоль дальнего поребрика, а то место, где укрылся Шооран, вероятно считали своим тылом. Значит можно обождать здесь немного, тем более, что в ночи вряд ли кто станет прочесывать остров. К тому же, трудно сказать, на чьей территории прячется илбэч. Первый удар явно был в пользу изгоев, которым станет проще подтягивать войска. Значит, братья решат, что илбэч работает с дальнего берега. Ведь они наверняка не забыли времен, когда строитель был в их руках и делал, что им казалось выгодным. Теперь они будут подозревать в том же своих противников.
В самом деле, когда часа через три Шооран начал создавать второй оройхон, он различил, как на другом берегу двинулись вперед цепи факелов – братья предприняли ночную вылазку, надеясь захватить илбэча. Сквозь редкий туман выстрелы татацев доносились глухо, а воинственные крики и рев раковин казались мирным шумом и ничуть не пугали. Атака была легко отбита изгоями, а Шооран спокойно кончил работу и ушел, с трудом подавив искушение поставить еще один оройхон. Он разбудил спящую Ай, коротко сказав: «Цэрэги!» – и через четверть часа они пробирались сквозь предутреннюю тьму в двух оройхонах от того места, где продолжалась стычка.
Шооран предполагал вернуться в восточную часть страны, некоторое время работать там, а к началу мягмара, когда его труды, несомненно, будут замечены, уйти к Моэрталу. Но уже на следующий день он пожалел, что не попытался переползти к изгоям. Прежде пустынные мокрые земли теперь прочесывались патрулями. За один день Шооран заметил три группы цэрэгов. Конечно, это были дурно вооруженные и беспомощные новобранцы, Шооран мог бы идти сквозь них, усыпая путь рассеченными телами, но это было свыше сил. И без того слишком большой груз висит на нем. Шооран старался спрятаться, скрыться среди тэсэгов или в цветущем хохиуре, переползал с места на место, пачкаясь в нойте и кося глазом: поспевает ли за ним Ай. Дурнушка по первому знаку Шоорана покорно падала в грязь, подолгу лежала затаившись среди стеблей хохиура и, сдерживая сопение, ползла вслед за своим господином. Опасность, которую несли с собой цэрэги, была отлично знакома ей и не затрудняла убогий разум.
Из разговоров проходивших мимо солдат Шооран понял, что его оройхоны обнаружены, и илбэча решено поймать. Выручало то, что сыщики смертельно боялись чудотворца, перед самым именем которого привыкли преклоняться. Воины поминутно касались лба и щек кончиками пальцев, словно не они охотятся за святым чудотворцем, а за ними гонится дух шавара, которого приходится отгонять ритуальными жестами.
За трое суток измученные бессонницей путники едва прошли две трети пути и достигли последней группы оройхонов, поставленных Шоораном по дороге на запад. Дольше обходиться без сна было невозможно, Шооран решил остановиться на дневку, надеясь, что на самый конец выступа караулы не сунутся.
Спали по очереди. Первым дежурить взялся Шооран. Он поступил так, зная, что Ай не разбудит его, а целый день просидит, следя за опасностью и ожидая, пока Шооран проснется сам.
Половина дня прошла спокойно, и Шооран наконец смог уснуть, велев Ай разбудить его, как только стемнеет. Однако, ему не пришлось отдохнуть и двух часов. Посторонний звук проник в сознание, заставив открыть глаза и насторожиться, а в следующее мгновение Ай коснулась плеча, потому что тоже услышала шум.
Шооран поднялся на суурь-тэсэг, прищурившись оглядел даль. Крошечные человеческие фигурки, растянувшись длинной шеренгой, двигались по соседнему оройхону. Несомненно, это была облава, хотя и странная. Шооран различил, что большинство в цепи составляют женщины, лишь кое-где виднелись доспехи цэрэгов. Неумолчный крик доносился со стороны загонщиков. Вскоре Шооран разобрал и слова:
– …яви славу твою в делах светлых илбэчей твоих, их же любим благодарным сердцем, во все века, покуда стоит далайн!
Шооран усмехнулся. Этого следовало ожидать – все приходит к своей противоположности. Теперь он не случайный пленник, его ловят с молитвой на устах, зная, кого хотят поймать. Ну, так и быть, раз они просят, явим дела светлых илбэчей!..
Ставить оройхон, по которому можно было бы перебежать на материк, было уже поздно. К тому же, это значило бросить здесь Ай. Шооран поспешно спустился с холма, схватил котомки, позвал Ай и через пару минут был на берегу. Укрыл Ай за крайним из тэсэгов, приказал:
– Смотри туда и не оборачивайся ни в коем случае! – а сам, сжав зубы, шагнул к далайну.
Если бы женщины были одни, то увидев бушующие волны и встающую из бездны землю, они бросились бы в бегство. Но верно среди цэрэгов находились не только мальчишки. Им удалось остановить попятившуюся цепь. Но Шооран и не рассчитывал на легкую победу. Едва оройхон встал, он кликнул Ай и, не давая ей времени сообразить, что произошло, и почему все вокруг изменилось, побежал через оройхон к дальнему его концу. Двигаться приходилось перебежками, укрываясь среди камней, чтобы беглецов не заметили с вершины какого-нибудь суурь-тэсэга. Неизвестно, что тогда случится, но добра это явно не сулит.
Они переползли завалы ноздреватого камня и укрылись на дальнем конце острова. Отсюда можно было ставить землю, которая откроет путь на материк. Сзади доносились истерические рыдания, крик, слова молитв и команд. Но было ясно, что через полчаса цэрэги справятся с беспорядком и заставят бабье войско двигаться вперед. За полчаса надо уйти.
Двадцать минут ушло на оройхон. Пересекать его тоже пришлось скрываясь, а это значит, что у противника было достаточно времени, чтобы поспеть с другой стороны и преградить дорогу. Оставалось уповать на неразбериху.
Продираясь сквозь усыпанный дохлыми тварями поребрик там, где прежде был берег далайна, Шооран заметил спешащие вдалеке фигуры. Он кинулся было на восток, но и там показался отряд, не меньше двух дюжин цэрэгов, идущих чуть не по самому берегу. Они даже не считали нужным скрываться, а шагающий впереди дюженник, дико фальшивя, горланил песню:
Для того цэрэг на свете есть,
