Пока я предавался этим размышлениям, на палубу доставили обеих девушек. Лица их были красными и распаренными, а волосы слиплись от пота. Да, в горианском кожаном капюшоне для рабов в такую погоду действительно душновато.
Рассыпавшиеся по рее матросы развязали веревки, удерживающие парус, и тот, опустившись вниз, тут же наполнился ветром. Изумительное, неповторимое зрелище.
Девушек приковали цепями к кольцам, вделанным в основание толстой перегородки задней палубы, неподалеку от дверей, ведущих на камбуз.
Я потянул носом воздух с плавающим в нем ароматом поджаривающегося на огне боска и, вероятно, томящегося в соусе мяса вуло. Обед обещал быть очень вкусным.
Я уже не думал больше о пленных девушках. Сейчас есть дела поважнее.
Я держал ногу жареного вуло у самого носа одной из девушек. Обе они стояли на коленях перед моим креслом. Руки их все так же были связаны за спиной, а от ошейников к металлическим кольцам в перегородке задней палубы тянулись тяжелые цепи.
Рядом вокруг меня стояли еще несколько человек, Римм и Турнок тоже были здесь.
Мы продолжали идти с попутным ветром, держа курс по усыпанному сверкающими звездами ночному небу и трем взошедшим горианским лунам, заливающим своим серебристым светом палубы корабля и стоящих на коленях девушек. Я не кормил их весь день. Точнее говоря, я не кормил их с момента приобретения, то есть со вчерашнего утра, но следил, чтобы питьевая вода имелась в достатке. Вряд ли Арн и его люди оказались настолько великодушными, чтобы позаботиться о питании своих пленниц. Так что сейчас девушки, должно быть, умирали с голоду.
Та из них, у лица которой я держал кусок жареного мяса, потянулась к нему, приоткрыв рот, но я тут же убрал руку. Она снова выпрямилась, из последних сил стараясь удержать горделивую осанку. Приятно иметь таких пленниц.
– Мне бы хотелось узнать месторасположение лагеря одной разбойницы, – сказал я, – и зону обитания ее банды.
– Мы ничего не знаем, – ответила одна из девушек.
– Имя этой разбойницы – Вьерна, – не обращая на нее внимания, продолжал я.
По мимолетному блеску в глазах пленниц я понял, что им известно, о ком идет речь.
– Мы ничего не знаем, – сказала вторая девушка.
– Знаете, – заверил я их обеих. – Вам хорошо известно точное или хотя бы приблизительное местонахождение и ее лагеря, и границы зоны ее обитания.
– Мы ничего не знаем, – повторила первая девушка.
– Вы ведь все равно расскажете все, что вам известно, – пообещал я.
– Мы, женщины-пантеры, ничего вам не расскажем!
Я пожал плечами и снова протянул первой девушке ногу жареного вуло. Какое-то время она демонстративно отворачивалась в сторону. Затем, не выдержав, повернулась ко мне и, не сводя с меня полного ненависти взгляда, потянулась к мясу. Зубы ее вонзились в мясо, она оторвала кусок, жадным судорожным движением проглотила его, не жуя, и торопливо потянулась за следующим. Едва заметным кивком я указал Римму на вторую девушку. Следуя моему примеру, он начал кормить и ее. Через мгновение у нас с Риммом в руках остались начисто обглоданные кости. Мы выбросили их за борт.
Девушки, конечно, все еще оставались голодными, они только-только начали входить во вкус. Я видел, какая тоска отразилась у них в глазах, когда они поняли, что на этом кормежка закончена.
– Дайте нам поесть! – закричала первая девушка. – Мы расскажем вам все, что захотите!
– Хорошо, – ответил я, делая вид, будто принимаюсь внимательно слушать.
Они обменялись взглядами.
– Сначала накормите нас, – заявила первая девушка, – а потом поговорим.
– Нет, – возразил я. – Сначала мы вас послушаем, а потом, если решим, что ваши сведения заслуживают внимания, дадим вам поесть.
Девушки снова переглянулись. Первая трагически уронила голову. С исказившей лицо гримасой, словно не в силах сдержать переполняющие ее рыдания, она взглянула мне в глаза. Актриса она, конечно, была великолепная.
– Хорошо, – едва слышно пробормотала она голосом вероотступницы.
В глубине души я ей рукоплескал.
– Лагерь Вьерны и центр зоны обитания ее банды находятся в ста пасангах к северу от Лидиуса и в двадцати пасангах в глубь материка от берега Тассы, – глотая слезы, пробормотала девушка и разрыдалась. – Теперь, пожалуйста, дайте мне поесть, – выдавила она из себя.
– Ты же солгала, – укоризненно пожал я плечами.
Она прошлась по мне злобным взглядом.
– Я скажу! Я все скажу! – словно собравшись с духом, выпалила ее подруга.
– Не смей! – закричала ей первая девушка.
– Я больше не могу! – с видом ставшей на путь предательства жертвы, сломавшейся под пытками истязателей, затараторила вторая.
Пожалуй, в драматических ролях она могла бы поспорить со своей подругой.
– Говори, – приказал я.
– Лагерь Вьерны в десяти пасангах вверх по течению Лаурии, в пятидесяти пасангах в глубь материка от Лидиуса, – низко опустив голову, выпалила она под вопли осыпающей ее бранью соплеменницы.
– Ты тоже солгала, – грустно вздохнул я.
Обе девушки ответили мне полными ненависти взглядами.
– Да! – процедила сквозь зубы первая. – Вы – мужчины, а мы – женщины-пантеры! Неужели вы думаете, что мы вам что-нибудь расскажем?
– Развяжи им руки, – приказал я стоящему рядом матросу, – и дай им поесть.
На лицах девушек отразилось полное недоумение.
Матрос освободил им руки и поставил перед каждой миску с дымящимся мясом вуло и кусками жареного боска. С минуту – не дольше – наблюдал я за тем, как они руками и зубами расправлялись с грудой мяса, очищая стоящие перед ними миски.
– Как вас зовут? – спросил я, когда посуда девушек опустела.
– Тана, – ответила первая.
– Эйла, – сказала вторая.
– Я бы хотел узнать, где находится лагерь Вьерны и где проходят границы зоны обитания ее банды, – вернулся я к интересующей меня теме.
Тана облизала жирные пальцы и рассмеялась.
– Этого мы вам никогда не расскажем, – пообещала она.
– Верно, – поддержала подругу Эйла, смакуя последний кусок жареного боска.
– Мы не боимся плети, – не спуская с меня горящих глаз, заявила Тана, – не боимся раскаленного железа. У вас нет способа заставить нас заговорить! Мы женщины-пантеры, не забывайте!
– Принеси сладости, – обернулся я к матросу.
Вскоре он вернулся с пакетом леденцов. Я по очереди протянул его обеим девушкам. Каждая из них взяла себе по леденцу. Они уже сидели на палубе, но не по-мужски, скрестив перед собой ноги, – такая поза, конечно, была для них запрещена, – а по-женски, опустившись на колени и откинувшись на пятки. Они все еще были прикованы цепью к кольцу, вделанному в перегородку задней палубы. Кулек быстро опустел. Я снова взглянул на них.
