— Да, она имеет особое представление о своем долге.
— Ты тоже, — Мегера пожимает Креслину руку.
Он рассеянно отвечает на пожатие, не в силах выкинуть из головы белую хмарь, под которой погребен Монтгрен. Мегера убирает руку, но они остаются на месте, не замечая моросящего дождика.
— Креслин, пока мы ждем, ты не мог бы… Мне кажется, сейчас песня была бы…
Он прокашливается, сглатывает и облизывает губы.
В тех высоких горах, в самый ясный из дней
Вспомнил я о любимой, подумал о ней…
Ноты звучат холодной медью, и Креслин ежится:
— Как-то… не получается.
— Прости, я не хотела… — она снова касается его руки.
— Ничего.
Но не спетая песня не дает ему покоя, пока в дверях, к радости их обоих, не появляется Алдония.
— Это ж надо додуматься, сидеть тут в темноте под дождем! Вот заболеете, а нам что прикажете делать? Каково будет людям остаться без регентов? А обед, между прочим, уже готов. Прошу к столу, — призывает она, взмахнув, как клинком, деревянным половником.
Обменявшись улыбками, Креслин с Мегерой поднимаются и идут через террасу.
Мелькнув с быстротой молнии, которую Креслину так часто случалось призывать с небес, его белый деревянный меч наносит удар.
Шиера, пошатнувшись, отступает назад.
— Тьма! — восклицает Хайел. — Ты в порядке?
— Это пройдет, — откликается капитан стражей, потирая плечо. — А ты ловок, Креслин. Силен и очень быстр. Ты ведь открылся, и я видела, куда можно нанести удар, но не успела.
— Мне повезло, — говорит Креслин, откладывая дубовую палку.
Шиера улыбается. Ее улыбка напоминает юноше Западный Оплот и поцелуй, полученный от другой воительницы…
— Нет, удача тут ни при чем. Твою технику я бы назвала неотшлифованной, но это не будет иметь значения до тех пор, пока ты не нарвешься на кого-нибудь еще более быстрого или…
— Или если мне не придется иметь дело с несколькими противниками зараз, — заканчивает за нее Креслин. — Как это случилось в битве с хаморианцами.
— Да. Но в этом я одна вряд ли могу тебе помочь, разве что ты захочешь поупражняться с двумя противниками одновременно.
— Как насчет тебя и Хайела? — спрашивает с улыбкой Креслин.
— Только не сейчас, — отвечает Шиера, снова потирая плечо. — У меня и без того будет здоровенный синяк. К тому же начинается сильный дождь.
— Я не заметил, чтобы он прекращался, — ворчит Хайел, глядя на Креслина.
— Я этим занимаюсь, — отвечает, поняв значение его взгляда, юноша. — Но чтобы добиться результата, ничего не испортив, требуется время. Неужели ты и впрямь не заметил, что дожди перестали быть проливными?
— Теперь все в тумане, и сам воздух какой-то мокрый, — уныло отзывается Хайел. — Кому как, а мне жара больше по нраву.
При этих словах глаза собиравшей деревянные мечи Шиеры раздраженно вспыхивают, и она смотрит на Хайела с насмешкой.
— Ну конечно, — говорит тот, — вы оба родом из самого холодного места в мире. Откуда у вас взяться сочувствию к тем, кто любит погреться на солнышке?
— Ну что ты, — отзывается с улыбкой Шиера. — Мы вовсе не против тех, кто любит тепло, тем паче когда это хорошие люди.
«Хороший человек» Хайел густо краснеет. Креслин отворачивается, пряча довольную улыбку.
— Скоро причалит «Грифон». Ты идешь?
— А нужно? Разве Фрейгр не задержится у нас на некоторое время?
— На сей раз… да. Возможно, даже надолго.
— Неужто дела так плохи? — спрашивает Шиера, надевая портупею с заплечными ножнами. — Уже?
— Уже. Скорее, чем я думал, — признается Креслин.
— Значит… насчет герцога — это точно?
— Точных сведений взять неоткуда, но я почти уверен.
— Почему же он, в таком случае, не перебрался к нам, на остров?
— Вергрен составлял всю его жизнь, — отвечает Креслин, берясь за свой меч перед тем как надеть портупею. Рукоять на ощупь холодна, холоднее висящего над Отшельничьим тумана. — Как мог он бросить то, ради чего существовал?
— Не знаю… — бормочет, уставясь на камни под ногами, Хайел. — Раньше мне казалось, будто я кое в чем разбираюсь, а теперь…
— Все не так плохо, — прерывает его Шиера.
— Не знаю, — повторяет Хайел, машинально кладя на место тренировочный меч и застегивая на бедрах пояс с боевым.
— Потолкуем попозже, — говорит Креслин ему и Шиере. — Сейчас мне пора на пристань — взглянуть, в каком состоянии «Грифон», и узнать, как дела у Фрейгра. Не забудьте послать к причалу подводы и людей для разгрузки.
— Будет сделано.
Оставив Волу в конюшне цитадели, Креслин пешком спешит к гавани и той хижине, которую, перестроив и расширив, Мегера превратила в стекольную мастерскую. Глаза его скользят по водной глади, но белых парусов приближающегося «Грифона» пока не видно. У причала стоят лишь «Звезда Рассвета» да все та же рыбацкая развалюха. Юноша качает головой, вспомнив, что собирался поговорить насчет этого суденышка с Шиерой и Хайелом. Не дело занимать место у причала без всякой пользы.
Остановившись у кирпичной стены мастерской, он входит в открытую дверь.
Мегера с перепачканным лицом, не отрывая глаз от каменного стола, рассматривает прозрачный шар, внутри которого находится стеклянный бокал. Один из тех, что она делает вместе с Авлари, бывшим до поступления на хаморианский флот подмастерьем стеклодува. Надо признать, что бокалы у них получаются на славу, и со временем продажа стеклянной посуды сможет приносить острову заметный доход — если допустить, что колония на острове просуществует так долго.
Мегера поднимает глаза на Креслина и улыбается.
— Ты не идешь? — спрашивает он.
— Проку-то? Встречу и разгрузку ты обеспечишь, а поговорить с Фрейгром я смогу и потом.
Креслин огибает стол в расчете хотя бы на быстрый поцелуй.
— Ты…
«…невозможный… только одно на уме…»
Поцелуй получается вовсе не мимолетным, равно как и объятия.
— Креслин…
— Знаю…
Еще один поцелуй, и Креслин выходит, сменив объятия Мегеры на объятия серого послеполуденного тумана. Мегера без промедления возвращается к работе со смесями песка и химическими составами, подобранными для нее Клеррисом.
Креслин же, подойдя к пристани, видит впереди, примерно в двух кай за волнорезом, едва различимую сквозь плотный туман белую точку.
Вступив на причал, он окидывает взглядом почти полностью оснащенную «Звезду Рассвета». Без Лидии, умеющей лечить древесину, или способного укреплять рангоут Клерриса нечего было бы и мечтать отремонтировать судно, тем паче за одно лето. Юноша улыбается, но улыбка тает, стоит ему вспомнить, что у «Звезды Рассвета» по-прежнему недостает парусов.
Креслину остается только ждать, и он ждет. Три дня назад ему удалось спасти «Грифона» от шхуны из Фэрхэвена, а теперь не терпится узнать, подтвердятся ли его подозрения, проверить которые не позволяло белое колдовское марево.
