Когда пятно слилось с темнотой на другой стороне мироздания, Эльга села на пол, закрыла лицо руками и заплакала.
…Она не помнила, сколько времени прошло. Ее заставил очнуться чужой взгляд. Она подняла заплаканные глаза — и встретилась глазами с Уиларом. Он шел медленно, с трудом, но больше не опирался на стены и не казался похожим на покойника.
Эльга медленно встала. Наверное, что-то промелькнуло в ее взгляде, потому что Уилар остановился и краем собственного плаща вытер окровавленные губы и подбородок.
— Вы такой же, как они? — тихо спросила Эльга. — Вы тоже…
— Нет. — Уилар покачал головой. Подумал и уточнил: — Не совсем.
Ночь умрет, погаснут звезды огоньки костра,
И от Солнца спрячется Луна.
Страх пройдет, но не вернется
Чистая душа
В тело, где танцует пустота.
«Aгaтa Кристи»
— Почему они на нас напали? — спросила Эльга, возвращаясь вместе с Уиларом в разгромленную спальню.
— Спроси у Советника.
— В последнее время он постоянно несет какую-то белиберду, — пожаловалась Эльга. — А когда нужно, наоборот, молчит, или говорит загадками. Вот, например, он сказал, что что-то, чего нет, похитило то, что нигде не хранится.
— Здесь побывал наш старый знакомый, — сказал Уилар. — У него нет ни души, ни тела… — Он замолчал на мгновение, пытаясь наиболее полно процедить очередной прилив знания. — Когда-то давно он тоже был человеком, но теперь он не более реален, чем иллюзия или сон. Он и живет во снах, прогрызает в них ходы, как червь. Он каким-то образом сумел проникнуть сюда, вторгнуться в разумы Шабрезов и украсть их имена…
— Так это… он?.. — прошептала Эльга. — Тот, кто один раз пытался выкрасть меня?..
— Да. Похититель Имен. Признаюсь, я недооценил этого засранца.
— Но почему… — Эльга судорожно вздохнула. Почему он ничего не сделал с нами?.. Если он может…
— А ты не помнишь? — спросил Уилар, быстро посмотрев на нее.
Эльга почувствовала, как по ее спине пробежал холодок.
— Не помню ЧТО?
— Значит, не помнишь — Чернокнижник задумался. — Ну что ж, тем лучше.
— О чем вы говорите?!
— Неважно. Если ты не помнишь, то незачем… Просто прими на веру: ты защищена. Украсть твое имя Похититель Имен не может. Как и мое.
— Поэтому он и послал за мной черную лошадь?.. И теперь украл имена Шабрезов только потому, что не смог украсть наши?
Уилар кивнул.
— Я не понимаю только одного, — сказал он, тяжело вздохнув. — Как этому ничтожеству удалось вторгнуться в разум Йонгана?.. Ведь граф, по совести, был гораздо более опытным колдуном, чем я…
— Мой Советник опять говорит что-то странное, сообщила Эльга. — Он говорит, что имя графа не было похищено. Бессмыслица! Зачем тогда Йонгану…
— Нет, в этом есть смысл… — Уилар несколько секунд молчал, размышляя. — Он был связан со своими Детьми и мог почувствовать их боль. Скорее всего, он взбесился, когда мы их убили… Он решил убить или подчинить нас, а уже потом начать выяснять, кто виноват.
— Неужели он такой дурак?! — воскликнула Эльга. — Неужели он не мог просто…
Уилар усмехнулся.
— А если бы убили твоих детей?.. Или даже любимую собаку?.. Стала бы ты размышлять здраво?!
— Но…
Уилар поднял руку, призывая ее замолчать.
— Если бы даже Йонган заговорил с нами, я, скорее всего, сам бы напал на него. После того как я убил Гиллиома, Найзу и Джерхальта, а ты — Канье, доверять графу стало слишком опасно. На его месте я бы убил нас с тобой в любом случае, вопрос только — когда именно?.. Я бы постарался выбрать момент, когда гости наиболее уязвимы, но Йонган, на наше счастье, напал сразу. Можно сказать, нам повезло.
Несколько секунд он молчал, а затем заговорил снова:
— Но все это не имеет уже никакого значения. Длинная Ночь только началась, и мне предстоит еще очень многое сделать.
— Я… я могу вам чем-нибудь помочь?
— Да, — сказал Уилар. — Можешь. Теперь от тебя многое будет зависеть.
Эльга опустила руки и приготовилась внимательно выслушать все необходимые инструкции. Но Уилар произнес всего лишь одну фразу:
— Ты должна будешь находиться в этом замке до тех пор, пока я не вернусь.
Эльга изумилась. Она приготовилась услышать что угодно — кроме этого.
— Но…
— Замок Шабрез стоит на границе, — сказал чернокнижник. — Попасть в то место, которое мне нужно, можно только одним путем — через северо-восточные ворота замка. Как ты помнишь, мы вошли через юго-западные, открытые в Кельрион.
— Но почему я должна буду оставаться здесь?..
— Потому что иначе замок исчезнет, и я не смогу вернуться.
— Что?! — Эльга ошеломленно оглядела комнату.
Все выглядело вполне весомым, материальным…
— Вещей не существует, — произнес Уилар. — Миров не существует. Есть лишь великое множество представлении, своего рода устойчивых миражей, возникающих в силу того, что мы не способны воспринимать реальность непосредственно. Впрочем, и нас с тобой тоже не существует — по крайней мере, не существует таких нас, какими мы сейчас друг друга видим. Я уже говорил тебе об этом. Реальность Кельриона поддерживается великим множеством сознаний. Реальность этого замка, своеобразного крохотного мирка, созданного магией Йонгана Шабреза, на протяжении столетий поддерживал он сам и его Дети. Сейчас они мертвы, и если мы уйдем отсюда, замок растает, исчезнет, как дым, как мираж. Теперь ты понимаешь? В Кельриане будут лежать под снегом руины, которые ты видела, когда мы подъехали сюда в первый раз, днем. А вход в тот мир, который мне нужен, закроется навсегда.
— Что я должна буду делать? — спросила Эльга.
— Ничего. — Уилар встал на ноги. — Просто будь здесь, дождись меня — и все. Этого достаточно.
— А как же… — Эльга запнулась — ей очень не хотелось признаваться в том, что она боится. — А как же… слуги?
— Они уже давно мертвы. В отличие от Детей, души которых Йонган возвращал в мертвые тела, у слуг нет даже душ. Сейчас жизнь, которую граф когда-то вдохнул в упырей, покидает их. Я видел нескольких, пока шел в подвал. Они едва шевелились. Даже если кто нибудь из них и сумеет добраться до этой комнаты, ты справишься с ним легче, чем с двухлетним ребенком.
— Хорошо, — кивнула Эльга. — Но я закрою дверь на засов.
Уилар подошел к двери и уже с порога обернулся.
— Делай что хочешь, но есть две вещи, которые ты ни в коем случае делать не должна. Во-первых, ты не должна подходить к юго-западным воротам и уж тем более — открывать их. Это самое главное.
— Я и не собираюсь…
