– Я слышал, что даже ты, Мерлинда, – продолжил Игниферос. – Даже ты еще не так давно согласилась на его смерть…
Моя мать сделалась мертвенно бледной, ее губы задрожали, а в глазах сверкнули слезы.
– Ты даже не догадываешься, чего мне это стоило! Но никогда, слышишь, никогда я не повторю этого, – она поднялась. – Мой сын достаточно сильный, чтобы справиться с этим. Мое слово сказано!
Она развернулась и пошла прочь. Но в дверях вдруг остановилась.
– Не совсем справедливо решать это без него. Тем более, он даже не знает, что ему грозит. Я позову его сюда.
– Мерлинда! – к ней бросился Ретч.
– Не смей! – только и успел выкрикнуть Игниферос, но она исчезла, а следом и Ретч.
Я вновь оказался в своей комнате. Спустя пару минут они были у меня.
– Не надо мне ничего рассказывать, – предупредил я их.
– Значит, ты все слышал? – спросил Ретч, а Мерлинда, пошатнувшись, прислонилась к стене – по ее щекам текли слезы. – Тогда тебе лучше уехать. Слишком опасно оставаться…
– Нет, – я покачал головой. – Пока оба главы Совета не примут решение, мне нечего опасаться…
– Ты так уверен в Бэйзеле? – прошептала Мерлинда.
– Я даже уверен, что и Лайтфел на это не пойдет, – я поднялся и протянул Мерлинде спящего Эрслайта. – Побудь с ним. Пойдем, Ретч.
Когда мы вошли в зал, там воцарилась тишина. Я молча кивнул Лайтфелу и сел рядом с Бэйзелом как раз напротив Игнифероса, обратив на него спокойный взор. Игниферос внимательно изучал меня, на лбу легли складки морщинок.
– Теперь ты все знаешь, – заговорил он. – Что ты сам думаешь?
– Если я скажу, что не уверен в твоей правоте, такой ответ вряд ли удовлетворит тебя.
– То есть, ты хочешь сказать, что ты не опасен…
– Не так, как ты представляешь это здесь. Я вполне способен контролировать свои поступки.
– Даже те, которые совершаешь во сне?
– Теперь, да. Я… нашел книгу в библиотеке Ментепера и окончательно разрешил этот вопрос.
Игниферос на миг смешался, глянул вокруг. И по выражению его лица я понял, что он решил сменить тактику. Теперь он намерен обсуждать все только со мной.
– Однако, ты понимаешь, что многим из нас трудно поверить в это, положившись только на твои слова. Нам нужны гарантии.
– Гарантии? Что ты мне предлагаешь?
– Раз кое-кто считает, что цена наших опасений слишком велика, можно заменить ее другой. Это знакомо тебе – ты будешь изгнан. Никто из твоих предшественников не мог в безумстве пользоваться магией порталов, так что мы будем защищены. Если же в течение пяти лет ничего не произойдет, ты можешь вернуться, но не ранее. Думаю, против этого уже никто не возразит.
Я тихо рассмеялся.
– Прекрасно разыграно, – промолвил я негромко. – Теперь-то уж никто не откажется от подобной альтернативы.
– Как бы там ни было, ты подчинишься принятому решению.
– Да.
– Значит, ты все же сомневаешься, что с тобой ничего не произойдет через три года?
– Нет. Но меня утомило, что я всех нервирую. В особенности тебя.
– Хорошо, – Игниферос первый поднял руку, за ним потихоньку потянулись остальные.
– Тэрсел, зачем ты это делаешь? – прошептал Бэйзел, склонившись ко мне.
– Я и в самом деле устал. Что решат несколько лет? Почти ничего.
– Но ты ведь останешься один. Ты понимаешь это?
– Да, но я не вижу другого выхода. А ты?
– Если тебе понадобится помощь, только оставшись здесь, ты сможешь получить ее от нас.
– Подними руку, а то никто из наших не смеет это сделать без тебя…
Бэйзелу, наконец, удалось найти мой взгляд.
– Зачем бежать отсюда, когда хочешь убежать от себя?
– Когда-то, после боя на арене с Визонианом, Гаст сказал, что моя мать боится меня. Любит и вместе с тем боится. Теперь, я знаю, что он был тогда прав. То же самое ощущаешь ты. Я готов отдать несколько лет, чтобы одно из этих чувств исчезло навсегда.
Бэйзел опустил глаза и медленно поднял руку.
– Решение принято, – провозгласил Игниферос. – Совет окончен. Итак, Тэрсел, чем быстрее ты покинешь этот мир, тем лучше.
Все поднялись и стали расходиться. Ко мне шагнула Авориэн.
– Нам надо поговорить.
Несколько минут спустя мы молча шли по аллее небольшого парка, раскинувшегося за городским советом. Стоял теплый осенний день. Ветер перебирал только начавшие опадать листья. Самые легкие из них взлетали с песчаной дорожки ввысь в яркую синеву… Я остановился, когда тишина стала невыносимой. Авориэн обернулась ко мне.
– Ты должен отдать малыша, – произнесла она.
– Ты отнимаешь последнее, что осталось у меня.
– Ты не можешь взять его с собой. Если с тобой приключиться беда, он погибнет. Тэрсел, пожалуйста.
– Что ты скажешь ему, как объяснишь? Я… не смогу бросить его.
На глазах Авориэн навернулись слезы. Через миг она оказалась рядом и плакала уткнувшись лицом мне в плечо. Я мягко обнял ее, мои пальцы ласково скользнули по ее волосам. Но она отпрянула в тот же миг. И я опять почувствовал страх. Страх ко мне.
– Ты ведь понял, – прошептала она так тихо, что я едва расслышал. – Я боюсь тебя, боюсь твоего дара, боюсь твоего происхождения… Я откровенна с тобой… Я не хочу, чтобы мой сын стал темным колдуном. Пожалуйста, Тэрсел. Обещай, что отдашь малыша. И поклянись, что не станешь искать встречи с ним, даже, если через несколько лет ты благополучно вернешься…
Я вскинул на нее пораженный взгляд.
– Ты просишь слишком много. Ты хочешь, чтобы я отказался от него навсегда?
– Подумай о нем! – воскликнула она. – Неужели ты желаешь, чтобы наш сын воспитывался так, как ты когда-то? Чтобы подчинялся вашим кошмарным законам, чтобы у него были такие же ужасные шрамы, как у тебя…
– Нет, конечно, нет. Я никогда бы такого не допустил… Как ты могла подумать…
– Значит, он не может оставаться в вашей обители и не может оставаться с тобой. Пойми же!
Авориэн загнала меня в тупик. Я мог бы сказать, чего больше всего желал, но заглянув в ее глаза промолчал. Нет, мои слова не в силах изменить ее убеждения. Я сдался. Я ругал себя за это и ненавидел. Но я в очередной раз уступил.
– Хорошо, – произнес я через силу.
Через несколько минут я вернулся в парк с Эрслайтом. Авориэн что-то долго шептала ему. Он растеряно слушал ее, поглядывая на меня. Когда он все понял, через миг уже стоял рядом, вцепившись в меня своими крошечными ручонками, повторяя захлебываясь в плаче: «Папа, папочка, пойдем с нами! Пожалуйста, папочка!». Я присел рядом, обняв одной рукой и взяв в другую его ладошку. Смотря на кроху, я сам едва сдерживал слезы. Авориэн шагнула к нам, занервничав, взяла Эрслайта за руку.
– Эви, что мы, проклятье, делаем? – я бросил на нее отчаянный взгляд.
