Безусловно, герцог и его маг могли рассчитывать, что кхайгаши разберутся с ненавистной магессой и сделают за них то, на что сами они не могут отважиться из-за «ответного проклятия». Надо признать, здесь они ничем не рисковали. Магессу в сокровищницу никто специально не заманивал — вон, Фирниор честно пытался отговорить Айриэ лезть сюда, потому что понятия не имел о кхайгашах, это очевидно. Изящно разыграно, надо признать откровенно. О земляных демонах и тем более их ядовитости мало кто знает, они ведь не из этого мира. Если бы не привычка Айриэ забивать голову массой нужных и ненужных сведений, всё могло бы закончиться гораздо печальнее — для её спутников. Айриэ-то выжила бы так или иначе. М-да, скорее «иначе»… а это вариант не самый желанный.
А мальчишкой, выходит, и правда пожертвовали.
Сообщать об этом Айриэ пока что не собиралась, но Фирниор ведь далеко не глупец, сам может сообразить. А если он уже знает?.. Знал с самого начала и согласился рискнуть собой — скажем, во имя оч-чень благородной цели, во имя интересов рода и всё такое прочее?.. Мешок пафоса прилагается.
Так или иначе, но вариант с кхайгашами явно был запасным. Герцог мог надеяться, что это сработает, но не быть уверенным на все сто процентов. Тогда, спрашивается, что у него припасено в качестве основного блюда? Можно предположить, что это нечто не менее… изысканное, и надо быть осторожнее. Файханасы могли рассчитывать обойти «ответное проклятие»? Вполне могли, а следовательно, нужно выверять каждый шаг и не расслабляться.
Переночевали спокойно, положившись на сторожевое заклинание Айриэ. У Фирниора в мешке нашёлся тонкий, но очень тёплый походный плащ, прекрасно заменивший одеяло. Магесса устроилась в середине и уложила юнцов по бокам от себя, из них получились отличные грелки. Если бы ещё Мирниас не метался и не стонал, очевидно, мучимый кошмарами, было бы совсем расчудесно.
Проснулась магесса около восьми утра. Утомлённый ночными кошмарами Мирниас тихонько сопел справа от неё, а Фирниор беспечно спал, самым бесцеремонным образом обняв магессу и притянув её к себе. Маленький наглец, наверняка с какой-нибудь своей любовницей перепутал во сне. Айриэ безжалостно отпихнула его в сторону, сбрасывая с себя чужую тяжёленькую руку, и юноша недоумённо распахнул глаза. Вздрогнул, отодвигаясь, и забормотал извинения, но Айриэ слушать не стала. Швырнула в юнцов заклинанием чистоты, почистилась сама, за неимением возможности нормально вымыться, и немного прогулялась по коридорчику в сторону завала.
Когда с утренними очистительными процедурами и с завтраком было покончено, Айриэ неприветливо осведомилась у проводника:
— Ну, Фирниор, теперь наконец соизволите сказать, куда вы нас поведёте?
Юноша опустил глаза и куснул губу.
— Вперёд по основному коридору, мэора, — наконец сообщил он. — Коридор ведёт наружу, на поверхность. Большего я не могу сказать… я дал слово.
— Надеюсь, ваш дядюшка подавится завтраком! — любезно пожелала магесса, но этим пока и ограничилась. Неприятности его светлости так и так обеспечены, что там завтрак…
По главному ходу шли примерно полчаса, пока Фирниор не попросил остановиться. От основного хода влево уходил широкий коридор, не уступающий главному.
— Мэора Айнура, Мирниас, у меня к вам просьба. — Он глубоко вздохнул, взъерошил волосы растопыренными пальцами левой руки и продолжил: — Мне нужно отлучиться, это семейные дела… Примерно на час. Пожалуйста, оставайтесь здесь, не ходите за мной, хорошо? Обещаете?
Айриэ не собиралась ничего обещать, но ей неожиданно помог Мирниас.
— Конечно, обещаем, иди, раз тебе нужно. Мы подождём, Фирио.
Фирниор, поколебавшись, взглянул на магессу, но, видимо, удовлетворился словами мага. Потрясающая наивность и доверчивость, она лично ничего не обещала. Айриэ не нравилось выражение его лица. С такой физиономией обычно ввязываются в крупные неприятности, причём чаще всего по собственной глупости. Бледный, нижняя губа прикушена, взгляд бегающий, левая рука то и дело ерошит волосы, отчего они торчат в разные стороны, напоминая развалившуюся копну сена.
Он скинул на пол мешок и попытался улыбнуться, однако гримаса вышла странноватая, на улыбку похожая весьма отдалённо. Хотел что-то сказать, но передумал и молча ушёл, пытаясь рассеять светом фонаря недружелюбную темноту хода.
Выждав некоторое время, Айриэ негромко сообщила:
— Я за ним. А вы оставайтесь, Мирниас, раз обещали.
Молодой маг возмущённо дёрнулся.
— Мэора, вы же…
— Тихо! — оборвала его пыхтение Айриэ. — Я, к слову, за себя говорю — и обещаю — сама, помощники не требуются. Всё, ждите здесь, Мирниас. Щит на вас я навесила, но и сами не зевайте.
Она зажгла крошечный «светлячок», только-только дорогу освещать, и отправилась по следу ушедшего Фирниора. Двигалась быстро и по возможности бесшумно, и вскоре увидела впереди свет магического фонаря. Идти оказалось недалеко, вскоре Фирниор остановился. В луче жёлтого света виднелась поблёскивавшая металлическая дверь, перегородившая коридор. Айриэ погасила «светлячок», могущий её выдать, если Фирниор вдруг обернётся, и принялась наблюдать.
Юноша поставил фонарь на пол и принялся шарить по карманам — в поисках складного ножа, как оказалось. Он этим ножичком хлеб за завтраком нарезал, а теперь чиркнул ножом по левой ладони и приложил ту к двери. По металлу пробежались вертикальные красноватые линии, то вспыхивая, то угасая. Раздался негромкий щелчок, и Фирниор толкнул дверь, которая без труда распахнулась внутрь. Даже петли не заскрипели: то ли их регулярно смазывали, то ли здесь имелось заклятие сохранности.
Интересно, и тут охранное заклинание на крови. В отличие от сокровищницы, наверняка настроено на любого Файханаса — не на одного же Фирниора оно рассчитано, слишком расточительно. И что же находится за дверью?
Айриэ, ступая ещё более осторожно, приблизилась и заглянула внутрь помещения. Склеп. Типичный склеп с каменными саркофагами — очевидно, старый фамильный, о котором рассказывал Фирниор. Он говорил, здесь Файханасов не хоронят уже лет пятьсот. Спрашивается, что ему могло тут понадобиться, да ещё именно сейчас?
Юноши не было видно, он ушёл дальше по проходу, с двух сторон уставленному урнами и саркофагами предков. Склеп освещали магические светильники, искусно выполненные в виде факелов. Даже несильный жар ощущался, если поднести к ним руку, а ещё они негромко потрескивали, и пламя изгибалось, как настоящее, отчего на стенах плясали неровные тени. Этакие марионетки в неумелых руках. Или кукольник слишком стар, руки плохо гнутся…
