На всякий случай набросив на себя «отвод глаз», Айриэ бесшумно зашагала вперёд, скользя взглядом по рядам серых саркофагов, то и дело разбавленных тёмно-розовым «инеистым» гранитом. Эти гробы из ценного камня давали последнее пристанище герцогам из рода Файханас или их совершеннолетним наследникам, как припомнилось Айриэ со слов Фирниора.
Юношу магесса приметила в самом конце прохода, где виднелась новая дверь, украшенная чеканкой и вставками из золота и серебра. Скрещённые мечи на чёрном поле и над ними — золотой ястреб, парящий в серебряных облаках.
Фирниор вновь провёл ножом по ладони — видимо, первая царапина перестала кровоточить, а очередное охранное заклинание требовало свою порцию крови. Приложил руку к двери, открыл, но вошёл не сразу. На некоторое время замер на пороге, словно раздумывая, не повернуть ли назад. Или у Айриэ просто сложилось такое впечатление, а на самом деле она ошибалась.
В комнате — погребальной камере, точнее — в самом центре имелось небольшое возвышение. На возвышении стоял саркофаг, тёмно-розовый, испещрённый серебристо-беловатыми прожилками, совсем простой и ничем более не украшенный, кроме естественных узоров камня. Только в центре крышки была белоснежная роза, вырезанная с немалым изяществом и мастерством. Издали было не разглядеть точно, но Айриэ показалось, что роза сделана из баснословно дорогого «лунного» мрамора, который светился под сиянием любой из пяти лун. Он также был прекрасным накопителем магической энергии, что объясняло присутствие подобной вещицы в гробнице человека, ставшего после смерти Хранителем рода.
Стены украшали фрески со сценами битв с участием Эйдигира, а напротив двери висел огромный портрет основателя — стоявшего в горделивой позе; руки опираются на длинный меч, губы иронично, зло улыбаются, а в глазах — торжество победителя. Очевидно, портрет написан уже после смерти Неистового Ястреба, раз виденный ими в древней сокровищнице — единственный прижизненный, как утверждал Фирниор. Выглядел здесь Эйдигир хищником отнюдь не прирученным, но свободным и опасным. Смертельно опасным для всех, кто рядом, свои они или чужие — неважно.
Айриэ стояла у самой двери, чуть скрываясь за косяком, хотя благодаря «отводу глаз» Фирниор её не увидит, даже если посмотрит в упор. Он и не смотрел, а подошёл к саркофагу и осторожно тронул пальцами белоснежную розу. Отдёрнул пальцы, будто обжёгшись, сжал руку в кулак и в задумчивости несколько раз легонько стукнул по левой ладони. Фирниор стоял к магессе в профиль, и она видела, что юноша хмурится и покусывает губы, неотрывно глядя на розу. Потом он наконец решился и в третий раз чиркнул ножом по руке, да так, что сам поморщился. Зачем ладонь трогать, а если опять сражаться придётся?.. Надрезал бы осторожно запястье, чтобы не задеть вены; сама Айриэ так всегда и делала по привычке, хотя её ранки заживают быстро, у неё регенерация получше человеческой будет…
Он держал ладонь лодочкой, дав крови время накопиться, потом медленно поднёс руку к розе. Белоснежные лепестки окрасились красным и вспыхнули зловещим багровым свечением. Фирниор отступил на шаг и вздрогнул, когда перед ним неожиданно возник мужчина в старинных парадных доспехах. Ни меча, ни шлема при воине не было, а сквозь фигуру явственно просвечивали отблески пламени магического факела на стене напротив. По резкому, хищному профилю и надменному виду магесса без труда узнала легендарного Эйдигира. Впрочем, кого ещё, собственно, было ожидать, кроме хозяина гробницы?..
Ещё когда Фирниор только собрался полить мраморную розу своей кровью, Айриэ колебалась, не остановить ли юношу сразу, но решила подождать. Ей надо было точно знать, насколько далеко способен зайти герцог — и Фирниор по его приказу. Убрать её руками призрачного Хранителя рода? Неразумно…
Кстати, если Айриэ хоть что-нибудь понимала в магии, это было мало похоже на торжественный вызов Хранителя с просьбой спасти род от гибели. Тут бы, по идее, не розу на саркофаге надо кровью поливать, а вон ту чашу на треножнике, что стоит под портретом. И, главное, жертвуя кровь и обращаясь к Хранителю, надо произнести ритуальные слова — с просьбой о помощи и о собственной готовности заплатить жизнью за магию Хранителя. Нет, это не вызов, но что тогда?..
— Очередной потомок, которому зачем-то понадобился Хранитель рода, — неприязненно оглядев Фирниора с ног до головы, отметил Эйдигир.
— Приветствую доблестного предка, — ответил юноша — без особой радости и, похоже, не испытывая трепета перед потусторонней сущностью.
Любопытная реакция. Кажется, основателю тоже так показалось. Он приподнял правую бровь, хмыкнул и сказал миролюбиво:
— Слушаю. Излагай.
— За мою кровь, отданную розе добровольно — правдивые ответы и подчинение мне, здесь и сейчас.
— Грамотный, — скривился Эйдигир.
— Научили, мэор.
— Ну да, герцогу и его наследнику я по условиям моего нынешнего существования и так подчиняюсь… в разумных пределах, конечно. А ты — боковая ветвь, да ещё не самый удачный плод на этой ветви, — насмешливо заметил Эйдигир. — Не удивляйся, я слежу за делами рода, только проявиться не могу… пока не позовут. Ну, так что ты хотел?
— Для начала, мэор Эйдигир, я хотел бы ответов на некоторые вопросы.
— На все подряд не отвечу.
— Я понимаю, мэор. Но надеюсь узнать некоторые тайны, — улыбнулся краешком губ Фирниор. — Я любознателен.
— Не все тайны безопасны, но ладно уж, не буду уподобляться седовласому старцу и сыпать во все стороны мудрыми изречениями. В конце концов, я умер достаточно молодым и до сих пор себя стариком не считаю, хоть и поумнел с тех пор изрядно. Наблюдая за вами, потомками, можно многому научиться, — подмигнул призрак, отчего по его лицу прошла рябь — по крайней мере, на половине, видимой магессе. — Спрашивай, мальчик, и давай уж на «ты», я при жизни был человеком простым, так что и сейчас церемонии разводить мне не с руки.
— Хорошо, Эйдигир, — кивнул юноша. — Я читал в хрониках, что ты родился в незнатной семье. Это так?
— Папаша у меня был разорившимся дворянином, не богаче его собственных арендаторов. Но мне дома было тесно. Я сбежал в десять лет, и мне повезло, что я случайно попал к драконам. Меня не прогнали, приютили, дали образование и научили обращению с оружием. Герцогство я потом добыл собственным клинком.
— Ты верно служил королю и тебя наградили за доблесть?
— Ага, верно… аж почти до самого конца верно.
— А в конце? Что-то произошло? Официальные хроники молчат, но есть же тайные… Я не читал, мне не положено, а хотелось бы знать точно. И кто знает лучше, чем ты? Расскажи, пожалуйста.
