И вдруг — раз! Выныриваю я в большом бассейне, и Беля рядом. Вокруг — темный зал без окон; с потолка странные маски свисают: с воронками, трубочками, дырочками; а вдоль стен каменные трубы причудливыми узорами проложены, и двери нет. Беля взяла маску и надела, а другую протягивает мне. Я говорю:
— Зачем это нужно? — А она:
— Акустический преобразователь речи, — и правда — от ее голоса через маску возник жуткий хрип и визг.
Я понял, что спорить бесполезно, зафиксировал на голове агрегат и собирался все-таки потребовать объяснений, как вода в бассейне вспенилась, покрылась волнами, водоворотами, потом мелькнула какая-то вспышка, и вдруг навстречу нам выныривает… не знаю, как сказать… человек, не человек… в общем, монстр. Хотя, по правде сказать, он не выглядел уродливым, скорее даже по-своему красивым, только очень уж непривычно… дело в том, что у него присутствовали черты одновременно человека и рыбы. Весь покрыт жесткой блестящей чешуей, похожей на кольчугу. Вместо ног — длинный хвост, как у змеи, свивается кольцами. От пояса — человеческий торс, с рельефными такими мускулами и раза в полтора крупнее, чем у обычного мужчины. Между пальцами на руках — перепонки. А голова — ну, в общем, морда акулы. Толстая шея, гладкий, низкий лоб, а по бокам от огромной пасти с четырьмя рядами мелких заостренных зубов — маленькие, глубоко посаженные глазки с абсолютно человеческим, внимательным и проницательным выражением, и такого необыкновенного оттенка — цвета моря во время шторма…
В общем, я уже не очень удивился, когда он взял маску, подходившую по форме головы, надел ее и заговорил. Звучало, как целый хор скрипучих голосов, пронзительных — на грани слышимости, а через маску получалась гулкая, но в целом членораздельная речь.
— Здравствуй, Беля, — говорит.
— Привет, Никомед, — говорит Беля.
— Что это за особь с тобой? — кивает он на меня.
— Ты ничего не понял, — говорит Беля, — это ты сегодня — особь. А это — мой подчиненный. Он пришел тебя изучать.
Человека-акулу, видимо, развеселила эта мысль — во всяком случае, он долго смеялся. Я, чтобы не молчать, сказал:
— Здравствуйте, — и действительно — маска исправно переводила слова на "рыбий" язык.
Человек-акула взглянул на меня и кивнул.
— Спрашивай, — говорит.
Я растерялся и взглянул на Белю; она тоже кивнула:
— Никомед расскажет тебе историю людей-рыб. Если будешь правильно задавать вопросы и внимательно слушать, сможешь многое понять о своем настоящем и будущем.
Я знаю, что с Белей долго пребывать в замешательстве небезопасно, так что сразу начинаю:
— Кто ты?
— Я — Никомед, старший наблюдатель за околоземным пространством лаборатории сравнительных исторических исследований черноморской колонии антарктической подрасы людей-рыб.
— Кто такие люди-рыбы?
— Мы — древняя раса, существовавшая на планете задолго до цивилизации, к которой принадлежишь ты. Изначально мы, как и вы, были сухопутным человечеством. Наша цивилизация очень отличалась от вашей, потому что условия существования на Земле были другими. Чтобы тебе было проще представить, поясню, что Земля тогда вращалась по другой орбите. Сутки и годы были короче, Солнце находилось дальше и вставало с другой стороны, только его было плохо видно, так как из-за влажного и жаркого климата в воздухе висела водяная пыль. Суша занимала незначительную часть поверхности планеты в виде нескольких крупных островов. Мы вели полуводный образ жизни, жили намного дольше современных людей и построили самобытную цивилизацию. Высокоразвитая наука, намного более плодотворная, чем современная, позволяла совершать дальние космические перелеты и создавать автономные подводные города с искусственным светилом глубоко на дне океана. Только наша техника была магичнее: то, что у вас считается эзотерикой, у нас преподавали в младших классах школы. В общем, трудно сравнивать, но всему приходит конец. В какой-то момент наша цивилизация так же, как недавно и ваша, подошла к порогу кардинальных перемен. И не все это поняли.
Человек-акула замолчал, а я наконец начал улавливать смысл разговора.
— Почему возник кризис?
Он усмехается.
— Наша с тобой находчивая знакомая, — он кивнул в сторону Бели, — сказала бы, что пришло время. Если подробнее — комплекс причин. Наши проблемы отличались от ваших. Процветала торговля черномагическими услугами. Сожительство с животными привело к появлению монструозного ущербного потомства — впоследствии эти существа мутировали в некоторые виды современных теплокровных животных. Правящие жреческие кланы объединялись во враждующие группировки, и возникла угроза ядерной войны. В конечном итоге инопланетное вмешательство — излучение чужеродного космического тела сделало условия на планете непригодными для нашего выживания.
— Как вам удалось спастись?
Человек-акула улегся на воде на спину и посмотрел в потолок.
— А нам, в основном, это и не удалось. Абсолютное большинство населения погибло. Те, кто спаслись, выбрали разные пути, о которых мне почти ничего не известно. Лично я принадлежал к группе ученых, занимавшихся исследованием водного мира. Перед угрозой глобальной катастрофы мы приняли решение провести эксперимент по вживлению в наш геном ДНК глубоководных акул и переселились на дно океана.
Я чуть до потолка не подпрыгнул и говорю:
— То есть ты лично участвовал в этих событиях?! Это сколько же тебе получается лет?
Человек-акула задумчиво покачался на воде.
— Наша находчивая знакомая ответила бы, что время — это очень относительно, если не сказать индивидуально…
(Беля захихикала).
— Видишь ли, сложность в том, что единицы измерения тогда были другими… то есть, время шло иначе. Но, если перевести на современное летоисчисление… включая тот период, когда я еще был человеком… выходит, мне приблизительно сто десять тысяч лет. Плюс-минус несколько тысяч.
Я просто выпал в осадок и говорю:
— Хм. Понятно. Ничего себе… Наверное, тяжело помнить столько драматических событий, пережить гибель родного мира…
Человек-акула невозмутимо поплескал в бассейне хвостом.
— Знаешь, те, кто погиб, были не такими уж ценными парнями. Не могу сказать, чтобы я жалел о своих бывших сородичах.
С этого момента кое-что в характере и рассказе Никомеда стало мне понятнее.
— Как получилось, что современное человечество даже не подозревает о вас?
— А вы вообще много о чем не подозреваете. В основном потому, что сами никому особо не интересны. Но, в качестве формальной причины, можно упомянуть, что изменение генома — это не механический процесс. Мы прошли через всеобъемлющую трансформу и обрели тело из качественно другой материальности. Как ты думаешь, для чего ты прошел соответствующий ритуал на вершине пирамиды вместо того, чтобы просто спуститься этажом ниже? Без подготовки человек не смог бы заметить меня, даже если бы прорубил ход внутрь кургана и залез в бассейн. Ты сейчас находишься в измененном состоянии сознания, благодаря чему и возможен разговор.
