— Добро пожаловать в мой замок, Ирейн Мэленви. Надеюсь, вы уже пришли в себя. И значит, пришло время воссоединить вас с вашими прекрасными детьми.
Было холодно. Он сидел в одиночестве на потрескавшейся земле посреди огромного пространства, лишенного цвета. Ветра не было, но он чувствовал, как шевелятся волосы на голове. Он поднял взгляд и прямо перед собой увидел дракона. Морда чудовища была огромной, но туловища он почему-то не мог разглядеть. Дракон дохнул на него, и кожа на лице загорелась, кости почернели и рассыпались в прах. Он открыл рот, чтобы закричать, но слова застряли у него в горле.
Потом он внезапно оказался летящим над дымящейся почерневшей землей. В небе кишели драконы, а на земле не было никакого движения. Он посмотрел на свои руки, но их, как и лица, не оказалось на месте — его плоть умерла. Внезапно ему стало жарко. Он бежал, изо всех сил помогая себе руками, но ноги двигались слишком медленно. Его преследовал дракон, и спрятаться было некуда.. Он упал, и чудовище вновь оказалось прямо перед ним. Он приподнялся и сел, и в это время дракон дохнул на него пламенем. Кожа на лице загорелась, кости почернели и рассыпались в прах. Бежать было некуда, и прятаться было негде. Огонь жег ему глаза, но он не мог опустить веки. Он открыл рот, чтобы закричать...
Хирад почувствовал чьи-то руки у себя на лице. Он вскочил, но перед ним не было ни дракона, ни выжженной земли. Илкар поправлял дрова в камине. Хирад подумал, что в комнате должно быть холодно, но ему почему-то было жарко, очень жарко. Талан и Безымянный привстали с кроватей, а Сайрендор сидел рядом с Хирадом, положив ладонь ему на лоб.
— Успокойся, Хирад. Все позади Это всего лишь сон. Варвар, глубоко вздохнув, снова оглядел комнату, и сердце его перестало биться так бешено.
— Прости, — сказал он. Сайрендор убрал руку и встал.
— Ты меня напугал, — сказал он. — Я уж подумал, что ты помираешь.
— Я тоже, — произнес в ответ Хирад.
— Как и все в замке, — заметил, отложив кочергу, Илкар и зевнул.
— Неужели я так громко кричал? — Хирад выдавил из себя улыбку.
Илкар кивнул:
— Очень громко. Ты хоть помнишь, что тебе снилось?
— Никогда не смогу этого позабыть. Мне снились драконы, тысячи драконов. Там был и Ша-Каан. Но это было какое-то другое место, мертвое место. Наверное, их мир. Ша-Каан говорил мне, что они его уничтожили, оставили после себя только выжженную черную землю. А потом Ша-Каан сжег меня, но я не умер. Я сел и хотел закричать, только не смог. Я ничего не понимаю. Разве может быть какой-нибудь другой мир? И где он находится? — Хирад вздрогнул.
— Не знаю. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что в жизни так не пугался. Такие твари просто не могут существовать.
— И все же они существуют, будь они прокляты.
— Знаешь, — сказал Сайрендор, — я думаю, тебе нужно поговорить с Илкаром, только попозже. Да и всем нам. Пусть расскажет, что знает, обо всех этих измерениях и драконах... — Онзамолчал, заметив, что Хирад его не слушает.
— Сколько сейчас времени?
— Примерно час до рассвета, — ответил Безымянный, отогнув занавеску.
— Пожалуй, я уже не усну, — сказал Хирад. Он встал и принялся одеваться. — Пойду на кухню, выпью кофе. — Сайрендор и трое других Воронов украдкой переглянулись. — Надеюсь, вы не возражаете?
— Не возражаем, — сказал Сайрендор. — Я схожу с тобой.
— Спасибо, — улыбнулся Хирад. Сайрендор улыбнулся ему в ответ, но казалось, что это стоило ему больших усилий. Одевшись, они вышли из комнаты.
Похожие на пещеры кухни замка никогда не закрывались, и там всегда было жарко от шести открытых печей. Разделочные и обеденные столы занимали почти все про-странство. На стенах висели полки с горшками, кастрюлями и прочей кухонной утварью. Дым выходил на улицу через открытые окна, расположенные высоко в стенах.
На одной из печей кипел огромный чан с водой. Рядом на подносах лежали кружки и молотый кофе. Хирад с Сайрендором устроились за дальним столом, чтобы им не мешали разговоры поваров и слуг. Они пили кофе и беседовали.
— Что-то ты мрачный, Сайрендор. — Друзья посмотрели в глаза друг другу. Брови Лана были нахмурены, и вид у него действительно был подавленный. Хирад к этому не привык.
— Мы кое о чем поговорили.
— Кто?
— Как ты думаешь — кто? Ты ведь уснул раньше нас.
— Вряд ли мне понравился бы ваш разговор. — Хирад не сомневался, что разговор был серьезным. Варвар давно не видел Сайрендора таким.
— Мы уже не станем моложе.
— Что?
— Ты же слышал, что я сказал.
— Лан, мне тридцать один! Тебе тридцать, а Безымянному только что исполнилось тридцать три, и он из нас самый старший. О чем же вы говорили?
— Ты много знаешь наемников, которым было бы за тридцать, а они по-прежнему дрались бы в первых рядах? Хирад вздохнул:
— Ладно, таких немного, но я думаю, что... мы не такие. Мы — Вороны.
— Да, мы Вороны. И мы становимся слишком старыми для сражений.
— Ты шутишь! Мы только вчера разгромили целый отряд.
— Неужели ты действительно в это веришь? — Хирад кивнул, и Сайрендор улыбнулся. — Почему-то я так и думал. А мне, например, представляется, что вчера мы, наоборот, не проявили нашей былой силы и ловкости.
— Все потому, что мы слишком много времени сидим без дела и лишь наблюдаем. Как я уже говорил, если мы перестанем торчать на стенах, все встанет на свои места.
— О боги, Хирад, ты упрямо не хочешь замечать очевидного! За последние два года наши противники становятся малочисленнее, но сражаемся мы с ними дольше. Мы делаем много ненужных движений и все чаще вынуждены подстраховывать друг друга. Неужели ты думаешь, что все это — случайные совпадения? — Хирад промолчал. — Мы уже утратили былую ловкость и быстроту. И вчера еле-еле справились со своей работой.
— Продолжай, Лан...
— Рас погиб! — Сайрендор огляделся и понизил голос. — Ты тоже мог погибнуть. Ричмонд сделал глупейшую ошибку, а Илкар не справился с защитой. Если бы не Безымянный, мы проиграли бы. Мы, Вороны!
— Да, но взрыв...
— Ты не хуже меня знаешь, что пару лет назад мы разделались бы со всеми, в том числе и с магом, еще до того, как он бы успел сотворить заклинание. Мы должны приспособиться... — Сайрендор прервался и глотнул кофе. Хирад не сводил с него глаз. — Хирад, я хочу, чтобы мы еще лет десять могли вспоминать наши лучшие дни. И если мы хотим сохранить нынешнюю славу Воронов, эти годы нужно жить по-иному.
— Одно неудачное сражение, и ты хочешь все бросить?
— Это было не просто неудачное сражение, это было предупреждение о том, что может случиться в любое время. За последние два года таких предупреждений было немало. И все это видят. Только ты предпочитаешь их не замечать.
