— Да я десяток таких намалюю! — крикнул кто-то из находящихся за спиной пикинеров.
Выходить к нам они не спешили.
— А ты это вот видел? — рявкнул Дядька. — Или мне к тебе поближе подъехать?
Десятник, несмотря на кольчугу, уже успел обнажить правую руку до локтя. На ней была явственно видна татуировка.
— Или кто из вас, бело-малиновых, посмеет сказать, что Дикие не служат Сталконам?
Никто не сказал. Язык не повернулся. Если уж Дикие Сердца окажутся предателями, то кому еще остается верить? В подлинности татуировки также никто не сомневался. Как я уже говорил ранее, с самозванца татуировку обычно срезают вместе с рукой. А то и с головой.
Луки и пики перестали угрожать нам и опустились. Но убирать оружие егеря не спешили, держали при себе, чтобы в случае чего использовать его по прямому назначению.
— Далеко от Одинокого Великана вы забрались… — К нам вышел воин с нашивкой капрала на рукаве. — Кто такие и что тут делаете?
Лицо капрала, как и у всех остальных, было скрыто под повязкой.
— В деревне чума? — Миралисса не спешила отвечать.
— Да.
Как может спасти какая-то обыкновенная тряпка там, где не спасает даже хваленая магия Ордена? Заразившемуся чумой-медянкой оставалось только одно — успеть выкопать себе могилу. В древние времена от этой ужасной болезни вымирали целые города. Да что там города! Целые страны! Достаточно вспомнить одну из самых ужасных эпидемий, когда еще цельную Империю поразила эта зараза. Из десяти человек умирало девять. Из выживших потом погибала еще половина. А на следующий год половина половины.
Очень давно об этом проклятии ничего не было слышно. Больше ста пятидесяти лет о чуме никто и не вспоминал. А тут так неожиданно, в самом сердце Валиостра, ни с того ни с сего появилась старая болезнь? Дело нечистое.
Обычно чума сперва появляется на границе королевства, занесенная беженцами из другого государства, а затем уже болезнь со скоростью лесного пожара устремляется в глубь страны. Но, с другой стороны, должна же она сперва где-нибудь появиться… К примеру, если какой-нибудь умник раскопает старые захоронения…
— Здесь все написано. — Миралисса показала капралу королевскую грамоту.
Тот даже руки не протянул, чтобы взять бумагу.
— В деревне мор, миледи. Нам запрещено прикасаться к чужим вещам, чтобы не разнести заразу по округе. Нам также запрещено впускать или выпускать кого бы то ни было. Все ослушавшиеся будут немедленно убиты как королевские изменники и распространители мора. Я еще раз спрашиваю: кто вы такие и что тут делаете?
— Не твое дело, проклятый егерь, — тихонько буркнул себе под нос Халлас, но, по счастью, капрал его не услышал.
— Мы выполняем задание короля. — В голосе Миралиссы проскользнула нотка гнева. — Направляемся в Ранненг — это все, что вам надо знать, капрал. И тот, кто будет чинить нам препятствия, приравнивается к преступникам короны.
— Ничего не могу сделать, — пробормотал капрал, попав между двух огней.
Понятное дело — с одной стороны, приказание никого не пускать, с другой — королевская печать. И поди пойми, что делать. Пропустишь — голову снесут. Не пропустишь — тоже неприятностей не оберешься.
— У меня распоряжение моего командира, — схватился егерь за последнюю соломинку.
— Что может быть выше королевского приказа? — надавила Миралисса, чувствуя, как в буквальном смысле трещит оборону противника.
— Угроза жизни и благополучию Валиостра, — раздался из-за заслона чей-то голос.
Ряды солдат раздвинулись, и к капралу подошли двое. Повязки скрывали лица людей, но в этих двоих вполне можно узнать выходцев из Ордена. Волшебник и волшебница.
— Мор ставит всех на одну ступеньку. Если болезнь выйдет из локализованного очага, в стране разразится катастрофа, треш Миралисса.
— Не имею чести, — холодно сказала эльфийка.
— Маги Ордена Валиостра — Балшин и Клена, отвечающие за контроль над сдерживанием болезни, возникшей в деревне под названием Вишки, — произнес мужчина. — Конечно же вы меня не узнали под этой защитной маской, но мы встречались с вами, треш Миралисса, на одном из приемов во дворце Его Величества.
— Все может быть. — Миралисса равнодушно кивнула. — Что здесь произошло? Вы можете рассказать, господа маги?
— Позвольте полюбопытствовать? — попросила волшебница.
Миралисса холодно протянула женщине бумагу. Я видел, как ее ноздри раздуваются от гнева. Не привыкла эльфийская принцесса, чтобы ей чинили препятствия.
— Свободен, капрал, — негромко сказал Балшин, и егерь, облегченно вздохнув, ретировался к своим, оставив разбираться с нами магов Ордена.
— Подлинная, — кивнула женщина, сделав над печатью несколько пассов.
Королевский документ на долю секунды полыхнул розовым светом.
— Это должно уничтожить возможную инфекцию. — Она протянула документ Миралиссе.
— А происходит тут следующее. — Мага нисколько не смущало, что ему приходится задирать голову вверх, чтобы смотреть на всадников. — Мы с госпожой Кленой проезжали мимо деревушки, когда появился первый заболевший. Это было три дня назад…
— Откуда здесь взялась болезнь? — перебил Балшина Элл.
Выходит, не я один недоумеваю по поводу странного появления мора, да еще в такой опасной близости от Ранненга. Всего лишь несколько дней пути до второго по величине города Валиостра.
— Мы не знаем. С этим еще предстоит разобраться, — сказала Клена. — Но симптомы достоверны. Мы смогли вызвать из города расквартированный там полк Бездушных егерей. Они перекрыли все дороги и тропинки, чтобы ни один житель не смог покинуть очаг поражения и разнести заразу по стране.
— А что, были попытки? — прогудел из-под шлема Арнх.
— Были, — небрежно кивнул маг.
Очень уж небрежно. Никто дальше расспрашивать не стал, хотя всем было ясно, что стало с отчаявшимися людьми, оказавшимися в одном капкане вместе с больными. Их утыкали стрелами издали, и все дела. И плевать, кто пытался прорваться сквозь блокаду егерей — здоровые мужики с вилами или женщины с детьми. Никто не осуждал Бездушных — или убить сейчас несколько десятков, или подставить под угрозу тысячи.
— А как же сами егеря? — спросила Миралисса.
— Надежно защищены магией.
— С каких это пор магия спасает от Медного губителя[12]?
— Магия не стоит на месте, — напыщенно произнесла Клена. — Орден научился не подпускать болезнь к людям, но тем, кто заразился до того, как мы их защитили, уже ничем нельзя помочь.
Чем дольше шел этот разговор, тем меньше он мне нравился. Что-то слишком много нестыковок в рассказе волшебников. Это даже если учесть, что больше половины они нам не рассказывают. Если существует такая магия защиты, понятно, почему Бездушные еще здесь, а не несутся подальше от чумного места. Но почему маги использовали свое волшебство на то, чтобы обезопасить целый полк егерей, но не сделали того же самого в начале эпидемии, когда, по их же словам, болезнь была только у одного человека? Либо они врут, либо тут происходит совсем не то, о чем нам говорят, и они снова врут.
