И была оторванна призрачным леопардом.
***
Ради Эванджелины, ради ее свободы, ради ее будущего.
Лисандра сделала выпад, рванув когтями и клыками, и солдат умер.
Она обдумывала это на полпути из города, прежде чем вылетела из кареты. Она сказала Эванджелине брать курс на загородный дом семьи Фалюк, чтобы она была хорошей девочкой и оставалась в безопасности. Лисандра уже бежала по улицам к замку, не заботясь о том, что она могла предложить им в битве, когда ветер врезался в нее, и дикая песня заискрилась в ее крови.
Тогда она избавилась от своей человеческой кожи, от смертельной клетки, и побежала, выслеживая запах ее друзей.
Солдаты в канализации кричали, когда она разрывала их – убивая за каждый день ада, убивая за отнятое детство у нее и Эванджелины. Она была яростью, гневом и местью.
Эдион и Рован находились около обвала, их лица, окровавленные и изумлённые, когда она вскочила на спину караульного, вырывая позвоночник из его кожи.
О, ей определенно нравилось это тело.
Еще больше солдат врывалось в канализацию, и Лисандра развернулась к ним, целиком отдаваясь инстинктам зверя, которым она стала. Она стала смертью во плоти.
Когда никого не осталось, а ее бледный мех был полностью залит чужой – на вкус мерзкой кровью – она остановилась.
- Дворец, - ахнул Рован от того, что Эдион пережал руками его ногу, и он упал. Рован указал на открытый коллектор позади них, залитый запекшейся кровью. - Ради королевы.
Приказ и мольба.
Лисандра кивнула пушистой головой, так что из ее пасти просачивалась кровь, черная кровь запеклась на ее клыках. И она направилась туда, откуда пришла.
Люди кричали из-за призрачного леопарда, который несся по улице, гладкого как стрела, уворачиваясь от лошадей и карет.
Впереди замаячил стеклянный замок, наполовину окутанный дымом и пылью руин, что остались от часовой башни, и светом – и огнем – взрывающимися между башнями. Аэлина.
Аэлина все еще была жива и адски сражалась.
Впереди показались железные ворота замка, на которых висели разлагающиеся трупы.
Огонь и тьма врезались друг в друга на вершине замка, и люди затихли, когда они появились. Лисандра мчалась к воротам, и толпа зевак, наконец, разбегалась в стороны, пропуская ее. Они расчистили проход прямо к воротам.
Тридцать стражников-Валгов с арбалетами выстроились впереди, готовые стрелять.
Они все направили свое оружие на нее.
Тридцать стражников со стрелами преграждали ей путь к замку. К Аэлине.
Лисандра прыгнула. Ближайшие к ней стражники выстрелили, целясь ей в грудь. Она знала, благодаря инстинктам леопарда, что они попадут в цель.
Но тем ни менее, она не замедлилась. Не остановилась.
За Эванджелину. За ее будущее. За ее свободу. За друзей, которые спасли ее.
Стрела арбалета приблизилась к ее сердцу.
И была сбита другой стрелой.
Лисандра приземлилась стражнику прямо на лицо и разодрала его когтями.
Есть только один лучник с такой меткостью.
Лисандра издала рев и стала ураганом смерти для стражников вокруг, в то же время на остальных посыпался град из стрел.
Лисандра посмотрела как раз вовремя, чтобы увидеть Несрин Фалюк на вершине крыши, по бокам от нее были мятежники, и она запустила стрелу, целясь между Лисандрой и замком.
- Вперед! - закричала Несрин паникующей толпе.
Пламя и тьма сражались на самых высоких шпилях, и земля содрогнулась.
Лисандра уже бежала по тропинке, изгибающейся между деревьями.
Ничего, кроме травы, деревьев и ветра.
Только гладкое, сильное тело, ее сердце оборотня горело и светилось с каждым шагом, с каждым поворотом она становилась плавной, быстрой и свободной.
Быстрее и быстрее, каждое движение тела было радостью, даже когда ее королева сражалась за свое королевство и за их мир, высоко-высоко.
Аэлина задыхалась, борясь с пульсирующей болью в голове.
Слишком быстро – так много силы, слишком быстро. У нее не было времени, чтобы извлечь эту силу безопасным путем, медленно растущую в глубине.
Перемена в ее форму Фэ не помогла – это только заставило ее сильнее учуять Валгов.
Дорин стоял на коленях, цепляясь за свою руку, где кольцо продолжало пылать, клеймя его плоть.
Он посылал к ней тьму снова и снова – и каждый раз она отбивала ее стеной огня.
Но ее кровь нагревалась.
- Пытайся, Дорин, - умоляла она, ее язык в пересохшем рту был словно бумага.
- Я убью тебя, фэйская сука.
Низкий смех раздался позади нее.
Аэлина слегка повернулась – не решаясь повернуться ни к одному из них, даже если это означало открыться для нападения.
На другой стороне моста, в дверном проеме, стоял Король Адарлана.
Шаол...
- Попытка капитана была такой благородной. Чтобы выиграть вам время для того, чтобы спасти моего сына.
Она пыталась – пыталась, но...
- Накажите ее, - прошипел демон на другой стороне моста.
- Терпение.
Но король напрягся, как только увидел золотое кольцо, горящее на руке Дорина. Это жесткое, резкое лицо напряглось. - Что ты сделала?
Дорин бился, дрожал и испустил крик, из-за которого у нее в ее ушах Фэ зазвенело.
Аэлина обнажила отцовский меч.
- Вы убили Шаола, - произнесла она бесцветным голосом.
- Мальчишка не нанес даже одного удара, - он ухмыльнулся глядя на меч Оринфа. - Я сомневаюсь, что ты тоже.
Дорин затих.
Аэлина зарычала:
- Вы убили его.
Король подошел, его шаги раздавались грохотом на стеклянном мосту.
- Мое единственное сожаление это то, - сказал ей король, - что я не смог развлечь себя в это время.
Она отступила на шаг - всего на один шаг.
Король обратил Нотунг.
- Хотя, ты развлечешь меня.
Аэлина подняла свой меч, держа его обеими руками.
Затем...
- Что ты сказал?
Дорин.
Голос был хриплым и сломанным.
Король и Аэлина повернулись к принцу.
Но глаза Дорина были обращены к своему отцу и горели, как звезды.
- Что ты сказал. О Шаоле.
Король огрызнулся:
- Молчать.
- Ты убил его, - не вопрос.
Губы Аэлины задрожали, и она погружалась глубоко, глубоко, глубоко внутрь себя.
- И что, если убил? - спросил король, приподняв брови.
- Ты убил Шаола?
На руке Дорина горел свет...
Но ошейник оставался на его шее.
- Ты, - огрызнулся король – и Аэлина поняла, что король имеет в виду ее, когда копье из тьмы быстро полетело к ней, слишком быстро –
И тьма разрушилась о стену льда.
***
Дорин.
Его имя Дорин.
Дорин Хавильярд, и он был наследным принцем Адарлана.
И Селена Сардотин – Аэлина Галатиния, его подруга… и она вернулась за ним.
Она повернулась к нему, в ее руках находился древний меч.
- Дорин? - выдохнула она.
Демон внутри него кричал и умолял, разрывая его, пытаясь торговаться.
Волна тьмы врезалась в щит льда, который он выбросил между принцессой и его отцом. Скоро – совсем скоро, его отец прорвался бы через него.
Дорин поднял руки к ошейнику из камня Вэрда – холодный, гладкий, напевающий.
Не надо, завопил демон. Не надо.
По лицу Аэлины бежали слезы, когда Дорин схватил камень, окружающий его шею.
И заревел от горя, гнева и боли, когда схватился за ошейник.
Ошейник из камня Вэрда разломился надвое – в том месте, где кольцо создало трещину.
Дорин тяжело дышал, и кровь шла из его носа, но...
- Аэлина, - выдохнул он, и это был его голос.
Это был он.
Она побежала, вкладывая меч Оринфа в ножны, достигнув его как раз тогда, когда стена льда взорвалась под ударами тьмы.
Сила короля неслась на них, Аэлина выставила руку вперед. Раскинулся щит огня и оттолкнул тьму обратно.
- Ни один из вас не уйдет отсюда живым, - сказал король, его грубый голос доносился сквозь огонь.
Дорин начал оседать напротив нее, и Аэлина придержала его, обхватив за талию.
Она почувствовала боль в животе, и она пульсировала в ее крови. Она не могла продержаться, не была готова, даже когда солнце было на пике, будто сама Мэла пожелала, чтобы оно задержалось немного дольше, чтобы усилить дары, которыми она осыпала принцессу Террасена.
- Дорин, - сказала Аэлина, боль от порезов на спине усилилась, обжигая.
Он повернул свою голову, наблюдая за стеной огня. Такая боль, горе и гнев в его глазах. И все же – под всем этим – искорка духа. Искорка надежды.
Аэлина протянула свою руку – вопрос, предложение и обещание.
- За лучшее будущее, - сказала она.
- Ты вернулась, - сказал он, словно это был ответ.
Они взялись за руки.
И этот мир закончился.
