И я вынужден с ним согласиться, после такого только и остается, как с достойной звания принца выдержкой вынести все, что разбушевавшаяся женщина готова будет с ним сделать.
Но тут он говорит то, от чего мое сердце снова замирает, вспоминая каждое мгновение сегодняшней ночи.
— А когда она через пять лет, в течение которых как мы ни старались, ничего о ней узнать не могли, появилась у ворот дворца, да не одна, а с маленькой девочкой, которая не могла быть никем иной, как дочерью Повелителя… Я в тот день впервые в своей жизни понял, что демоны тоже умеют плакать. Пусть даже и от счастья. Вот тогда-то я и дал сам себе клятву: чтобы ни случилось, я буду беречь свою сестру, пусть даже и ценой собственной жизни.
— Это предупреждение?!
— Нет. Я хочу, чтобы ты понял — Таши мне не менее дорога, чем тебе. И если она решила, что ты достоин ее любви, я приму ее выбор. Только прошу тебя об одном, никогда не забывай о том, что демоны редко кому отдают свое сердце, а если отдают, то защищая свою привязанность, пойдут до конца.
— Даймоны не умеют любить, но если такое случается, потеряв любовь, жить уже не могут. Так что, моя жизнь — в ее руках. И не жизнь — тоже.
И закончив говорить, я, пользуясь своими новыми способностями, по крайней мере, теми, с которыми уже успел хотя бы чуть-чуть разобраться пока восстанавливал структуру, скидываю ментальные щиты и позволяю ему прикоснуться к тем глубинным чувствам, к той трепещущей нити связи, что воедино сплела меня и мою невесту. Лишь на одно мгновение, опасаясь, как бы кипящая лава, что живет в моем сердце, не затопила его неподготовленный к такому разум. И видя, как спокойнее становится его лицо, как с меньшей тревогой смотрят на меня его глаза, понимаю — я сделал самое правильное из того, что мог сделать. И не только симпатия ко мне, но и вера в то, что для меня его сестра значит не меньше, чем для него самого, теперь связывает уже и нас.
— Ты обещал показать путь в сокровищницу?
Он, чуть заметно кивает, оценив мой жест — все нужные слова сказаны, пора переходить к не менее серьезным делам.
— Как только ты оставишь записку, мы сразу туда и отправимся.
— Я уже это сделал. — И видя, как на его лице мелькает тень удивления, считаю нужным объяснить. — Успел понять, что ваше стремление оградить своих женщин от излишних волнений приобретает иногда весьма изощренные формы. Я не знал, что придумает Повелитель, чтобы занять Наташу на время нашего разговора, но то, что лучшим вариантом будет тот, где в одном месте сойдутся мать и дочь, мог предположить.
Многозначительное фырканье и короткое замечание:
— Теперь понятно, почему отец считает тебя заслуживающим его внимания.
Сразу после которого он предлагает следовать за ним и резко повернувшись, направляется в ту же сторону, откуда пришел.
Путь в сокровищницу оказался значительно короче, чем я мог предположить и это не могло бы не радовать, если бы не то количество порталов, через которые нам пришлось пройти. Причем некоторые из них начинались в тот миг, когда предыдущий только начинал схлопываться. Так что концу путешествия, я значительно с большим уважением относился к способности Радмира сокращать расстояния: если судить по собственным ощущениям, все, что могло служить активатором, им и служило. А на некоторых переходах я насчитал таких больше полудюжины, поняв, что моя способность пробить защиту Повелителя, мало чего стоит в путешествиях по его дворцу: запомнить такое количество кодов, слов, жестов, отголосков стихий за короткое время было совершенно невозможно. Не зря, все-таки, мои командиры рекомендовали мобильным группам держаться от демонов как можно дальше. А разборки с Повелителем вообще отложили на самый конец вторжения, когда на уничтожение этой расы можно было бы бросить все наличествующие силы. Правда, не стоило забывать еще и про драконов, но при всей их опасности, их было значительно меньше, чем этих.
Еще один проход через серый туман и мы оказываемся внутри довольно большого помещения, освещенного магическими светильниками и, судя по стенам, находящемуся глубоко в подземельях.
— Ты пока выбирай, а я тебе расскажу историю, как вся гвардия отца в течение дня разыскивала пропавшую дочь Повелителя и как он сам едва не нашел ее вот в этой самой сокровищнице.
— Это когда она искала подарок для Тамираса? — Уточняю я, взглядом окидывая предложенные мне экземпляры, каждый из которых был достоин руки самого Аарона.
— А ты откуда знаешь? — В его голосе легкое напряжение, и я предпочитаю отложить только что найденную игрушку и довольно подробно ответить на его вопрос.
— Так к тому времени я уже был одержим идеей взломать защиту Повелителя, и делал попытки найти в ней слабые места и тому переполоху был едва ли не свидетелем. И в тот момент, когда Наташа ее покидала, решив, что будет значительно интереснее, если она дракону преподнесет тот кинжал из коллекции Ролана, на который он уже давно глаз положил, я именно сюда и попал. И с появившемся Аароном разминулся по чистой случайности. Кстати, вон та парочка, — и я небрежным кивком указал на двуручник и украшенный таким же орнаментом стилет, что лежали на темной ткани, весьма эффектно подчеркивающей их изящество, — мои извинения твоему отцу за вторжение.
— Значит, это в твой адрес прозвучали все те пожелания, которыми он время от времени прерывал свою задумчивость в тот день. — В его взгляде, который он от меня не отводит, сквозит весьма высокая оценка моим действиям.
— Я думаю, мое длительное пребывания в его темницах было самым ласковым из того, что он мог мне предложить.
— Правильно думаешь. Он хоть так и не признался, откуда у него появилась эта красота, но удивил одной фразой, которая теперь становится понятной.
— Это когда пообещал отдать на растерзание своей дочери?
— Только не говори, что ты и в то время был рядом с ним. Тут от магов всех мастей проходу не было.
— Нет, на такое безрассудство меня уже не хватило. Но камушки, что служат украшением рукояти меча, весьма непростые — я мог слышать все, что происходило. Пока твой отец не сообразил, что такие сюрпризы ни к чему хорошему обычно не приводят и не приказал отнести их сюда. А на случай, если вдруг пропустил какой маячок — поставил ловушку. Не забыв довольно громко об этом предупредить.
— Теперь понятно, откуда у него к тебе столько симпатии. Ты был для него достойным противником.
Ладно, не буду разубеждать Радмира. Я никогда не был для Повелителя противником. Уж не знаю, когда и чем я его заинтересовал, но еще задолго до рождения Наташи я начал ощущать его пристальное к себе внимание. И не раз ловил себя на ощущении, что ему известны не только мои планы, но все мои передвижения по Лилее в разных личинах. Не зря же мы встречались на всех празднествах сильных мира сего и даже на тех, которые, он, вроде бы, до этого и не стремился почтить своим присутствием. И если первые два раза я склонен был считать совпадением, то уже на третий раз понял — не знаю, как остальные Даймоны, но лично я смогу здесь делать лишь то, что мне позволят. Впрочем, бессмысленные кровопролития меня никогда не отличали, поэтому я мог работать в этом мире относительно спокойно. А, самое главное, не привлекая к себе ненужного внимания внутреннего круга.
