Итак, что мы имеем? Вилка серебряная — одна штука, нож серебряный, железный канделябр, четыре деревянные отломанные ножки табурета. Серебро хорошо в роли накопителя, но как посох не пойдет. В канделябр я засунул пробивной огненный шар ФиоТио. Железо тоже далеко не лучший вариант для посоха, однако лучше чем ничего. Я хорошо помнил, что черное дерево прекрасно держит формы, и скорость формирования высокая. Но вот табурет был сделан явно не из черного дерева. Провозился около двух теллов, пытаясь внедрить форму в ножки. Кое-что получилось, только я уверен, что на следующий день придется плести заново.
Этой ночью посетителей не было, слава Единому. Хотя от одной посетительницы я бы не отказался все же. Рано утром стуком в дверь меня разбудил гнолл-посыльный.
— Что надо?
— Госпо'а. Идти!
— Сейчас иду.
Я оделся, и гиеноподобный провожатый быстро повел меня по переплетениям мрачных коридоров и лестниц. Гнолл остановился возле двустворчатых черных дверей в покои, но сам заходить не стал:
— Че'о'ек. Идти! — поторопил нелюдь и боязливо отошел за угол.
Я постучал.
— Это Селин!
— Входи!
Я осторожно толкнул дверь. Скрипа не последовало на этот раз. Внутри покоев было чисто и ухожено. Ведьма сидела на низком стульчике перед большим зеркалом. Одета на ней была ночная сорочка черного цвета. Какой-то гоблин сзади аккуратно расчесывал ее длинные волосы. Тоже черные. В покоях почти все было черного либо темного цвета.
— Лер Вантихосо, вы хотели меня видеть?
— Да. Я наблюдала вчера за твоим копанием в мусоре. Ты поможешь мне сделать одну форму.
— Да, я не против помочь.
— Бестолочь, я не спрашиваю, а приказываю!
— Ясно.
— Подай мне посох. Вон он, на тумбочке лежит.
Я пошарил глазами и заметил сбоку резной посох закономерного черного цвета. Выглядел очень старым и дорогим. Вся рукоять была испещрена цветочными узорами. Угадывались листики и лепестки каких-то растений. Зеленый нелюдь, расчесывающий хозяйке волосы, остановился. Похоже, это была гоблинша. Я взял посох ведьмы и мельком просмотрел. Некоторые формы я не знал. Одна была похожа на запретную форму поднятия. Большинство — обычные Тио, Санку и прочие. Были и пробивные формы, но ничего сложного.
— Пожалуй, три дня — слишком много. Тебе и одного хватит, — довольно произнесла ведьма.
Гоблинша бочком отодвинулась в сторону.
— Да. Завтра я наконец проткну твое мерзкое сердце. Уже предвкушаю это.
Зеленая Прислуживающая спешно ретировалась из комнаты. Я недоуменно проводил ее взглядом.
— Кровь будет брызгать из твоей груди, выбиваться фонтаном. Стекать по твоим бокам, по алтарю и окроплять пол. Я повелю подать твое сердце к обеду с чесноком и пряными травами. А грязное тело пусть доедают гноллы. Или тролли пусть позабавятся… — ведьма с интересом наблюдала за мной в зеркало.
Я слушал, раскрыв рот, очень подробное описание собственного приношения в жертву. И что потом будут делать с моим телом. Некоторые вещи я себе и представить не мог. Не думал, что тролли испытывают нездоровое влечение к трупам людей.
Я осторожно подошел и протянул посох. Ведьма напряглась, но черный посох почему-то не стала брать.
— Положи на трюмо, — глухо произнесла ведьма.
Я очень осторожно положил посох. Что-то сейчас происходит, только до меня не доходит.
— Почему?
— Что почему?
— Почему ты не напал на меня, таракан помоечный?!
О, и правда! Я чуть не хлопнул себя по лбу. Условия были идеальные. Хороший посох с кучей разных плетений. И сама женщина, сидящая ко мне спиной, без защитных амулетов.
— Не знаю. А надо было?
— Да, надо было, — передразнила ведьма. — Почему ты такой дурак? — Вантихосо в отчаянии обхватила голову руками. — Дай мне повод! Я не смогу убить тебя просто так! Все рушится. Из-за тебя! Тупой лупоглазый обезьян! Недоумок криворукий! Толстозадый колдун-недоносок!
— Может, и не надо меня убивать?
— Я не могу оставить тебя в живых. Я Черная ведьма!
— Может, и не надо вам быть Черной ведьмой? Раз уж вы убить меня не можете?
Ведьма обернулась и гневно посмотрела на меня.
— Выметайся! Сейчас!
— А как же с формой помочь?
— Убирайся, тварь!
Я поспешил выполнить требование обозленной женщины, и покинул покои Вантихосо. Так и не понял, убьют меня завтра или через три дня?
Время я провел в бесцельных блужданиях по замку и крепости. Смотрел за развлечениями гноллов, гоблинов и троллей. По-моему, нелюди стали относиться ко мне с большим уважением. Не плевались, по крайней мере. Возле загона на свиней на меня неожиданно напали двое гноллов. Из канделябра я шустро выпустил огнешар и поджарил одну гиену. А вот ножка от табуретки подвела меня — кривое Тио улетело куда-то в сторону. Хоть не взорвалось в руке и то ладно. Форма в этом дереве распадается буквально за день. Тяжело без нормального посоха. Второй Гнолл быстро приближался, размахивая каким-то самодельным топориком. Я перепрыгнул через хлипкий заборчик и плюхнулся в грязь. «Ви-и-и-и», — визжали свиньи, «Ия-я-я-я», — кричал гнолл с топором. Пока мы бегали по загону, подошли гноллы и гоблины охранники. Только сразу помогать не стали. Смеялись над нами. Лишь спустя десяток асенд один из гоблинов что-то гаркнул, и гноллы нехотя полезли в хлев. Нападавшего отловили, тут же отрубили голову и бросили свиньям. Скорый у них тут суд. Может, его допросить надо было?
За ужином я пожаловался ведьме и попросил вернуть свой посох. Женщина только рассмеялась. Повелела подробно рассказать о случившемся. Долго хохотала над нашим забегом среди свиней. Посох так и не дала. Ну и черт с ним. Я натырил по замку еще два канделябра. Больше я носить с собой опасался. Заметят, отберут еще. Перед сном долго пришлось чистить наряд от грязи бытовыми плетениями. Ведь владеющий всегда должен выглядеть чисто и опрятно.
Ночью меня разбудил аккуратный стук в дверь. И что им всем не спится?
— Кто там?
— Лер Велиостро, можно войти?
— Лер Вантихосо?! Конечно, проходите. Вы бы предупредили. Я совсем не против ваших визитов.
Я подскочил и отпер засов. Белокожая женщина в ночнушке осторожно проскользнула в покои.
— Простите, что разбудила, лер Велиостро.
— Ничего.
— Вам, наверное, холодно. Идите в постель скорее.
Я прилег обратно на кровать и залез под одеяло.
— Как в прошлый раз? — спросил я.
Даже в такой темноте я увидел, как покраснели щеки девушки. На белой коже это было хорошо видно.
— Нет, отвернитесь, пожалуйста! И не приставайте!
